Она отпустила меня, когда я освободил ее бедра, перевернулась и, тяжело дыша и утирая мокрый рот, положила голову мне на живот.

— Ты мое чудо… — прошептал благодарно, обессиленный, вытраханный до пустоты в яйцах, гладя ее мокрые от пота взлохмаченные волосы.

Голенькая, потная, раскрасневшаяся и удовлетворенная, с распахнутыми ножками и тяжело вздымавшейся от глубокого частого дыхания идеальной грудью, она была лучшим зрелищем из всех существующих. Мне хотелось овладеть ею снова, подмять от себя, накрыв телом от всего мира, и снова пуститься в погоню за оргазмом, но нужно было восстановить силы.

— Накормишь?

— Шампанское будешь? — с готовностью отозвалась жена. — На свадьбе ты так и не открыл его.

— У нас есть повод? — вскинул брови, взвесив тяжелую грудь на ладони, словно она и есть главный аргумент согласиться или отказаться.

— Ну-у… развратный секс случился, романтический ужин я подам в джакузи, как ты и хотел, а ты что-то говорил про сюрприз…

Ее глаза буквально горели от предвкушения. Я улыбнулся и сел, заграбастав Сабину себе на колени:

— Джакузи отменить — моя жена должна пахнуть мной. И развратный секс… — схватил губами ее сосок и немного приласкал языком, — еще не закончился, милая. Буду любить тебя пылко всю ночь, чтобы завтра ты весь день ощущала меня в себе и думала обо мне, — я игриво оскалился и устрашающе, но нежно прикусил ореол и слегка оцарапал нежную кожу груди краешками зубов.

— Тогда накрою в гостиной? — расплылась в улыбке, боязливо прикрывая от моих нападок грудь.

— Неси сюда, — ссадил жену с колен и встал на еще слабые ноги, — а я пока кое-что принесу.

* * *

Сабине нравилось заниматься любовью с мужем. Только отдаваясь ему, она получала чистое наслаждение.

Виктор брал ее когда и как хотел, и, скорее, ей секс с ним был нужнее, чем ему — это чувствовалось интуитивно. Сабина не желала делить его ни с кем, потому готова была давать ему где, когда и как угодно, лишь бы поддерживать в нем необходимость в ней, интерес, но последнее время режиссер трахал приму и сразу же находил причины уйти или выпроводить ее.

С Грегом же каждый сеанс — просто очередной взнос за место примы, регулярные платежи за кредит доверия. Сабина просто играла роль для него в их театре для двоих, развлекая женатого охочего до молодого тела зрелого мужчину. Ее устраивал заезженный сценарий их встреч, которые уже не казались чем-то предосудительным, а стали рабочими моментами, как регулярный сбор труппы. Беспокоило лишь, что последние встречи Грег все дольше заводился, чаще терял возбуждение, так и не дойдя до логической точки. И пусть бы, но у девушки прокатывался липкий пот по позвоночнику от мысли, что руководитель труппы может завести другую фаворитку. И пусть бы — вздохнула бы с облегчением, но тогда она потеряет место примы, а вот этого уже она допустить не могла. Это была бы катастрофа, ее тщательно выстроенный образ звездной дивы рухнул бы молниеносно, она стала бы посмешищем в своем кругу, где слабых «добивают». Сабине пришлось бы запереться дома и не показываться на глаза знакомым, стать затворницей-неудачницей, которая варит мужу щи и штопает детские носки. Одна эта мысль вызывала отторжение, страх и ярость, а потому девушка решила во что бы то ни стало удержаться на верхушке местного Олимпа и «платить по счету» Грегу, пока не сможет зацепиться в столице.

А Дима… он никуда не денется. Сабина закатила глаза, сервируя столик-поднос, пока он, как всегда сам, поставил стираться свою рабочую одежду и вымыл термос и контейнер, в котором брал на работу стейки и салат. Девушка оглянулась посмотреть на голого мужчину, стоявшего к ней спиной.

