Нас нагнала телега, запряженная настоящей деревенской толстоногой лошадкой. Старик, попридержав вожжи, вежливо поздоровался с нами и предложил подвезти до города, если мы не побрезгуем его экипажем.

— Устраивайтесь на соломке, мсье, и ты дочка, не стесняйся, моей Кузине, — лошадь скосила на хозяина глаз, — будет даже приятно прокатить городскую барышню.

Я очень обрадовалась, что в присутствии папаши Пешо, как, попыхивая трубочкой, отрекомендовал себя владелец Кузины, Зигрено не станет продолжать неприятный разговор. У меня не укладывалось в голове, как он мог решить, что Леон жиголо, но, с другой стороны, я же ничего не знаю о Леоне, а девицу на лестнице видела собственными глазами. И почему обязательно жиголо, ведь ничего удивительного, что у такого мужчины, как Леон, есть любовница, а про свои чувства он мне солгал. Леон солгал? Нет, я не хотела в это поверить.

Зигрено действительно оставил меня в покое и премило болтал со стариком о погоде, о видах на урожай и так понравился ему, что тот доставил нас прямо до гостиницы, к невероятному удовольствию обедавших на террасе гостей. Пожав на прощание руку Зигрено, старик заметил, обращаясь ко мне:

— Толковый у тебя папаша, дочка, хоть и городской, — а потом, желая сделать приятное “папаше”, добавил: — И дочка у тебя маленькая такая, а уже в очках. Целоваться-то со студентами не мешают? — И тяжелой крестьянской рукой ласково похлопал меня пониже спины.

И мы все трое весело рассмеялись. Я погладила добродушную морду Кузины и, заглянув в ее кроткие глаза, вдруг снова ощутила прилив какого-то первобытного счастья. Нет, Леон вовсе не жиголо, Зигрено что-то почувствовал в моем поведении, когда я глупо выскочила из башни, и наговаривает на Леона из ревности. Просто мне нужно быть более аккуратной, когда вечером Леон придет посмотреть серьги. Он придет ко мне! Я снова сжала в кармане свой одинокий теперь талисман и от избытка чувств поцеловала Кузину.

Зигрено предложил папаше Пешо пропустить по стаканчику, тот с удовольствием согласился. Я тоже выпила с ними, и вкус вина снова напомнил мне о Леоне. Зигрено с улыбкой смотрел на меня, но мне показалось, что он может прочитать мои мысли. Чтобы этого не случилось, я сказала, что хочу отдохнуть, попрощалась с папашей Пешо и пошла в номер.

Вручая мне ключ, мальчик-портье предупредил, что если я хочу принять ванну, то лучше сделать это сейчас, потому что вечером будет много гостей и на всех может не хватить горячей воды.

— У нас так редко бывает, мадам, наплыв только накануне праздника. Вы правильно сделали, что приехали заранее, а послезавтра тут будет не хватать номеров.

— Какой праздник?

Мальчик удивленно выкатил глаза.

— В замке! Шествие, карнавал, фейерверк! Танцы, буфеты, а на воде парад! У моего брата есть лодка, мы всегда украшаем ее, развешиваем фонарики. В прошлом году мы даже приз получили за самую красивую лодку. А в этом году я не смогу с ним поплыть, я теперь работаю, хозяйка ни за что меня в этот день не отпустит… А там такая красотища!

Я наполнила водой допотопную ванну и, погружаясь в душистую пену, придирчиво проинспектировала свое тело. В общем, я осталась им вполне довольна, хотя и не отказалась бы от более упругих бедер и ягодиц, да и ключицы могли бы не так предательски подчеркивать мою худобу. Потом, уже лежа в благодатной пене, я взяла с умывальника ручное зеркало и всмотрелась в свое лицо. Странные здесь, в Шенонсо, зеркала! Парижские показывали мне малоприятную особу, а что в этом зеркальце, что в зеркале в магазине я выглядела неожиданно молодой и до безобразия счастливой. Но даже местные зеркала оставались бессильными против наглой сеточки у глаз и бороздки на лбу, хотя они каким-то образом ликвидировали уныло опущенные уголки рта и вернули губам цвет. Ничего, лоб прячет челка, глаза — предусмотрительно купленные “хамелеоны”, вот все и принимают меня за девочку.

А как же Леон? Ведь он видел и морщинки, и совсем не юное тело, как же он умудрился влюбиться в меня? Может, Зигрено прав, Леон решил, что я богатая безумная туристка и покупаю его услуги? В таком случае, он сильно просчитался, я бедна как церковная мышь, кроме учительского жалованья у меня ничего нет. А все его речи — выученные назубок цитаты из книжек, как по части истории, так и по части любви? Вечером он придет под предлогом научного интереса к сережке и предъявит счет за куртуазные услуги?

Нет, нет, ты бредишь, сказала я себе, ты боишься поверить своему чувству, ты считаешь себя старухой, недостойной любви. Катрин Бриссон, на тебя свалилось небывалое счастье, крепче держи его, береги, не потеряй, как свою сережку. Разве тебе было плохо этой ночью, разве ты не порхала сегодня, разве тобой не восхищались папаша Пешо и Зигрено? Да какое мне до них дело? Мне нужно, чтобы мной восхищался Леон, искренне восхищался!

Я вылезла из ванны, завернулась в гостиничный халат и легла в постель. Закрыв глаза, я подумала: хорошо бы открыть их и увидеть Леона. Я даже прорепетировала открывание глаз, но ничего, кроме чистенькой комнатки, не усмотрела. Я опять закрыла их, снова закружились мысли, но вдруг стали превращаться в облака, в волны, в цветы…

Меня разбудил стук в дверь. Не сомневаясь, что это Леон, я радостно воскликнула:

— Входите!

Но в номер деликатно заглянул Зигрено.

— Простите, не ожидал, что вы в постели. Извините еще раз, но уже половина восьмого, а мне хотелось бы кое-что сказать вам до прихода нашего ученого друга. Я жду вас на террасе.

Я вновь надела платье, старательно расчесала волосы и пожалела, что не догадалась купить косметику. Работая в школе, я давным-давно перестала ею пользоваться, а сейчас мне очень хотелось выглядеть попривлекательнее.

— Как вас освежил свежий воздух и сон, прекрасная Катрин! — восторгался Зигрено, вставая из-за столика. — Пыльные города не созданы для таких хрупких созданий, здесь, на природе, вы просто расцвели. Как жаль, что я не поэт!

— Спасибо, Гийом, вы все льстите, хотя здесь действительно очень хорошо. Так что вы хотели мне сказать?

— Только, пожалуйста, не подумайте, Катрин, будто я собираюсь упрекнуть вас в том, что вы рассказали музейщику про серьги и пригласили его для консультации. В ваших изысканиях вовсе неплохо воспользоваться услугами человека сведущего, профессионала, так сказать.

Я согласно кивнула.

— Но ведь как-то придется объяснять ваш интерес к изображению скачущего всадника. Вы об этом подумали?

— Почему бы не показать ему текст завещания и не попросить помочь нам? — наивно предложила я.

— Во-первых, узнав географические подробности, он может сам отправиться на поиски ваших вассалов, а, будучи человеком наверняка более сведущим в истории, он, без сомнения, опередит прекрасную Катрин и пожнет все лавры.