– Так ты мне расскажешь, что происходит?

– Само собой, – беспечно кивает Пинки. – Тебе нужно устроить фатумную запутанность с новой напарницей, а мы должны проследить, чтобы она тебя не убила и не съела до окончания ритуала.

– Устроить что?!

Я опять взвизгнул. Ненавижу это.

– Она из Черной комнаты. Вам предстоит вместе взяться за какое-то большое дело. Поэтому старик хочет, чтобы ты мог взять от нее лучшие качества, когда тебе потребуется помощь.

– Что значит «взять от нее лучшие качества»? Я что, в ученики к ней попал?

У меня ужасное чувство, что я понимаю, о чем говорит Пинки, и мне это совершенно не нравится. Но зато теперь ясно, почему Энглтон назначил мне в поддержку Пинки и Брейна. Они мои старые соседи, и этот ублюдок думает, что мне так будет легче.

Открывается дверь шкафа, и изнутри выходит Брейн. В отличие от Пинки, он одет прилично. Точнее, прилично по меркам БДСМ-клуба.

– Не переживай, Боб, – говорит он и подмигивает. – Я просто сверлил дырки в стене.

– Дырки?..

– Чтобы за ней следить. Она заперта в пентакле на ковре в твоей спальне. Так что не бойся, она не вырвется и не украдет твою душу, прежде чем мы закончим контур. Не шевелись, а то не сработает.

– Кто? В каком пентакле в моей спальне? – Я отступаю к двери, но Брейн подходит ко мне со стерильной иглой.

– Твоя новая напарница. Протяни руку, больно не будет…

– Ой!

Я отпрыгиваю назад, бьюсь о стену, и Брейн умудряется добыть из меня каплю крови, пока я морщусь.

– Отлично, это нам поможет связать судьбы. Знаешь, как тебе повезло? Ну, то есть, наверное, повезло… если тебе такое нравится…

– Да кто она такая, черт побери?

– Твоя новая напарница? Подменыш, которого прислали из Черной комнаты. Зовут Рамоной. И она роскошная, если это для тебя имеет значение.

И Брейн даже ухмыляется, ах, как снисходительно к моей унылой гетеросексуальности.

– Но я же не…

В туалете спускают воду, и в комнате появляется Борис. Вот тут-то я понимаю, что я по уши в дерьме, потому что Борис не мой обычный непосредственный начальник: Борис – это тот парень, которого присылают, когда все летит в тартарары и нужно все почистить – любыми доступными средствами.

Борис ведет себя как дешевый актер второго плана в шпионском фильме про Холодную войну – вплоть до деланого акцента и бритой головы, – хотя на самом деле он такой же англичанин, как я. Ошибки в речи у него после инсульта, вызванного неудачным заклятьем в полевых условиях.

– Боб, – говорит он без улыбки. – Добро пожаловать в Дармштадт. Ты приехал на заседание совместного комитета. Завтра идешь на заседание по плану, но с этого момента получаешь доступ уровня АЗОРЫ СИНИЙ АИД. Я провожу инструктаж, представляю тебе группу поддержки и контролирую связь с твоей… твоей спутницей. Чтобы тебя не съели.

– Съели? – уточняю я.

Кажется, я выгляжу немного взвинченным, потому что Борис даже невероятным образом смягчается.

– А в чем суть работы? Я же не вызывался на полевое задание…

– Тебе знать нельзя. Нам очень жаль, что пришлось на тебя это повесить, – говорит Борис и проводит ладонью по лысому черепу, чем выдает ложь с головой. – Но на театральщину нет времени. – Он смотрит на Брейна, и тот кивает. – Сперва инструктаж, потом закончим протокол спутывания с сущностью в соседнем номере. Потом… – Он смотрит на часы. – …сам решай, но ориентировочно у тебя всего семь дней на то, чтобы спасти западную цивилизацию.

– Что?

На какой-то миг я сомневаюсь в том, что верю своим ушам. Борис мрачно смотрит на меня, затем кивает:

– Если бы я решал, я бы на тебя не полагался. Но времени нет и выбора тоже.

– Господи боже, – говорю я и плюхаюсь на единственный свободный стул. – Мне это не понравится, верно?

– Совсем. Пинки, вставляй DVD. Пора расширить Роберту горизонты…

Река времени никого не ждет, но иногда сильный стресс заставляет ее обмелеть. Забрось наживку на четыре недели назад и увидишь, что поймаешь, подсекая воспоминания месячной давности…

Позднее утро февральской субботы, мы с Мо допиваем оставшийся от завтрака кофе и обсуждаем отпуск. Точнее, это она обсуждает отпуск, а я уткнулся носом в большую толстую книгу – освежаю классику. По правде говоря, каждое ее слово мешает мне сосредоточиться, так что я ее еле слышу. К тому же мне не очень нравится мысль тратить кровные сбережения на две недели в жаре и без включенного питания. Мы вообще-то экономим, чтобы внести залог за дом.

– А если на Крит? – спрашивает она, сидя за кухонным столом и аккуратно обводя красным трехдюймовый столбец в газете.

– А ты не сгоришь?

У Мо типичная для рыжих светлая кожа и веснушки.

– У нас, в цивилизованном мире, есть такая высокая технология, называется «крем от загара». Ты мог слышать о нем легенды, – хмурится Мо. – Ты меня не слушаешь, да?

Я вздыхаю и откладываю книгу. Черт, ну почему сейчас? Я ведь только добрался до того места, где Таненбаум мастерски разделывается с набором протоколов OSI.

– Виновен, ваша честь.

– И почему же? – спрашивает она, наклоняется вперед, скрестив руки, и сверлит меня взглядом.

– Книжка хорошая, – признаюсь я.

– Ах, тогда совсем другое дело, – фыркает она. – Ее ты можешь с собой и на пляж взять, а вот локти начнешь кусать, если мы слишком долго будем тянуть резину: все дешевые путевки разберут, и нам придется выбирать из остатков «Клуба 18-30» и платить втридорога – или кого-то из нас опять отправят в командировку, потому что мы вовремя не известили отдел кадров про свои планы на отпуск. Великолепно.

– Прости. Я просто сейчас не очень горю этой идеей.

– Да, и рождественский кредит по карте я тоже уже оплатила. Просто пойми: к маю нам обоим будет нужен отпуск, а если бронировать поздно, выходит вдвое дороже.

Я смотрю в глаза Мо и понимаю, что она не оставила мне ни единого шанса. Она старше меня – по крайней мере на несколько лет – и намного ответственнее (и что она во мне нашла…). В общем, если и есть у жизни с ней недостаток, то он заключается в том, что она меня строит.

– Но… Крит…

– Крит, остров. Колыбель Минойской цивилизации, которая погибла, вероятно, из-за резкого климатического изменения или извержения вулкана на Тире-Санторини. Множество великолепных фресок, развалины дворца, чудесные пляжи и умопомрачительная мусака. И жареные осьминоги: да, я помню, что ты не любишь еду со щупальцами. Если мы туда приедем в конце мая, успеем до начала сезона. Я считаю, нужно забронировать несколько экскурсий – я читаю сейчас о тамошней археологии – и отдельные апартаменты с кухней, где мы сможем провести две спокойных недели и понежиться на солнце, прежде чем термометр пробьет цифру тридцать и остров превратится в сковородку… Как тебе такой план? А я буду играть на скрипке, пока ты будешь валяться на пляже.