Он идеален. Сексуальные ямочки над упругими красивыми поджарыми ягодицами, сильные ноги с красивыми ступнями и здоровыми ногтями, широкие плечи, покато переходившие в мощные предплечья… Сексуально привлекателен и стабильно, надежно, железобетонно принадлежащий ей.

Сабина всегда с высокомерной гордостью шла с мужем по улице или прохаживалась по торговому центру, вздергивая гордо носик, потому что крепкая широкая ладонь лежала на ее талии, и улыбался муж только ей, абсолютно не то что игнорируя, просто не замечая, как на него смотрят девушки и даже женщины в два раза старше ее. Над ними она почти откровенно потешалась, едва не охолащивая ледяным взглядом с головы до ног, безмолвно донося, что им нечего ловить, когда у Димы есть она — его любимая жена. С Димой она получала истинное наслаждение, потому что он был до безобразия развратен, но чуток к ее желаниям.

Сабина отдавала себе отчет, как ей на самом деле с ним повезло. Правда, иногда она так совсем не думала и душой рвалась от него подальше, от его домостроевских старомодных взглядов и твердой убежденности, что браки совершаются на небесах и лишь раз, а потому беречь семью нужно и в радости, и в катаклизмах. Для него не существовало слова «развод». Только «мы со всем справимся вместе».

— Нравлюсь? — улыбнулся Дима, поймав ее скользящий по его телу взгляд, когда обернулся и поиграл бицепсами и мышцами ягодиц.

Сабина рассмеялась:

— Ты иногда как напичканный тестостероном подросток.

— Так у меня и жена не так уж и давно из пеленок, — подмигнул Дима и ласково шлепнул ее по попе. — Мне будет шестьдесят, тебе не будет и пятидесяти, я должен быть в тонусе, чтобы волновать твое тело. Нам с тобой нужно будет изучить все позы, попробовать что-нибудь из игрушек… — Мужчина мечтательно закатил глаза, изображая пик блаженства, за что получил легкий шлепок по широкой груди и по твердому рельефному прессу.

— Развратник! — наигранно возмущенно вспыхнула Сабина и понесла в спальню поднос на ножках, специально заманчиво виляя бедрами и краем зрения следя за тем, как на ее соблазнения реагирует муж.

— Я просто очень тебя хочу… — опалило ее шею его дыхание, а потом и легкий укус. — Поставить тебя на коленочки, развести ножки пошире, вылизать и сзади трахнуть твою мокрую девочку безжалостно и сладко, чтобы ты стонала и задыхалась от силы оргазма. Хочешь такой секс, жена моя? — проникновенно и грязно соблазнял ее, пользуясь тем, что у нее заняты руки, сжимал ее груди, притягивая жену к себе. — Я…

— Хочешь есть, — перебила его Сабина и увернулась от укуса в плечо со смехом, — потому что на все твои грязные фантазии у тебя не хватит сил, если ты не подкрепишь их белком.

— Сначала я съем мясо, а потом тебя, — серьезно, будто инквизитор, озвучивший участь ведьмы, ведя ее на костер, сказал Дима, обошел ее и подошел к комоду, над которым висела огромная плазма. Открыл верхний ящик, где они хранили документы, ценные вещи и деньги, и вдруг обернулся: — Помнишь, как мы с тобой познакомились? — его глаза загорелись озорством. — Помнишь, что ты мне пообещала? — Сабина неопределенно тряхнула головой — не помнила и не хотела обижать этим, но ее муж сам ответил на свой вопрос: — Что ты станцуешь голая только для мужа и только от большой радости… — Он подмигнул жене, напомнив о том, как в вечер знакомства она шипела на него, дерзила и провоцировала. Опустил руку в ящик, вытащил какую-то папку, покрутил ею и торжественно потребовал: — Танцуй, жена!