Весь просмотренный материал был какой-то обрывочный. Съемка явно велась тайно, но прерывалась без видимых причин и велась в разных ракурсах, порой очень невыгодных и не дающих никакой информации. Невозможно было установить, где оператор прячет камеру. Видеопоказ сопровождался дикторскими пояснениями.

— Как он это делает? — не выдержал Самум, останавливая просмотр. — Что-то очень похоже на человека-невидимку.

— Ничего сверхъестественного, — флегматично ответил инженер. — Давно была разработана такая технология передачи видеоизображения. Клейкая пленка тоньше бумажного листа с элементом мимикрии. Приклеивается к любому предмету. Отражает все то, что попадает на нее, как на зеркало, и посылает это отражение на приемник. В связи со слабой энергетической подпиткой работает не более пяти минут и, отработав, распадается в пыль. Недостаток — краткость передачи информации и отсутствие звукового ряда. Бесспорный плюс — практическая невидимость и невозможность использования в качестве доказательства. Активировав пленку, ее распад нельзя остановить.

Психолог вновь включил воспроизведение.

После обеда весь состав посольства пригласили на прогулку и, посадив в тот же автобус, повезли по городу к морю. На этот раз металлические шторы на окнах не закрывали. Картина, открывшаяся пассажирам и зафиксированная разведчиком, была, мягко сказать, удручающей. Несмотря на солнечный день, пустынные с редкими прохожими улицы, серые однотипные дома, отсутствие ярких красок рекламы создавали впечатление, что город покинут жителями. Практически на каждом перекрестке, как статуя, возвышался гаюн в форме штурмовика, обозревавший контролируемый им сектор. Ни деревца, ни кустика, ни клумбы, сплошной бетон и камень сами собой свидетельствовали о крайнем аскетизме, а также о том, что все общество занято более важными для него делами, не обращая внимания на личную жизнь его членов.

Пляж, куда привезли посольских, был чист на всем видимом пространстве. Свежих следов присутствия на нем людей пленка не отразила, хотя было видно, что оператор искал их. Не было даже следов работников службы безопасности, которые должны были проверить территорию перед появлением на ней высоких гостей. Вода океана была чистая и прозрачная. Легкая волна лениво набегала на песчаный берег.

Обслуживающий персонал, приехавший на другом автобусе, расставив шезлонги и столики с легкой закуской и напитками, вскоре исчез. Посольские остались одни. Кто просто гулял по берегу, кто, собравшись в компанию за столом, немного выпивал, нежась под солнцем. Самые смелые полезли в воду. Охрана находилась на почтительном расстоянии. Двое сопровождающих геммов переходили от одного отдыхающего к другому, вежливо интересуясь, не пожелают уважаемые гости чего-либо, нравится ли им это место.

Часа через три пикник окончился. Все повторилось в обратном порядке, погрузка в автобус и возвращение в дом для посольства.

Час за часом диверсанты терпеливо просматривали видеоматериалы.

Согласно комментариям диктора и части записи, имеющей звуковую дорожку, они узнали, что встреча на высшем уровне не принесла никаких результатов. Посольству было предложено ознакомить технических специалистов геммов с теми технологиями, которыми человеческое сообщество готово поделиться. Сторона хозяев вежливо сообщила, что в настоящее время не готова что-либо предложить, но к следующему прилету гостей обязательно проработает этот вопрос с учетом оставленных пожеланий.

— Да, выдержка у этих ребят отменная, — прокомментировал действия и улыбки членов посольства Самум. — Я бы такого не стерпел. Тебе показывают на дверь, а ты улыбайся и делай вид, что всем очень доволен.

Прощальный банкет был устроен хозяевами на том же песчаном пляже. На этот раз с натянутыми огромными шатрами, а не с отдельными столиками под зонтами. Съемка, похоже, была разрешена, так как присутствовало звуковое оформление и шла запись отдельных разговоров, в которых принимал участие и оператор с пресс-секретарем. На этот раз все закончилось не так мирно, как на первом пикнике.

Когда все расселись по автобусам и машинам, служба безопасности остановила отъезд. Штурмовики, обеспечивающие охрану, забегали, засуетились, их количество, видимое раньше, резко возросло. Оператору было приказано прекратить съемку.

Экран голографа заменила заставка, и диктор, озвучивавший съемку, пояснил, что в период банкета неизвестно куда и как пропал пресс-секретарь посольства. Двое суток, пока шли его розыски, посольских фактически продержали под арестом в своих комнатах. Была высказана масса обвинений с обеих сторон, но это не решило проблемы. Человек исчез, и представителей Союза под усиленным конвоем доставили на корабль и в сопровождении почетного эскорта проводили в точку прыжка. Где окончательно убедились в их отлете.

Два последовавших с периодом в год посольства не принесли никаких результатов и не имели видеоматериалов.

— Что приуныли, — спросил Шаман, когда экран голографа потух и Самум с Колдуном откинулись на спинки кресел, молчаливо уставившись в поверхность стола, за которым сидели.

— Ни черта полезного для нас тут нет, кроме музыки и расположения помещений в посольском доме, — задумчиво проговорил Самум. — Здание не типовое. Знание расположения помещений по аналогии в других строениях не может быть основой для ориентировки.

— Есть еще парочка деталей. Плащи геммов, их рост и походка, другие движения. При плохой погоде это в случае необходимости поможет передвигаться открыто, — озвучил свои заметки Шаман. — А с музыкой ты прав, придется поработать еще здесь, чтобы легче было входить в вибрационные поля.

— А у тебя что, Колдун? — спросил психолог. — Давай выкладывай, да пойдем отдыхать.

— Что-то есть, зацепило, но что, понять пока не могу. Поем, надо будет просмотреть еще раз. Одно могу сказать — слишком мало антенн на крышах и они довольно интересной конструкции.

— И что это может значить?

— Прием очень сложного многофункционального сигнала. Но это не телевидение. В комнатах, если вы заметили, не было ни голографов, ни других приемных устройств.

— Пойдемте сначала к полковнику. Что-то он нам недоговаривает. Случай с пресс-секретарем очень странный. Два следующих посольства должны были поинтересоваться его судьбой, а в материалах нет ни слова. Не похитили же его геммы или гаюны. Если бы они хотели задержать кого из наших, то рядом были более информированные люди.

Через несколько минут все трое входили в кабинет Лузгина.

— Что интересного накопали? — спросил полковник, пожимая вошедшим руки и предлагая сесть.

— Да кажется нам, что не всю информацию вы нам предоставили, — произнес Шаман, впиваясь в полковника испытующим взглядом.

— Докопались все-таки, — одобрительно прогудел Лузгин. — Есть небольшой и таинственный кусочек. Агентуристы сказали, что ознакомят вас с ним лично. Что у них там в кармане, я не знаю.

— Что с гипнопрограммой по языку? — спросил Шаман.