– Ну, этих не уморите! – крикнула Брыся вслед.

– Нет!

Но они всё-таки опоздали. Электричка показала свой хвост, когда Вика и Лариска только высыпались из автобуса, застрявшего в недлинной, но всё-таки пробке. Дождь лил не переставая, на пустой железнодорожной платформе не осталось ни человека, ни собаки, только Вика с Лариской под одним зонтиком. Каждую минуту Вика вытаскивала банку и смотрела, как там вошки, не задохнулись ли. Из-за этого она постоянно вылезала из-под зонта, беспокоила Лариску, и Лариска была совершенно не рада, что поехала с Викой в такую погоду.

– Надо зайти в вокзал и ждать там, – сказала Вика.

Но в здании вокзала оказалось ещё хуже, чем на улице. Откуда-то задувал вокзальный сквозняк, хотя в этот день ветра не было. По полу разлились лужи, сырость пробирала до костей – и как два бомжа, что устроились спать в уголке на креслах, всё это терпели?..

– Может, тут буфет есть? – предположила наивная Вика. – Бывают же на вокзалах буфеты?

Но буфета, конечно, не было. Вернее, дверь с надписью «Буфет» была, но года три ею не пользовались уже, это точно.

– Может, всё-таки есть ещё какая-нибудь электричка? – с надеждой спросила Лариска и подошла к окошку билетных касс. Но и окошко было заложено доской изнутри.

– Нет, видишь, когда в расписании ближайшая – как раз через два часа сорок минут, – сказала Вика, – поэтому и кассирша забаррикадировалась. Они всегда так делают, когда долго электричек нет.

– Что же делать? Домой, наверно, надо ехать. – Лариска откровенно застучала зубами. – Не мёрзнуть же тут…

– Это время терять. Пока я до дома доеду, перерыв кончится, да пока обратно – ещё больше времени потеряю. Нет, я останусь. А ты, Ларис, может, поедешь? Чего ты будешь тут со мной мёрзнуть, – сказала Вика. – Поезжай, а?

Но Лариска мужественно заявила, что никуда она одна не поедет. Они сели на липкие холодные кресла и посидели две минуты.

– Лариса! Придумала! – Вика даже подскочила. – Мы пойдём в библиотеку. Там подождём и погреемся.

– В какую ещё библиотеку? – Сто лет Лариске библиотеки летом были не нужны.

– Тут рядом есть библиотека с читальным залом, пойдём скорее, а то здесь совсем невозможно! Вот там и погреемся, и время пройдёт. Вставай!

– А нас пустят?

– Конечно, в читальный зал всех пускают. У меня документ есть, паспорт.

В читальный зал их, конечно, пустили. Вика сразу попросила себе медицинскую книгу про инфекционные болезни и два альбома про болезни печени. В нагрузку ей достались брошюры о вирусных гепатитах, которые Вика уже раз пять читала, но всё равно принялась изучать с неменьшим интересом. А Лариска попросила себе журналы с модами, за что ей пришлось заплатить некоторое количество денег и дать письменное свидетельство, что она ни одной страницы оттуда не выдернет.

Они расположились за столиком в полупустом зале.

– Ну-ка, как тут мои маленькие? Живы-здоровы? – Вика приоткрыла крышку банки с вошками. – Что-то они вялые стали. Опять им воздуха не хватает.

И она высыпала вшей на листок бумаги.

– Ты что, увидят же! – зашипела Лариска.

– А ты думаешь, кто-нибудь догадается, что это вши? – спросила Вика, внимательно разглядывая еле ползающих насекомых.

– А то нет…

– Да тут и нету почти никого, кто увидит? Не бойся, я слежу за ними, – ответила Вика. Она и правда не спускала глаз со вшей.

Лариска снова углубилась в журнал. Вскоре раздалось шарканье ног, смех и приглушённые ругательства. Потоптавшись у столика библиотекаря, в зал ввалилась кучка юных пэтэушников, с грохотом опустилась на несколько столов соседнего с Викиным и Ларискиным ряда, но больше нарушать порядок не стала – перед каждым лежала книжка, и самые рьяные уже начали перечерчивать оттуда какие-то схемы в свои тетради.

– Ишь ты, примерные какие пришли, учатся… – заметила Лариска. – У них что, сессия ещё не кончилась?

– А может, это отстающие какие пришли, – ответила ей Вика и, внимательно осмотрев одну из вшей, поковыряла её ручкой. – Слушай, Ларис, помирают наши воши, и с воздухом, и без воздуха… Эх, вот опоздали, теперь навряд ли они до Фомы дотянут, времени-то ещё сколько…

– Ничего, выживут… Посмотри лучше, какой костюмчик, – и Лариска пододвинула к Вике журнал, – мне очень пойдёт, у меня как раз шея длинная, и ноги длинные, так что будет классно… Только вот цвета не красного, красный лучше тебе…

– Ага… Стоп: придумала, – обрадовалась тут Вика. – Хороший у тебя журнал.

– В смысле?

– В смысле вошки чем питаются? Кровью они питаются. Значит, как их жизнь продлить? Дать им крови напиться. Крови… – Вика сделала свирепое лицо и выпустила когти навстречу Лариске.

– Чьей это крови? – Лариска не любила таких шуток, тем более что один пэтэушник даже оглянулся на них.

– Ну, ты у нас, кажется, корью и свинкой в детстве болела, а я нет, значит, моя кровь лучше, – подумав, заявила Вика. – Отцепляй значок.

– Что?

– Значок, вон, на рюкзаке.

Лариска отстегнула от своего маленького рюкзачка круглый значок с оригинальной надписью «Не подходи – убьёт!» и положила его перед Викой.

– Так, немного дезинфекции, – Вика поплевала на острие металлической застёжки, потёрла его, два раза подула. – Ну, внимание…

Она принялась разминать себе подушечку пальца так, как это обычно делают в больнице, когда берут анализы, и затем ткнула туда значком. С большим трудом ей удалось выдавить прямо на спину самой крайней вши несколько капель крови.

– Ну, пей, кровопийца! – скомандовала вше Лариска. Ей сразу стало интересно.

Но вша не подавала никаких признаков жизни. Замерло её тщедушненькое тельце и уже совсем не гребло ни одной лапкой, не поворачивалось ни в одну сторону.

– Да она захлебнулась! – сразу сообразила Лариска.

– Что-то она быстро… Эй, вставай… – напрасно Вика подпихивала вошь то в правый бок, то в левый. – Да. Утопила я её.

– Конечно, утопила. Ты бы у меня сначала спросила, и я бы тебе сразу сказала, что насекомые тонут в воде, то есть в жидкости. – Лариска умела всё знать в пустой след.

– Ох… Ладно, у нас ещё три остались, уж их-то я не утоплю. Пусть лежат, воздухом дышат. – Вика подгребла оставшихся в живых вшей к лужице крови. – Пусть, может, эти сами попить подползут. Они же чуют кровь, да, Ларис?

– Да. – Лариска посмотрела на часы – прошло всего двадцать минут…

Пэтэушники изредка гоготали и торопливо рисовали – им хотелось поскорее расправиться с этим делом. Но один, совсем маленький, худенький, так и не снявший кепочку с черепашками-ниндзя, всё вертелся, крутился, заглядывал в тетради к своим соседям, маялся и приставал к сидящему около него короткостриженому парнишке: