— Я хочу купить поцелуй.

Неожиданно она поняла, что все разговоры вокруг смолкли. Ее обволакивало молчание, заинтересованное и тревожное.

— И только?

Он откинулся назад, прислонившись к стойке бара. Смерил ее взглядом, окинул с ног до головы, медленно и лениво. Он словно раздевает меня, в панике подумала Розмари. Как будто один из тех ужасных снов, когда ты оказываешься голой в толпе незнакомых людей, вдруг стал явью. Ей захотелось прикрыться, до того было стыдно. Здравый смысл велел ей убираться прочь от греха подальше, но она не могла найти в себе сил уйти.

Беспомощно, словно кролик под взглядом удава, она смотрела, как он не спеша достал свой бумажник и вынул оттуда одну, нет, целых две пятидесятифунтовых банкноты. Помахав бумажками у нее перед носом, он насмешливо улыбнулся и сказал тихо, но отчетливо:

— Имею встречное предложение. За эти деньги я желаю получить несколько больше, чем поцелуй. Идет?

Сколько раз потом она придумывала достойный ответ, остроумный, резкий, который бы поставил наглеца на место и сделал бы ее победительницей в глазах праздных подвыпивших зевак. Тогда же она замерла, чувствуя, как щеки пылают румянцем, а к глазам подступают слезы унижения. Она кожей чувствовала унизительные насмешливые взгляды, слышала непристойный шепоток за спиной.

— Даже не мечтайте, — выдохнула она наконец каким-то неуверенным, чужим голосом.

Повернулась и ринулась прочь, отчаянно стараясь, чтобы это не выглядело как бегство. Теперь ее уже не шатало из стороны в сторону — хмель улетучился мгновенно от холодного душа унижения, который она только что получила от высокомерного незнакомца. Она плотно сжала губы, стараясь не расплакаться, не дать другим увидеть ее позор. И в то же время она ясно сознавала, что незнакомца винить не в чем. Она сама позволила вовлечь себя в эту унизительную игру, по своей вине оказалась в таком ужасном позорном положении. Она сама и ее неумение сказать нет, сделать что-то наперекор.

— Ну что? Что он сказал? — с жадным нетерпением накинулись на нее подружки.

— Ничего, — с деланным безразличием пожала плечами Розмари. — Мне, как всегда, не повезло. Наткнулась на типа, у которого чувство юмора начисто атрофировано. Он мне отказал.

Скажи спасибо, что отказал, мрачно подумала Розмари. Страшно даже подумать, что с ней было бы, если бы незнакомец принял ее предложение. Судя по всему, его уста источают смертельный яд.

— До чего мерзкий тип, — посочувствовала Бекки, оглядываясь на незнакомца. Она увидела перед собой десятки насмешливых лиц, повернутых в сторону их компании. — Давайте-ка уйдем отсюда и поищем что-нибудь поинтереснее.

Нет, просто уйдем отсюда, мысленно взмолилась Розмари. Ничего «поинтереснее» она уже не вынесет. Разве только забиться в какой-нибудь уголок и умереть…

Она намеренно не смотрела по сторонам, когда девушки расплатились и пошли к выходу. Она знала, что посетители бара уже, должно быть, забыли о ее существовании. Но вдруг он посмотрит ей вслед… От одной этой мысли у нее мурашки побежали по коже.

Оказавшись на улице, Розмари с облегчением остановила такси. От предложения Бекки отправиться в один хороший клуб она твердо отказалась,

Она дала таксисту адрес, откинулась на сиденье и устало закрыла глаза. Но образ незнакомца не желал оставлять ее в покое, и она выпрямилась, удрученно мотая головой. Она не могла понять, почему ей так тоскливо. Почему ее все еще бьет дрожь, а внизу живота появляется такое странное ощущение при одной мысли о нем?

Она вела себя как идиотка, а он отшил ее с жестокостью, которой она, возможно, не заслуживала, но дело не только в этом. Почему-то она так остро реагирует на ничтожное, в сущности, происшествие. А ведь куда лучше было бы выкинуть всю эту историю из головы!

Я не позволю этому дурацкому случаю портить мне настроение, твердо сказала сама себе Розмари. Что было, то было. Я никогда больше не увижу этого человека, и никто не узнает, что я так позорно села в лужу. Я просто оказалась не в том месте не в ту минуту, вот и все. Не из-за чего переживать.

Розмари приняла это решение, и ей стало немножко спокойнее. Но для более полного успокоения она пообещала себе никогда больше не заходить в тот бар, а еще лучше не ходить по той улице. И пусть Бекки и остальные думают по этому поводу что хотят.

Теперь, ворочаясь с боку на бок этой душной тропической ночью, Розмари с грустной улыбкой вспоминала тот вечер. Ей, глупенькой, тогда казалось, что она навсегда избавилась от кошмара. Откуда ей было знать, что не пройдет и месяца, как этот человек вновь ворвется в ее жизнь, и ее закружит вихрь событий, закружит и бросит на землю, словно сорванную с бельевой веревки косынку. Со стоном она зарылась лицом в подушку.

Словно ей было мало всех прочих унижений, он вновь появился здесь, чтобы терзать ее и напоминать о том, что она никчемное бесполезное создание. Чтобы вселить в нее неуверенность в своих силах, разрушить с таким трудом восстановленную веру в свое будущее. И она почти позволила ему это сделать!

Но нет! Завтра она уезжает домой, а Алекс возвращается на яхту к своим друзьям. И если она будет правильно себя вести, то в следующий раз они увидятся в обществе своих адвокатов, и вскоре оба будут свободны друг от друга.

С этой оптимистической мыслью она наконец провалилась в сон.

На следующее утро, когда Розмари завтракала на террасе, к ней подошел Джек, муж Алисы. Вид у него был встревоженный.

— Только что звонил Рассел. Шторм набирает силу, и летчик торопится. Хочет успеть до того, как закроют аэропорт.

— Ничего страшного. Я готова ехать хоть сейчас.

Розмари поспешно допила кофе и поднялась.

— А я вот не готова, — захныкала Алиса. — Я думала, у нас с Розмари все утро впереди!

— У вас впереди не только утро. — Джек улыбнулся Розмари. — Если только твоя подружка согласится переждать шторм и погостить еще несколько дней. Оставайся, Розмари. Мы будем без тебя скучать!

— Значит, я уезжаю как раз вовремя, — засмеялась Розмари. — Всегда нужно уезжать из гостей до того, как хозяева начинают тяготиться визитом! Ну а мне скучать не придется: ведь это так здорово — состязаться в скорости со стихией!

Розмари прекрасно сознавала, что шторм не имеет никакого отношения к ее поспешному бегству. В других обстоятельствах она, может быть, струсила бы и осталась на острове переждать шторм. Но теперь ей некуда деваться. Оставаться она не может. Об этом она и думала, окидывая напоследок взглядом свою комнату.

Штормовое предупреждение не удивило Розмари. С раннего утра небо затянула сиреневая дымка, сквозь которую огненным диском проступало оранжевое солнце. Море было неподвижно, словно темное зеркало. Пальмы на набережной стояли не шелохнувшись, словно часовые.

Рассел ждал ее внизу, и несколько минут у подъезда отеля царила обычная суета — поцелуи, прощания, объятия.