С. В. Журавлева определяет ревность как чувство, отражающее опасения по поводу чьей-либо неверности, основу которого составляют нарушение прав собственности, заниженная самооценка и ущемленные права личности, проявляющееся на уровне межличностных отношений в интимно-личностном и социально-коммуникативном контексте и способное привести к деструктивным действиям (2009. С. 11).

В отличие от зависти, где есть две стороны — тот, кому завидуют, и тот, кто завидует (диадические отношения), ревность вовлекает в свою орбиту три стороны (триадические отношения): первая — это ревнующий, вторая — тот, кого ревнуют, и третья — тот (те), к кому ревнуют, воспринимаемый ревнующим как соперник, претендующий, как и он, на любовь родителей, благосклонность начальника и т. п.

Т. В. Бескова (2012б) пишет, что совсем не обязательно, чтобы триада ревности представляла собой «Я — Значимый человек — Соперник». Она может и не иметь третьего объекта (?), а в его качестве вполне может выступать предмет (неодушевленный объект): «Я — Значимый человек — Его увлечение (работа, хобби и др.)». Однако и в том и в другом случае у субъекта возникает страх потери значимого и близкого человека. В первом случае из-за «лучшего» соперника; во втором — из-за того, что человек уделяет своему увлечению столь много времени, что ущемляются притязания на его внимание самого субъекта. Внимание и в первом и во втором случаях выступает как ценность и как показатель приоритетного отношения. Отсюда можно сделать вывод о том, что потеря внимания значимого (близкого или любимого) человека — сигнал об опасности, грозящей не только взаимоотношениям, но и самооценке индивида.

Это уточнение правильное, но не имеет принципиального значения для различения ревности и зависти; для последней все равно необходим третий объект, а будет ли это человек, работа или хобби — не столь важно.

Д. Кинсли (Kingsley, 1977) добавляет еще и четвертую сторону — публику, которая всегда интересуется тем, как складываются отношения между партнерами и соперником.

В отличие от завистливого человека, пишет Г. Шек (2010), который обычно точно знает, что именно вызывает его зависть, ревнивый человек часто полон сомнений относительно своего противника и не знает, кто он: настоящий, достойный, равный ему соперник или завистник, который притворяется соперником, а на самом деле стремится исключительно к разрушению. Поэтому с точки зрения социологии зависть и ревность представляют фундаментально различные социальные ситуации.

Как считает Г. Шек, ревность отличается от зависти тем, что в ней бесконечно больше злобы и страсти, а кроме того, меньше сдержанности. Аффективные вспышки ревности, ведущие порой к трагическим последствиям, имеют многочисленные описания в уголовной хронике, а также находят свое отражение в художественных произведениях. Не случайно Вольтер заметил, что «бурная ревность совершает больше преступлений, чем корысть и честолюбие» (2010. С. 57–58). В отличие от ревности, пишет Г. Шек, завистливого человека особенно раздражает (и увеличивает его зависть) собственная неспособность спровоцировать открытый конфликт с объектом его зависти.

По мнению Т. В. Бесковой, упущено еще одно различие между ревностью и завистью, определяющим в котором становится критерий близости субъектов. Если ревность возникает лишь при непосредственных, достаточно близких, доверительных, возможно интимных отношениях, то при зависти критерии близости могут быть более широкие: близость социального положения, профессиональная близость, территориальная близость и т. д.

П. Тительман следующим образом определяет различия между завистью и ревностью: чувство зависти возникает, когда индивид не имеет того, чего он страстно хочет; чувство ревности возникает, когда из-за наличия соперника индивид боится потерять то, что имеет и что значимо для него. Г. Клентон и Л. Смит (Clanton, Smith, 1977) отмечают и другое различие: завистник пытается контролировать абстрактные и материальные объекты (статус, деньги и др.), но не живые. Ревнивец же озабочен контролем над людьми, значимыми для него.

Если зависть, как было показано выше, в большинстве случаев считается недостатком человека, то ревность, имеющая объективные основания, является социально одобряемым чувством и поощряется обществом. Ф. Ларошфуко писал поэтому, что «ревность до некоторой степени разумна и справедлива, ибо она хочет сохранить нам наше достояние или то, что мы считаем таковым, между тем как зависть слепо негодует на то, что какое-то достояние есть и у наших близких» (1971. С. 152).

Объект зависти и предмет зависти — не одно и то же. Объект — это человек, которому завидуют. Предмет — это то, из-за чего завидуют. Объект зависти может быть конкретным и абстрактным. Конкретным объектом зависти может быть любой человек, обладающий предметом зависти; чаще всего это родственник, знакомый, сосед, коллега по работе. Абстрактными объектами могут быть определенные категории людей: художники, артисты, писатели, музыканты (при наличии у завидующего соответствующего интереса); футболисты, зарабатывающие большие деньги; женщины, имеющие семью, и т. п. Северяне могут завидовать южанам, живущим в теплых краях, а южане, изнывающие от жары, могут завидовать северянам и т. д.