уворачиваться от клыков церкви! Как хочется выплюнуть им в лицо правду! Но тогда – поражение. Его «Диалог», который он взращивал со всей своей хитроумностью 15 последних лет, выжгут бесследно, его усилия укрепить в общественном сознании прогрессивную – копернианскую картину мира пропадут втуне… Уложив поудобнее ноющее от ревматизма бедро, Галилео задремал.

Он проснулся от яркого света, заливавшего камеру. Значит уже утро, и надо идти на первое заседание Верховного Совета Инквизиции. Странно, что совсем не выспался, ведь уже утро. Стоп! Какое утро? В каморке нет окон, а факелы не дают столько света. Причём белого света. Что происходит?! Он вглядывается в светящееся овальное пятно. В центре сгущается что-то… Человек в слишком простой и странной одежде. Он тоже глядит на Галилея и говорит с едва уловимым акцентом:

– Не пугайтесь, Галилео. Вы не умерли и не сошли с ума. Сейчас я всё объясню. Надеюсь, как учёный вы сможете понять происходящее без привлечения сомнительной гипотезы о сверхъестественных силах. Вы исследовали пространство и движение материальных тел в нем, а мы – через несколько столетий после вас – мы исследуем время. И достигли некоторых практических результатов. Этот свет – капсула времени, из которой я могу общаться с вами. Только общаться. Но вы же не против?

– Конечно, не против. Вы правы, в сверхъестественные силы я не верю: я исследователь, а не святоша. Даже если я сошел с ума, это весьма приятный способ провести оставшееся мне время. Даже если я просто говорю сам с собой…

– Можем принять это как исходную гипотезу. Предлагаю так: вы задаете вопросы, я отвечаю. Только начинайте с главных вопросов – времени мало, я не знаю точно, сколько нам осталось.

– Зачем вы здесь?

– Правильный вопрос, можно сказать, центральный. Но ответить на него не могу, иначе возникнет временной парадокс, и ткань реальности пострадает, с неопределёнными последствиями. Задавайте следующий.

– Ваша реальность зависит от моих действий на Совете: отрекусь я или пойду на костёр?

– Зависит. Поверьте, мне очень трудно было добиться разрешения на это посещение, поэтому приходится действовать очень осторожно.

– Вы пришли подсказать мне правильный выбор? Пригодный для вас?

– Нет. Свобода выбора полностью за вами.

– Тогда зачем вы здесь?

– Первая петля. Дальше. Выходите за её рамки.

– Вам нужна реальность, которая реализуется в результате этого контакта. Таким образом, вы подталкиваете меня…

– Нет. Вы, мессир, свободный человек. И теперь спросите меня, наконец, как свободный человек со своей свободной судьбой!

– Да. Я сам выберу завтра. Оставим это. Я понимаю, что в вашей реальности я сделал такой выбор, который закрепил в истории мое имя – иначе вас здесь не было бы. Однако сомневаюсь, что выше появление связано с моей неудачной защитой копернианской картины мира: рано или поздно все признают, что Земля не центр вселенной. Наверное, и Солнце – не центр, но это уже докажут следующие поколения.

– Вы правы, мессир.

– Но вы пришли именно ко мне, и именно сейчас. Значит, дело не в защите теории Коперника, и даже не в моем имени и в моих собственных открытиях. Что-то ещё случится, чего я пока не знаю. Что-то связанное именно со мной.

– Да, мессир, хорошо, если это случится. Для всех нас, для человечества, и это напрямую связано с вами – с вашей личностью, с вашим страхом и слабостью, с вашей страстью к познанию и жаждой просвещения. Наука не безлична. Открытия – да, потому что природа объективна, но не наука, потому что её творят люди. Не знаю как ваше время, но моё истекает. У вас есть еще вопросы?

– О, масса вопросов! Как устроена Вселенная – она безгранична или нет? Какова её структура и законы развития? Когда человек выйдет за пределы Земли, и сможет ли он заселить другие планеты? Когда человек вырвется из оков религии? Видите, я уверен, что все это будет, вопрос только, сколько времени понадобится. И не истребит ли себя человечество на этом пути… Судя по вашему появлению, вроде бы нет, по крайней мере в ближайшее тысячелетие.

– Человек выйдет на околоземную орбиту в 1961 году от рождества Христова, а еще через несколько лет достигнет Луны. Межпланетные перелеты и космическая экспансия, в принципе, возможны, но не все биологические проблемы пока решены. Религия существует, и думаю, в той или иной форме будет существовать всегда, потому что всегда будут люди с иррациональным строем мышления. Наша задача – не допускать агрессивных проявлений, религиозного фанатизма. Наша тактика – терпимость и границы. Даже у Вселенной могут быть границы! Вот, смотрите!

Гость из будущего достает из кармана плоскую коробку и включает экран. Галилей жадно всматривается в разворачивающиеся галактики – и в спирали ДНК, в муравейники мегаполисов – и в пустынные лунные пейзажи с редкими куполами станций. Гость показывает ему кратер Галилея на Луне, астероид Галилея, книги Галилея, переизданные в течение последующих веков – их можно листать прямо на экране! Галилео всматривается в лица потомков и в пейзажи дальних планет, он спрашивает и выслушивает ответы, спорит и смеётся. Он совершенно счастлив!

***

Галилей просыпается от скрипа двери и тяжёлых шагов тюремщиков. Свеча погасла, но в открытую дверь сочится розоватый рассвет, обтекая алым контуром фигуры стражников. Факелы бросают жёлтые отблески на влажные стены. Галилей с трудом поднимается со своего жёсткого ложа (проклятый ревматизм!) и понимает, что будет отрекаться. Жизнь слишком ценная штука, чтобы терять её вот так, доказывая тупым святошам свою правоту. Эту его книгу уже контрабандой издали в Голландии – издадут и здесь, в Италии, и вообще везде. Может, не при его жизн, неважно. Он хочет жить, чтобы во всех подробностях вспомнить тот замечательный сон, который видел этой ночью. Он надеется, что ещё увидит подобные сны… Даже если и нет – сколько остается всего, что можно открывать и исследовать! Если он останется на свободе, конечно… «Пошевеливайся!» – толкает его в бок стражник, – «Святые отцы ждут тебя, поганого еретика!»

***

Ну, что ж. Вот оно и началось, последнее действие. Галилео зачитывает текст отречения – но не может заставить себя не комментировать мысленно того, что послушно произносят его губы.

«Я, Галилео Галилей, сын Винченцо Галилея, флорентинец, на семидесятом году моей жизни лично предстоя перед судом, преклонив колена перед вами, высокие и достопочтенные господа кардиналы Вселенской христианской республики, имея перед очами Святое Евангелие, которого касаюсь собственными руками, клянусь, что всегда веровал, теперь верую и при помощи Божией впредь буду верить во всё, что содержит,