— Я даю вам совет, — спокойно ответил он.

Джил обхватила себя руками.

— Я знаю, что я здесь нежеланный гость. Видимо, мне следовало отправить Хэла домой одного. Но именно этого я не могла сделать.

В его голубых глазах что-то промелькнуло.

— Никто этого не говорил, мисс Галлахер.

Джил покачала головой.

— Прошу прощения, если мой приезд раскачал вашу лодку. — Внезапно она заговорила с горечью: — Хэл умер у меня на руках. Как я могла не привезти его домой? Я имею полное право присутствовать на похоронах! — По щекам Джил побежали слезы. Она со злостью глянула на Лорен. — Мы были практически помолвлены. Всего за неделю до смерти Хэл сделал мне предложение.

Слова взорвались от содержащейся в них силы, но, уже произнося их, Джил почувствовала, что ее уверенность поколеблена. К тому же, захлестнутая эмоциями, продолжить она не смогла. Да и сказать было почти нечего.

Джил только мысленно молила: «Хэл, вернись, я так одинока. Ты нужен мне!»

Потом до нее дошло, что Лорен и Алекс явно не верят услышанному.

— Я вам не верю, — заявила ошеломленная Лорен. — Он никогда не сделал бы вам предложения. Томас прав насчет вас!

Джил смотрела на Лорен, не понимая смысла ее последнего замечания.

— Мы с Хэлом очень близки! — воскликнула Лорен. — Между нами всего два года разницы. Если бы Хэл собирался жениться на вас, он сказал бы мне. Хэл упоминал, что вы встречаетесь. И все. Упомянул об этом раз или два. Я знаю своего брата! Если бы мой брат кого-то любил и планировал жениться, он поставил бы меня в известность — обязательно!

Сердце Джил отчаянно колотилось, колени ослабли, и девушка испугалась, что снова может упасть.

— Нет. — Она покачала головой и перевела взгляд на Алекса. «Он тоже мне не поверил», — подумала Джил. И к ее ужасу, ей показалось, что в его глазах она увидела жалость. — Он попросил меня выйти за него, — хрипло проговорила она.

— Не важно, — сказал Алекс. — Это спорный вопрос. Лорен?

Джил внезапно охватила решимость. Она не должна показывать этой семье, что сама сомневается, что сомневался и Хэл, что, возможно, все они правы, а ошибается она.

О Боже!

Лорен сделала шаг вперед. Глаза у нее покраснели от слез.

— Идемте со мной. Я провожу вас в вашу комнату.

Она повернулась и стремительно вышла из гостиной, не посмотрев, следует ли за ней Джил.

Та помедлила, в последний раз взглянув на Алекса. Он пристально смотрел на нее, и у нее появилось неприятное ощущение, будто он чувствует ее смятение и сомнения, подозревает, что было на самом деле. Но этого не могло быть. У нее явно, что вполне объяснимо, паранойя.

— Поговорим завтра. — Алекс кивнул.

Непреклонность его тона заставила Джил поспешить прочь. Она не имела ни малейшего желания беседовать с ним ни завтра, ни когда бы то ни было. Спотыкаясь, Джил пошла за Лорен, жалея, что оказалась в доме Шелдонов и познакомилась с ними.

Джил поднялась вслед за Лорен на третий этаж. Лорен не сказала ни слова. Ее плечи были напряжены. Идя по длинному устланному сине-золотым ковром коридору, стены которого были увешаны картинами, Джил внезапно захотела найти комнату Хэла. Комнату, где он вырос. Комнату, где останавливался, когда жил в городе. Это принесло бы ей немного утешения.

Они остановились перед красиво отделанной дверью.

— Доброй ночи. — Лорен кивнула и пошла прочь.

Джил посмотрела ей вслед, вошла в комнату и закрыла дверь.

Ее сумки принесли сюда и аккуратно поставили в ряд возле громадной кровати с пологом на четырех столбиках. Темно-зеленое бархатное покрывало гармонировало с подушками в чехлах разных оттенков зеленого, синего и золотистого. Джил осмотрелась.

Розовый потолок, украшенный затейливой резьбой, в центре его — огромная бежевая люстра. На стенах, выкрашенных в приятный, приглушенного нефритового оттенка зеленый цвет, висели картины — все старинные, но небольшого размера. Отведенная ей комната была примерно такого же размера, как и ее квартирка в Ист-Виллидже. Здесь был настоящий камин с полкой из темно-зеленого мрамора. Вся мебель в комнате была антикварной, ткани — парча, шелк и дамаст — богатой текстуры, но выцветшие и старые.

Джил прошлась по комнате, потрогала красивые фарфоровые лампы и маленький китайский экран. Может, Хэл был не в себе? Да она никогда и ни в чем не смогла бы соответствовать его семье.

Джил вдруг поняла все с ужасающей ясностью.

Хэл полюбил ее. Но когда их отношения стали укрепляться, он осознал, что не сможет ввести Джил в свой дом. Он хотел жениться на ней, но знал, что его семья будет категорически против этого брака. Шелдоны ни за что не примут в свой круг какую-то танцовщицу. Поэтому-то он и передумал.

Джил опустилась на кровать.

Хэл любил своих родных. С самого начала их знакомства он часто рассказывал о них с любовью и гордостью. И Джил догадалась, что семья — центр его существования. Так как у нее у самой родных не было, это стало одной из причин, по которой она влюбилась в него.

Джил закрыла глаза. Хэл не походил на брата, кузена или сестру. Он не был высокомерным, не хвалился деньгами, действительно ездил на метро и всей другой одежде предпочитал джинсы и футболки. Хэл зарабатывал на жизнь фотографией. Так же как Джил, он был творческой личностью, и она искренне верила в него, знала, что в один прекрасный день Хэл получит хорошие отзывы критики и это положит начало его карьере.

Внезапно все части головоломки начали складываться в единую картину. Хэл был совсем другим, не таким, как они. И не важно, что все они обожали его. Может, он уехал в Нью-Йорк от них, чтобы не испытывать на себе давление имени Шелдонов. Может, Хэл был паршивой овцой в их стаде?

Но тогда он должен был ссориться с ними. Однако Хэл очень хорошо скрывал внутреннее напряжение… до их последнего разговора.

Джил стало не по себе. Она обняла подушку, не желая следовать туда, куда вели ее мысли. В конце концов Хэл понял, что должен выбирать между ней и своей семьей. Джил заплакала.

Когда рыдания наконец прекратились, девушка повернулась на спину, уставилась в потолок и осознала, что никогда не узнает, как он решил бы эту дилемму. Джил горько пожалела о том, что приехала в Лондон.

Она безумно хотела, чтобы Хэл был жив, чтобы они снова оказались в Нью-Йорке, в самом разгаре их волшебной сказки. Потому что теперь стало ясно, что это была фальшивая волшебная сказка.

Но Джил до конца своих дней не забудет ее.

Уснуть Джил не смогла.

Одолевавшие ее мысли были сущей пыткой. Джил так мучительно не хватало Хэла, что, казалось, боль пронизывала все ее существо.

Она включила лампу на ночном столике. Можно всю жизнь молить Бога, но Хэл не вернется. Однако Джил каким-то образом пережила это, как и смерть родителей двадцать три года назад. Только на сей раз Джил сохранит свои воспоминания. Она не хочет ничего забывать, даже если это означает испытывать боль всю оставшуюся жизнь. Единственное, что она должна сейчас сделать ради сохранения ясности рассудка, — это избавиться от смятения и сомнений. Потому что этот крест ей не по силам.