Гессен вспоминает, как утром того же дня в редакции Набоков предложил ему напечатать приветствие Милюкову, которое заранее написал. Гессен обрадовался этой идее и поехал на встречу с Милюковым со свежеотпечатанным номером газеты с приветствием к нему. Но Милюков был непреклонен и считал примирение невозможным. Вечером зал Филармонии был полон. Лекция Милюкова называлась «Америка и восстановление России». Когда закончилась первая часть, из зала выскочил человек и с криком «За царскую семью и за Россию!» выстрелил в Милюкова. Но промахнулся. Прежде чем окружающие поняли, в чем дело, Владимир Дмитриевич Набоков сбил стрелявшего с ног и пытался его обезоружить. И тогда на сцену выскочил второй человек и три раза выстрелил в Набокова. Две пули попали в позвоночник, одна – в сердце. Набоков умер на месте. Первым стрелявшим был Петр Шабельский-Борк, вторым – Сергей Таборицкий. Оба они принадлежали к русским ультра-правым, которые считали, что Милюков в ответе за Февральскую революцию. С приходом Гитлера к власти С. Таборицкий и П. Шабельский-Борк стали членами национал-социалистической партии, а в 1936-м – заместителями председателя управления по делам российской эмиграции (УДРЭ), организации, которую курировало гестапо.

Сохранилась дневниковая запись Владимира о трагическом вечере 28 марта. Он рассказывает, как после счастливого дня со Светланой был вечером дома с матерью и читал ей стихи Блока об Италии. И вдруг раздался телефонный звонок. Звонил Гессен, который сообщил, что с отцом «большое несчастье», и просил приехать в зал Филармонии. Владимир пишет, как пытался успокоить мать, но она, как и он, почувствовала, что отца больше нет. По дороге в такси он вспоминал вечер накануне, разговор с отцом об опере «Борис Годунов». И о том, как отец передал ему газеты в дверную щель, от этого жеста Владимиру стало страшно, потому что руки не было видно[80].

Стоп! Не воспоминание ли об этом последнем разговоре подсказало Набокову первую часть фамилии для его героя, пишущего роман о погибшем отце, – Годунов – в «Даре»?! Цепкая память писателя сохраняла все детали произошедшей катастрофы.

На смерть отца Набоков написал стихотворение «Пасха», которое было напечатано в «Руле».

В мае Владимир вернулся в Кембридж, нужно было сдавать последние экзамены. И он их сдал блестяще. 20 июня состоялась церемония награждения: Владимир и Сергей Набоковы оба получили степень бакалавра второго класса.

На следующий день Владимир поехал в Берлин.

«Николка Персик» печатался в августовских и сентябрьских номерах газеты «Руль» и в том же 1922 году вышел отдельной книгой в издательстве «Слово». Спор с отцом Владимир выиграл, но отца в живых уже не было. Тогда же летом Набоков подписал с издательством «Гамаюн» в Берлине договор о переводе «Алисы в Стране чудес».

В декабре 1923 года Елена Ивановна, сильно постаревшая после гибели мужа, с тремя младшими детьми перебралась в Прагу, где правительство Т. Масарика выплачивало русским эмигрантам пособие в рамках так называемой Акции помощи.

Владимир переживал тяжелую депрессию. Он сделал предложение Светлане, и ее родители согласились на помолвку при условии, что он найдет себе постоянное место. Братья Набоковы устроились в банк, но Владимир ушел оттуда в тот же день, а Сергей через неделю. Подневольная жизнь служащего была для Набокова неприемлема. Для творчества ему нужна была свобода. Владимир предпочитал зарабатывать на жизнь уроками французского, английского, тенниса и бокса.

К счастью, жизнь в Берлине после инфляции резко подешевела. Немецкая рейхсмарка находилась в состоянии свободного падения. Если в сентябре 1921 года доллар стоит 101 марку, то в октябре 1922 года – уже 4475 марок, а в ноябре 1923 года – 4,2 миллиарда марок. Все больше эмигрантов перебирались в столицу Германии из-за дешевизны. К концу 1921 года этот город стали называть «мачехой городов русских». Только книжных русских издательств там было 86.

В 1922-м у Набокова вышел перевод повести Роллана «Николка Персик», а в 1923-м – сказки Льюиса Кэрролла «Аня в стране чудес». Специалисты и по сегодняшний день считают его одним из лучших переводов этой книги на русский. Кроме того были опубликованы два сборника стихов В. Сирина: «Гроздь» в декабре 1922 года и «Горний путь» в январе 1923 года.

Но эти успехи молодого литератора не убедили Зивертов, что их дочь с Владимиром ждет материальное благополучие. Условия выполнены не были, и 9 января 1923 года ему объявили, что помолвка со Светланой расторгнута. Девушка подчинилась воле родителей. Зинаида Шаховская вспоминала, что встретилась со Светланой в 1946 году, когда приехала в Бельгию навестить мать. Светлана жила в Льеже и была замужем за русским эмигрантом, у нее был сын. Она показалась Шаховской статной, красивой, но грустной.

Боль от потерь мучила Владимира, и чтобы набраться сил, он решил наняться сезонным рабочим в поместье, где управляющим был агроном и виноградарь Соломон Крым, бывший глава Крымского краевого правительства, в котором отец Набокова занимал пост министра юстиции.

Восьмого мая, за два дня до поездки на юг Франции, Набоков отправился на благотворительный бал русских эмигрантов. На балу он обратил внимание на женщину в черной маске. Ее профиль напоминал волчий. Они познакомились, но она маску снять отказалась. Это была Вера Слоним.

На юге, на ферме он написал стихотворение «Встреча», к которому взял эпиграфом строку из «Незнакомки» А. Блока: «И странной близостью закованный…»:

Таинственное предчувствие прорвалось в последних строках стихотворения:

Работа на ферме вернула Владимира к жизни. Он собирал черешни, абрикосы, персики, работал в поле, пил дешевое вино с другими рабочими, плавал в реке, загорал, ловил бабочек, когда выдавались свободные часы, и писал. Он подружился с Соломоном Крымом. Ему дали отдельную комнату, и он написал стихотворную драму «Дедушка».

Действие в ней происходит в 1816 году во Франции. В дом к зажиточному крестьянину заходит прохожий и просит разрешения укрыться от дождя. Он оказывается беглым аристократом, который недавно вернулся на родину и живет у брата в соседнем замке. Он рассказывает, как во времена революции в 20-летнем возрасте был приговорен к смерти Трибуналом «за то ли, / что пудрил волосы, иль за приставку / пред именем моим…»[83]. Центральным событием пьесы становится его подробный рассказ о казни, в роковой момент которой вспыхивает пожар, и благодаря ему приговоренному удается бежать. Он оставляет Францию и бродит по миру, «пока над ней холодный Робеспьер»[84] и «Корсиканец» правили. «Но нелегко жилось мне на чужбине»[85], – рассказывает герой.