«Прекрати. Прекрати немедленно».

Я перехожу к противоположной стороне машины, делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание и распахиваю дверь с этой стороны. Выдернув термос из машины, я захлопываю дверь. Звук отдается у меня в голове.

Не выпуская термос, опускаюсь на землю перед машиной и прислоняюсь к бамперу. Кажется, мои зубы срослись, верхние с нижними: они даже трясутся от того, с какой силой я их стиснула. Я сижу, закрыв глаза, и стараюсь разжать челюсти.

Первый поддельный труп я увидела в конце командного испытания. Кажется, третьего. Или четвертого? Вспомнить сложно. Мы трое – я, Хулио и Хизер – шли по следам: красные пятна на камнях, отпечаток ладони в грязи, нитка, запутавшаяся в колючих ветках. Мы заблудились и потеряли след, пересекший ручей. Хизер споткнулась, налетела на какой-то пень и начала скулить из-за отбитого пальца, словно ногу сломала. Мы потратили массу времени и в результате не прошли испытание. Группа Купера и Этана была первой, конечно. Позже Купер сказал мне, что они нашли свой объект с якобы разбитой головой у скального обрыва.

Мы увидели, как наш срывается со скалы.

Я заметила под курткой страховку. Я увидела веревку. Но все равно.

Внизу мы нашли перекореженную гадость, вымазанную кисельной кровью. В тот первый раз все выглядело не слишком правдоподобно, но все равно вызвало шок. Манекен из латекса и пластмассы в джинсах, из которых нам надо было извлечь бумажник. Хизер зарыдала. Хулио прижал шляпу к груди и начал бормотать молитву. Действовать предоставили мне. Когда я достала бумажник, нервы у меня были натянуты, и истерика Хизер заставила меня сорваться. Не помню, что именно я орала, но точно знаю, что назвала ее «куклой», потому что потом еще подумала: «Какое странное слово я выбрала». Помню, что все потрясенно на меня уставились. Я так старалась быть милой, такой, чтобы за меня болели, чтобы за меня голосовали, если дойдет до этого. Но это было уже чересчур.

После завершения того испытания я решила, что наконец поняла, на что способны организаторы шоу. Мне казалось, я понимаю, насколько далеко они готовы зайти в своих неожиданностях. Я извинилась перед Хизер – настолько искренне, насколько смогла, если учесть, что говорила я в тот момент то, что думала, и жалела только о том, что произнесла это вслух, – и постаралась себя приготовить ко всему.

Я чувствую, что с каждым днем становлюсь все более черствой. Даже когда от неожиданности даю слабину, даже когда эта маска сползает, по-моему, она каждый раз ложится все надежнее, словно мышца, которая становится сильнее от тренировки. Мне противна моя черствость и то, что это отвращение только усиливает мою бессердечность. Мне противно, что я уже прогоняю мысль о бутафорском ребенке и думаю только о сумке-термосе.

Я нажимаю кнопку и тяну ручку, откидывая крышку.

Пластиковый мешок с зеленой и белой плесенью. А под ним – пакет с соком. Гранатово-черничный. Я вытаскиваю сок и закрываю термос. Такое ощущение, будто надо вернуть термос в машину, следуя тому же принципу, по которому я каждое утро разрушаю свои шалаши, возвращая все к естественному состоянию. Но тут дело другое: в появлении этой машины и этого термоса нет ничего естественного. Я встаю и ногой заталкиваю термос под бампер. В следующую минуту с пакетом сока в руке я снова пускаюсь в путь.

Интересно, доберусь ли я до дома, не натолкнувшись на границу территории и не отыскав очередной подсказки? Дадут ли мне пройти настолько далеко? Может, мне проложили коридор до самого побережья? Теперь я готова поверить даже в такое. Или, может, я вообще не направляюсь на восток. Может, восходы и закаты уже превратились в какой-то трюк. Может, мой компас испортили и моим магнитным севером на самом деле дистанционно управляют, заставляя меня неосознанно бродить по спирали, так что я никогда не попаду домой.

Может, я всего лишь жидкость, воронкой стекающая в слив.

– Правила вашего первого испытания очень простые, – объявляет ведущий, стоя на поле в мягком утреннем свете. – У каждого из вас есть косынка и компас, окрашенные в отведенный вам цвет. На протяжении этого приключения все, что предназначено именно вам, будет помечено вашим цветом. Начиная, – тут он поворачивается, указывая на ряд коротких раскрашенных палок, расставленных на поле, – вот с них. Используя свой компас, вы должны найти дорогу к ряду контрольных точек и, в конце концов, к ящику с пакетом. Не вскрывайте пакет. – Ведущий улыбается и обводит взглядом шеренгу участников, а потом засовывает большие пальцы в передние карманы брюк, принимая непринужденную позу, которая подразумевает, что ему известно нечто такое, чего участники не знают. – Найдите свои цвета и займите места, – говорит он.

Официантка уже держит компас в руке. То же сделали еще двое: Следопыт и Зверинец. Зверинцу не понадобился компас, чтобы найти место сбора, но она все равно достала его из рюкзака, как только началась съемка. При этом она улыбнулась – и улыбалась, пока шла, без нужды держа его в руке, направляясь почти строго на север, следуя тропинке, которая, как ей было сказано, приведет ее к первому испытанию. Она продолжает улыбаться, снова глядя на точку краски, которую сразу заметила: голубая. Именно благодаря этой веселой улыбке к ней с симпатией относятся коллеги и ученики в центре передержки и реабилитации диких животных: это не совсем зоопарк, но близко к тому. И режиссеры понимают, что эта веселая улыбка вызовет симпатии зрителей.

Зверинец видит свою палку – и ее быстрые шаги становятся почти припрыжкой. Несколько месяцев назад она прошла курсы по ориентированию. Она знает, что надо совмещать красный конец стрелки с буквой «С» и что компас надо держать перед собой на уровне груди. Она знает, что надо считать первый шаг как «и», а второй – как «раз». Она думает, что ей понравится применять свои знания на деле. Пока для нее все происходящее – развлечение. Она поспешно извлекает свои инструкции из пластиковой папки, лежащей рядом с голубой палкой.

Долговязый молодой белый мужчина с волнистыми рыжеватыми волосами проходит прямо перед Зверинцем.

– Прошу прощения, – говорит Красавчик сварливо, демонстрируя свою нервозность. Он терпеть не может дикую природу и страшно недоволен, что косынка, которую он заправил себе в нагрудный карман, как платочек, оказалась розовой. Он подал заявку на участие в этом шоу, потому что его раскрутили «на слабо». На самом деле тому, кто это предложил, и надо было бы здесь оказаться: более храброго человека он в жизни не встречал. Красавчик не ожидал, что его пригласят, и принял предложение из тщеславия – и потому, что ему нечем было заняться летом между первым и вторым курсами. Когда он понял, что съемки начнутся только в середине августа, контракт уже был подписан.

Создатели шоу единодушно решили, что враждебный тон, которым Красавчик заговорил с самой дружелюбной участницей, станет идеальной характеристикой его человеческих качеств. Он избран в качестве нелюбимого всеми персонажа. Не из-за его ориентации, ни в коем случае. Телережиссер заявит, что они просто разрабатывали тот вариант, который дал им первый кадр. Замкнутый круг. Ведь кадр выбрали они сами: это они выбрали тот момент, проявление одной из множества сторон личности этого человека. Его можно было показать каким угодно: испуганным, услужливым, любознательным… а его сделали гаденышем.