От неожиданности я подорвалась со своей койки и ударила ее по ушам со всей силы. Моя сокамерница упала. Мое сердце колотилось, как бешенное. Я тяжело и напряженно задышала. Это просто самооборона. Так учил меня брат. Давать сдачи. Уметь постоять за себя.

— Помогите! — тут же закричала моя сокамерница. — Убивают! А затем поднялась с бетонного пола и начала стучать в двери.

— Откройте! Убивают!

Никак не могла прийти в себя и успокоится. Сколько же всего навалилось. Где же теперь взять силы, которые сейчас так сильно нужны.

Двери камеры снова открылись. Раздался незнакомый мужской звонкий голос:

— Фомина! Снова на выход. К тебе адвокат пришел.

Как же я обрадовалась. Просто не передать. Вот Коленька все объяснит. Все-все им расскажет. Защитит меня, он же адвокат, он же мой жених.

Я шла по длинному коридору с улыбкой на лице. Боль еще не утихла, но благодаря приходу Коли немного притупилась.

Мой парень ждал меня в той самой комнате, в которой я разговаривала с Быстрицким. Я медленно зашла, за мной закрылась железная дверь, и мы остались наедине. Сначала стояли вот так и смотрели друг на друга. На нем было надето коричневое пальто. Я помню это пальто. Такое приятное на ощупь, кашемировое. Его глаза блестели, тонкие губы слегка поджаты. Взгляд встревоженный. Нервничает. Неужели боится разговора со мной?

— Коленька! — обратилась я к нему, затем подошла ближе и хотела обнять. Но он тут же отстранился и отошел в сторону.

— Ты же знаешь, что я не виновата! — воскликнула я.

— Лучше расскажи им все. Признайся, — сказал он и поставил на стол свою черную кожаную сумку.

Именно из этой сумки он доставал, то злополучное вино. После которого мы с братом заснули. Сто процентов там было снотворное. А вот верить в то, что его туда подсыпал Николай — очень не хотелось.

— Ты с ума сошел? В чем признаться? — я была в полном негодовании.

— В убийстве. Так будет лучше для всех, — сказал он на одном дыхании, а затем опустил голову.

После услышанного, мой внутренний мир просто рухнул. Раскололся на мельчайшие осколки, которые уже не собрать. В душе полыхал самый настоящий пожар. Удар ниже пояса. Как же он так может? Как же он может не верить мне? Он же говорил, что любит. Любит всем сердцем. Врал? Конечно врал… И сейчас врет. Вот и голову опустил. Видно страшно стоять смотреть мне в глаза и нагло врать.

— Я не убивала! Ты же сам прекрасно об этом знаешь!

— Подпиши лучше признание, это для тебя будет самое верное решение.

— А если не подпишу? Что тогда? И меня убьете?! — я посмотрела ему прямо в глаза. В его бесстыжие глаза.

— Что ты из себя девочку стоишь, когда ты уже давно ею не являешься… Будешь подписывать?! — Коля повысил тон.

— Нет! — категорично заявила я.

— Упрямая. Как твой братец, — съязвил он.

Я не сдержалась и тут же влепила ему пощечину, хотела тут же влепить еще одну, но он перехватил мою руку. Крепко сжимает мою кисть. А стою, гордо подняв голову, и смотрю на него безразличными глазами.

— А вот этого не надо. И знаешь что? Ты мне больше не звони. Да и вообще забудь про меня. Общение с уголовниками меня утомляет.

Как же мне хотелось ему нагрубить. Накинуться на него с кулаками. Но я лишь молча проглотила обиду и более спокойно сказала:

— Брата нужно похоронить по-человечески.

Коля мне ничего не ответил. Схватил свою сумку и вышел. За ним следом зашел конвойный. Надел наручники, повел в камеру по длинному узкому коридору. Почему-то мне показалось, что это не последняя наша встреча.

Когда меня привели обратно, моей сокамерницы уже не было. Я осталось совершенно одна. Железные кровати, грязный матрас и серые стены. Московская камера предварительного заключения не слишком радует своими комфортабельными условиями. А мне было все равно. После того, как мой жених бросил мне нож в спину — я уже не знала, что мне делать. Кому верить, а кому нет. С одной стороны я не понимала, что вообще происходит. И почему это происходит именно со мной?

Все же нужно собраться с мыслями и хорошо подумать. Пока я тут страдаю — убийца моего брата спокойно разгуливает на свободе. А я осталась совершенно одна — помощи ждать не от кого. Поэтому думай Катя. Думай!

Я присела на койку, обхватила голову руками и начала думать. Итак, сначала пришел Коля с вином, именно после его вина все и случилось. Допустим, он подсыпал снотворное, но зачем ему это? Мотив? А мотива я не находила. Никита недавно устроился в банк, может что-то случилось там? Более вероятней. Но за такой короткий срок, он должен был узнать нечто сенсационное.

Я уверенна лишь в том, что Коля наверняка что-то знает. Знает, но ничего не скажет. Эх, была бы возможность, я обязательно у него спросила по полной программе. Женишок мой, оказался оборотнем. Зачем он только в любви мне клялся? Вот как после этого верить мужчинам? Не спорю, мне нравились его комплименты, нравилось проводить с ним время, но если бы я знала… Знала, какая окажется у него подлая душонка.

Пока я рассуждала, дверь камеры снова открылась и меня повели на допрос. Как же они мне уже надоели. Хотя для меня только все начинается.

Снова допросная, снова Быстрицкий. Теперь он выглядел более уставшим, а на его щеках выступила мелкая щетина.

Я не глядя на него, зашла в допросную, и села напротив него.

— Ну что? Поговорила с адвокатом? Сознаваться будешь? — спешно сказал он и усмехнулся.

— Что вы хотите от меня?

— А вот это уже, другой разговор! — Ты же знаешь, что тебе грозит? — задал вопрос Быстрицкий и внимательно посмотрел на меня. Тюрьма, десять лет колонии. Тем более ты говоришь, что не убивала. Но факты… Факты дело упрямое, — Быстрицкий начал расхаживать по комнате заложив руки за спину.

— Вот если бы ты согласилась нам помочь, — снова произнес он своим громким басом.

— Мне уже все равно, — спокойно ответила я.

После моих слов он резко подошел ко мне заговорил на несколько тонов ниже:

— Пистолет я твой припрячу. Твое дело отправят в архив, за недостаточностью улик. Тебя выпустят.

— Как благородно с вашей стороны. Сначала сажать меня в тюрьму, а теперь выпускать. И что я должна буду сделать взамен?

— Ты должна нам сдать киллера.

— Интересно, как же я это сделаю? Как я его найду? — не поднимая глаз, спросила я.

— Он сам тебя найдет. Но ты должна помнить, если надумаешь схитрить, то я быстро пистолет с твоими отпечатками пальцев пущу в ход. Это понятно?

— Какой же вы подлец Олег Леонидович!

— Значит, договорились?