ЯЛВ: Расскажу об одном очень интересном эксперименте, который хорошо иллюстрирует тему нашего разговора. Об эксперименте на мышах-полевках, образующих только моногамные связи. Самцам-полевкам вводили леводоп, L-DOP. Это лекарство, которое применяют в лечении страдающих болезнью Паркинсона, потому что одним из симптомов данного заболевания является исчезновение центров, ответственных за производство дофамина. В клетку к самочкам запустили три вида самцов: успевших образовать пару, но без укола леводопа; успевших образовать пару, но с уколом леводопа, и тех самцов-полевок, у которых еще не было своих партнерш. Полевки-одиночки совокуплялись с доступной самкой и после 24 часов образовывали с ней пару. Те самцы-полевки, которым не делали инъекции, вели себя иначе, верные обычаю прогонять любую не свою самочку, даже если бы у нее была течка. Но те, кто получил укол L-DOPа, то есть после искусственного вызывания у них дофамина, покрывали доступных самок, не обращая внимания на то, есть у тех течка или нет. Заметь, что совокуплялись даже полевки, имеющие партнерш! Это точное воспроизведение ситуации, происшедшей с той женщиной в лифте: она в результате игры своего воображения, привычек или мечтаний неожиданно получила порцию L-DOPа. То есть она произвела дофамин сама в себе и в связи с этим повела себя в точности как полевки из опыта, как наркоман. Иначе этого не объяснишь. Когда L-DOP перестал действовать, полевка-самец послушно возвращался к своей самке и дальше вел себя как верный супруг, отгонял других самцов, отгонял находящихся в течке чужих самочек. И только тогда, когда действовал введенный L-DOP и симулировалось образование дофамина, он вел себя так нестандартно.

ЗИ: Вот и она — женщина в лифте — не думала, что ее порыв может угрожать ее браку, она любила мужа и прежде всего не хотела даже в малой степени осложнять свою жизнь. Она открыла в себе такое, о существовании чего даже не подозревала. Поэтому мы говорим о сексуальности, что это очень сложный предмет, потому что на разных этапах своей жизни, получая новый опыт, мы открываем в себе разные ее моменты.

ЗИ: Любишь, не любишь…

ЯЛВ: Сексуальные контакты влюбленных со временем теряют свою интенсивность, увлеченность не может длиться вечно. Огромное количество выделяемого дофамина толкало людей в объятия друг к другу и в постель. Мы уже знаем об этом из предыдущей главы о тяготах моногамии. Однако со временем выделяется всё меньше химических субстанций, сопровождающих возбуждение, вызываемое общением с человеком.

ЗИ: Постепенно один из партнеров приходит к сакраментальному вопросу: «Ты меня больше не любишь?»

ЯЛВ: Люблю, но немножко… как бы это сказать… по-другому, чтобы не сказать «меньше». Происходит нормальный процесс, который в социологии называется габитуация, что означает привыкание. Ему подвержены и ящерицы, и карликовые шимпанзе бонобо. Хотя обезьянки, наверное, нет, потому что они так часто меняют партнеров, что не успевают привыкнуть. Привыкание свойственно практически всем приматам. И мышкам-полевкам тоже. Количество актов совокупления у верного, моногамного самца-полёвки со временем тоже падает.

ЗИ: Люди уже не тянутся друг к другу так сильно, как на начальном этапе их, скажем так, брака. Исследования Института Кинси подтверждают, что сексуальная привлекательность партнеров друг для друга за первые два года супружества резко падает. Наполовину или даже больше. Примерно как цена автомобиля в течение первых двух лет пользования им, хотя такое сравнение, может, и не самое удачное. Люди пребывают вместе, потому что… И тут широчайшая гамма мотиваций. Не исключая, естественно, любви, интенсивность которой неуклонно падает, и жизнь вместе становится привычкой.

ЯЛВ: Жизнь в течение длительного времени под одной крышей и общение приводят к тому, что люди привыкают друг к другу. Меняется их поведение в отношении друг друга. Причем в разных контекстах, не только в сексуальном. Мы часто наблюдаем, как мужчины и женщины, которые знакомы довольно близко, обходятся в своем общении без элементов флирта, потому что флирт они «уже проходили». Их союз больше не такой романтический. Хотелось бы сказать — как бы саркастически и обидно это ни прозвучало, — что настоящая семья начинается тогда, когда мужчина вместо цветов начинает приносить домой картошку. Мы знаем, что со временем люди перестают желать друг друга так, как это было в самом начале их знакомства. На эту тему снято огромное количество фильмов, написана обширнейшая литература. Это прекрасная тема для творцов, тема, заряженная драматизмом. Внезапно один перестает желать свою вторую половину и начинает испытывать любовную страсть к другому человеку или вовсе никого не хочет, остывает в своих желаниях. Несомненно, имевшее место либидо куда-то исчезает. Здесь можно было бы представить некий график. У разных людей это проходит по-своему, но тем не менее всегда это кривая падения, показатели никогда не растут. Просто это так.

ЗИ: Существует статистика — и касается она благополучных пар — падения частоты совокуплений после свадьбы. После года совместной жизни среднестатистические супруги совокупляются через день. И что интересно: много измен происходит через год или два после свадьбы. Такова реальность, в которую втянуты как мужчины, так и женщины.

ЯЛВ: Это значит, что одна из сторон теряет влечение значительно раньше другой и, желая снять сексуальное напряжение, решается на измену?

ЗИ: Практически сразу после свадьбы…

ЯЛВ: Да, но это «сразу после» вовсе не означает, что молодые не знали друг друга до свадьбы; в наше время, пока люди дойдут до ЗАГСа, успевают пожить вместе не один год. Первая брачная ночь уже не такая, как это было когда-то. Так что ко времени свадьбы люди успевают привыкнуть друг к другу. Собственно говоря, свадьба ничего не меняет в их сексуальных отношениях, а если что и меняет, так только в социальном статусе, дает право общей собственности и прочие привилегии семейного человека. В свое время мне случилось побывать на свадьбе, заметьте — молодых людей, которым еще не исполнилось тридцати. Я сидел недалеко от невесты и услышал, как она говорила подруге: «Магда, как я рада, что сегодня наконец высплюсь после всех этих хлопот».

ЗИ: А ведь это первая брачная ночь! Поэтому фраза: «Он изменил ей через два года после свадьбы» вводит в заблуждение, поскольку уже три года до свадьбы «молодожены» жили в незарегистрированном браке, а познакомились и того раньше — еще в институте.

ЯЛВ: И в результате получается, что они вместе уже лет десять.

ЗИ: Но я все-таки настаивал бы на том, что заключение законного брака имеет значение. Он изменяет взгляд на жизнь. Люди, находящиеся в законном браке, получают большее ощущение безопасности, у них есть совместное имущество, дети. У многих такое положение дел меняет взгляд на «нас». Они начинают замечать, что он — ее, а она — его, что они принадлежат друг другу… В результате страсть стихает, и знавшие их люди могут даже воскликнуть: «Боже, как же она/он изменился после свадьбы!» То есть человек больше не борется за сохранение союза всеми неформальными средствами, как он делал это раньше.