Как-то, опять-таки между делом, она подумала, что разведчикам-женщинам вовсе не обязательно непременно переодеваться в мужское платье, как решил ее супруг. Во-первых, женщина не может в одночасье перенять мужские привычки и ухватки, для этого надо специально учиться. Причем перед зеркалом или под наблюдением человека опытного, который подмечает всякие мелкие детали и может дать дельный совет. А во-вторых, можно так замаскироваться женщиной, что ни с каким мужчиной не сравнить. Для того существует одежда для женщин более низкого сословия, или монашки, или женщины какого-нибудь арабского происхождения, что носит, например, чадру. Конечно, она будет выделяться. Конечно, ее заметят, но… как смогут описать? Нет, Соня больше никогда не наденет для разведывательной работы мужскую одежду!

Боже, о чем она рассуждает! Какая такая разведка для приличной женщины! Но так соблазнительно было об этом думать…

После того как Соня плотно пообедала, к ней подошел присланный трактирщиком извозчик, и княгиня, не медля, отправилась в дорогу, провожаемая самыми сердечными напутствиями.

Она лишь подумала мимоходом, что щедрость и уважительное отношение к простым людям себя оправдывает и избавляет путешественника от многих трудностей. А еще она не без основания считала, что простые люди этого небольшого селения сегодня заработали достаточно много, чтобы и в самом деле от всей души желать ей приятной дороги.

Соня боялась, что не сможет найти дома лесника, в котором она оставила раненого гвардейца Патрика. Подумать только, она была так нелюбопытна, что даже не узнала фамилию этого славного молодого человека, который за те несколько дней, что Софья жила в Версале, ненавязчиво был рядом с нею и дважды спас ее от серьезных неприятностей. А в конце концов чуть не расстался с жизнью, отбиваясь от тех, кто напал на карету с Соней и графом Савари.

А что, если Патрик все-таки умер? Нет, определенно сегодня ей в голову лезет всякая чушь. Лесник же сказал, что его рана для жизни не опасна… К тому же Соня вспомнила о раненом только тогда, когда с нею самой поступили не лучшим образом. Неужели совесть в человеке просыпается именно в такие минуты?

Добравшись до нужного места. Соня вышла с небольшим саквояжиком, купленным для нее в лавке женой хозяина постоялого двора. Она уже хотела было отпустить кучера восвояси, но что-то подсказало ей — торопиться не стоит.

— Вы не хотели бы заработать еще немного денег? — спросила она у широкоплечего приземистого мужчины, от которого пока не слышала и пары слов, потому что на ее вопросы он отвечал лишь кивком головы. Согласным или несогласным.

Возчик в этот момент уже поднял кнут, чтобы хлестнуть лошадь, однако, услышав вопрос госпожи, опустил руку и с интересом уставился на нее, точно скворец. Даже небольшие глаза засветились, как птичьи глазки-бусинки.

— Видите ли, человек, которого я приехала проведать, был ранен, — для чего-то пояснила она (как еще прикажете общаться с человеком, который в отличие от остальных людей словами для общения не пользуется?). — Возможно, он чувствует себя сейчас неплохо, но… А если он до сих пор передвигается с трудом? Вы не могли бы довезти нас до другого постоялого двора? Я заплачу вам, сколько скажете.

Кучер продолжал смотреть на Соню и наконец нехотя, словно выговаривать слова было для него непосильным трудом, вымолвил:

— Два ливра.

А потом совсем уж, видимо, расщедрился и добавил:

— До вечера.

Но, произнеся это, он посмотрел на нее с интересом: мол, как тебе такой расклад?

— Я согласна! — горячо откликнулась Соня и с улыбкой заметила тень разочарования во взгляде извозчика. Наверное, он хотел, чтобы пассажирка поторговалась, или думает, что продешевил. — Погодите немного, сейчас мы придем.

У дома лесника никого не было видно, и Соня подумала, что вполне могло случиться и наоборот: Патрик выздоровел и уже вернулся в Версаль. Огорченная этой мыслью, она слишком сильно толкнула дверь, потому что едва не ударила стоявшего за нею человека, который как раз собирался из дома выходить.

— Ваше сиятельство! — воскликнул тот, слегка отступая назад.

Это, к счастью, оказался Патрик, сжимавший в руке дорожный мешок. Вслед за ним высыпало на улицу и семейство лесника. Заплаканные жена и дочь, сам лесник, он же знахарь.

— А я как раз благодарю господина Рене за доставленное ему беспокойство и за его чудодейственный бальзам, который вернул меня с того света, — сообщил Патрик.

— Скажи спасибо госпоже графине, — отозвался лесник, кланяясь Софье. — Если бы она не догадалась быстро загрузить тебя в карету и привезти сюда…

Он так и не потрудился спросить титул Сони, продолжая упорно величать ее графиней. Что ж, если вспомнить ее официальные документы, то можно сказать, что он угадал.

— Вы вылечили моего друга, мэтр Авиценна, — поблагодарила знахаря Соня, вспомнив кличку, которой местные жители его прозывали. — Я вам бесконечно благодарна!

— А как вы узнали, что именно сегодня Патрик нас покидает? — с любопытством спросила жена лесника.

— Что-то подсказало мне: поторопись, а то потом будет поздно! — пошутила Соня. Про себя же подумала: повезло. Должно же ей, в конце концов, хоть в чем-то повезти!

А еще она заметила полный сожаления взгляд дочери лесника, но, кажется, для Патрика ее взгляд не имел особого значения. Наверное, девушка это тоже понимала, потому что старалась своего огорчения не показывать.

Патрик между тем поклонился приютившей его семье и пропустил вперед Соню, точно стремился как можно быстрее уйти из этого места. Если он и удивился поджидавшей их невзрачной повозке, то не подал и вида. Только когда они уселись и кучер взмахнул кнутом, Патрик заговорил:

— Что-то случилось с вами, ваше сиятельство?

Куда в момент делся смиренный услужливый Патрик? Рядом с Соней сидел человек если и не суровый, то полный достоинства и права спрашивать ее в таком вот тоне. Она не усомнилась в его праве, а покорно ответила:

— У меня отобрали письмо королевы.

Он ничуть не удивился и кивнул:

— Герцогиня де Полиньяк предвидела такой исход дела.

— Значит, была еще одна карета, — скорее утвердительно, чем вопросительно, сказала Соня.

— Вам не стоит обижаться, — мягко ответил Патрик. Или его подлинное имя тоже другое? — Таковы игры сильных мира сего. Надо помнить об этом, когда вы оказываетесь вблизи от них: нужно или всеми средствами избегать попадаться им на глаза, или принимать все, что исходит от них, как должное… Что поделаешь, во все века короли двигали людей, точно фигуры на шахматной доске… Частенько случается, что пешки гибнут, но некоторым удается пробраться в ферзи.

Соне показалось, что именно сейчас решается, каким будет очередной виток, который сделает ее жизнь. Примет ли она как данность случившееся с нею и смирится или попытается что-то со своей стороны предпринять. Но что она может? Вернуться в Версаль и высказать Иоланде де Полиньяк, подруге французской королевы, все, что она о ней думает?