Но это было позже. Когда же добрались до своих, комбат опять получил «на всю катушку». Опять НКВД, опять допросы. В ходе допросов Василий Филлипович и узнал, кого он взял в плен — шведских офицеров, изучавших возможность участия в войне на стороне Финляндии шведского Экспедиционного добровольческого корпуса, уже прибывшего в конце января — начале февраля на Кандалакшское направление. Приписали тогда комбату что-то вроде политической близорукости, мол, «нейтралов» не распознал, не тех в плен взял, припомнили оставление своих убитых на поле боя, в общем, не избежать бы ему скорого военно-полевого суда и, скорее всего — расстрела, да командующий армией взял храброго командира под защиту».

В очередной раз оставшись без боевой награды, Маргелов, судя по всему, не расстроился.

— Зато Швеция осталась нейтральной, — частенько будет шутить Василий Филиппович.

Война с Финляндией была для него своего рода табу. Слишком много там было неоправданных потерь…

Но несмотря на эти трагические ноты, комбат лыжного разведбата огромное внимание уделял экипировке своих бойцов в ходе подготовки к очередному рейду во вражеский тыл. Он обращал внимание на все мелочи, считая это основой успеха в бою. И, конечно же, берёг своих подчинённых…

Кстати сказать, вот что пишет историк П. Аптекарь о состоянии 122-й стрелковой дивизии, в которой воевал батальон Маргелова: «122-я стрелковая дивизия до «Больших учебных сборов» в сокращённом составе дислоцировалась в Белорусском Особом ВО. Она приняла участие в «Освободительном походе» в Западную Белоруссию, а в октябре 1939 года была переброшена в район Кандалакши. Две трети личного состава поступили из военных комиссариатов Витебской и Могилёвской областей. Но, судя по дальнейшему ходу боевых действий, командованию дивизии удалось создать боеспособное соединение, значительная часть которого овладела искусством боевых действий на лыжах. Поэтому при контрударе противника в районе Сала дивизия не поддалась панике, как это случилось с 44-й и 163-й дивизиями». Весомый аргумент!

И тем не менее каждый день этой войны обходился Советскому Союзу в 1200 убитых бойцов и командиров, 6 сбитых самолётов и 23 подбитых танка…

Только 12 марта 1940 года был подписан мирный договор, а 13-го марта военные действия были прекращены.

Буквально через семь дней капитану Маргелову присвоят очередное звание «майор» (21-го) и назначат на должность помощника командира 596-го стрелкового полка…

В октябре 1940 года майора Маргелова назначают командиром 15-го отдельного дисциплинарного батальона. Это новый поворот судьбы и совершенно новый опыт. Такое складывается впечатление, что сама жизнь постепенно и ненавязчиво вела его в воздушно-десантные войска…

«Решением военного совета Ленинградского военного округа Муравьёвские казармы были признаны самым подходящим местом для размещения в них 15-го отдельного дисциплинарного батальона, — утверждает Б. Костин. — Командовать им был назначен майор Маргелов. Такой выбор нельзя назвать случайным. Во-первых, это было повышение по службе, а во-вторых, дисциплинарная часть находилась не только под пристальным вниманием командования и политуправления округа, но и военной прокуратуры и, конечно, НКВД. И только офицер с незапятнанной репутацией, пользовавшийся безусловным авторитетом у начальства, мог быть назначен на должность. Дисбат этот хотя и носил порядковый номер пятнадцать, но был, по сути, первым в Красной Армии. Майору Маргелову предоставлялось право отбора офицеров, только должность заместителя командира батальона по политической части находилась в ведении политуправления округа».

К слову сказать, дисциплинарный батальон — это особая воинская часть. Согласно указу Президиума Верховного Совета СССР от 6 июля 1940 года в дисциплинарный батальон направлялись военнослужащие рядового и младшего начальствующего состава, осуждённые военным трибуналом к лишению свободы на срок от шести месяцев до двух лет за самовольные отлучки.

О том, как Маргелов принимал этот дисциплинарный батальон, сам он рассказывал своим сыновьям следующее: «Отец вспоминал, как он принимал батальон. Прибыл он в его расположение с тремя офицерами, своими заместителями. Никто их не встречал. Остановил он одного бойца и спрашивает, где командование батальона. Тот как-то странно дёрнулся и указал на стоявший невдалеке блиндаж. Майор Маргелов приказал офицерам ждать его у входа, а сам смело шагнул внутрь. Он, конечно же, знал, что фактически заправляет батальоном какой-то уголовник, дисциплина в батальоне отсутствует напрочь, никакой боевой подготовки. В общем — сплошная анархия. При этом в батальоне было немало боевых офицеров, в том числе старших, а также младших командиров и солдат, попавших под влияние бывших уголовников, пытавшихся установить в дисбате свои порядки, основанные на законах преступного мира.

Войдя в блиндаж, Маргелов увидел здорового верзилу и с ним нескольких человек, сидевших за столом, уставленным бутылками с самогоном и закуской.

— Чего тебе? — спросил недовольно «вожачок».

— Я новый командир батальона, — ответил отец.

В ответ он услышал непотребную брань, обозначавшую пожелание убираться скорее подобру-поздорову в известном направлении. Удар тяжёлого отцовского кулака в ухо «вожачку», сразу вернул последнему память — кто он, где он и за что. Тот пулей вылетел из блиндажа и заорал:

— Братва, стройся! Новый командир прибыл!

После знакомства с личным составом батальона майор перед строем призвал своих новых подчинённых оправдать оказанное им доверие кровью, а если потребуется — жизнью, доказать свою преданность Родине. В конце он добавил, что в случае «бузы» пощады не будет».

Сложность командования таким батальоном заключалась не только в его особом контингенте, но и в особой численности. В дисбате Маргелова насчитывалось 2500 человек, что можно было приравнять лишь к стрелковому полку. Основной упор в части делался, безусловно, на воспитательную работу. Хотя и боевую подготовку никто не отменял. Пришлось Василию Филипповичу даже засесть за труды A.C. Макаренко. Вполне вероятно, что какие-то принципы этого советского первопроходца-воспитателя сформировали взгляды комбата.

«— Бойцы, — часто говорил Маргелов. — Пусть вам сегодня тяжело морально и физически, но в боях вы сможете показать, что вы настоящие воины. На вашей стороне будет умение побеждать и ненависть к врагу. И скоро вы снова займёте своё достойное место в жизни, я в это верю и сделаю всё от меня зависящее, чтобы помочь вам в этом!»

«Напряжённый служебный ритм Маргелова отражает книга приказов, — раскрывает специфику новой службы Василия Филипповича Б. Костин. — По частым его командировкам в Ленинград можно судить, с каким повышенным интересом в штабе ЛВО относились к нововведению. Характерно одно из донесений, подписанных Маргеловым: «Добиться полного исправления осуждённого дело чести ОДБ, вернуть его в свою часть, полностью загладив вину перед родиной честной работой».