Доехали до Малинников на моих «Жигулях». Сразу после автобусной остановки повернули в сторону водопада. Сейчас, прожив столько лет в тех местах, я знаю, что это самая плохая дорога, через торфяник, а тогда не знал. Где сказали повернуть, там и повернул. Мы спускались с горы, и пошел дождь. Под дождем мы проехали ещё километра два и застряли в развороченной тракторами дороге. За нами приехала «Победа» и тоже застряла. Из «Победы» вышел парень, и мы стали выбираться. Чем дальше мы пробирались вперед, тем сильнее мы увязали в глине. Застряли мы в 12 дня, а выбраться нам удалось только в 12 ночи. Сначала нас вытаскивал на коне дядя Ваня из Воронина. Потом дядя Ваня посоветовал мне пойти в деревню Ботово, там живет его племянник, Лёшка Махов, с трактором. Я нашел этого народного умельца, который сам собрал трактор, и вот к 12-ти ночи Лёшка Махов вывез нас на тракторе, и мои «Жигули», и «Победу» назад, в Малинники, потом по бетонке, и затем уже мы приехали к Лёшке домой, в деревню Ботово, и ночевали в деревенской избе на русской печке вместе с кошками, которых у Маховых множество.

Наутро Лёшка на тракторе отвез нас все же на водопад.

Мы ехали по полю в густейшем тумане, и в этом тумане стояла лошадь. Это была картина из фильма «Ёжик в тумане», точь-в-точь.

Затем мы через лес доехали до ключа. Вода бьет прямо из горы двумя струями. На водопаде никого не было. Была полуразваленная лестница, ведущая к верхней струе, и перила в виде лиан.

Вода в этом родоновом источнике холодная, всего 9 градусов и летом, и зимой. Я искупался и, несмотря на то, что легко простужаюсь, не простудился.

Мы всё-таки добрались до источника.

Я подружился с Лёшкой Маховым и его родителями.

Через участок от них стоял заброшенный дом. Лёшка мне его показал. Маленькая, но довольно крепкая избёнка, участок соток двадцать, вишневый сад, и даже пруд на участке.

Я стал добиваться этого участка. Познакомился с юристом Загорского райисполкома. Он проверил по документам – наследников не было. На дом никто не претендовал. Я поехал в сельсовет. Председатель, бывший шофер, сказал: если в райисполкоме разрешат, мы отдадим. Я сказал, что открою в этой избе библиотеку и буду всей деревне давать книги.

В те времена, 1987 год, купить дом было невозможно. Свободная купля-продажа ещё не существовала. Нужно было специальное разрешение.

Я поехал в райисполком. Попасть к председателю, Попову Геннадию Филипповичу, было нелегко, но я попал.

Он сказал:

– Если сельсовет согласен, мы не возражаем.

И так они меня стали футболить туда-сюда. Надо было пойти к Тучемскому – директору совхоза, но все мне говорили: «И не вздумай, он такой, что ты с ним не договоришься».

Чего я только им ни обещал: и концерты, и всяческую помощь, и деньги – ничего не помогало. Я понимал, что мне эту стену не прошибить.

У меня есть друг, Геннадий Федорович Моисеев. Он в то время был главврачом горкомовской поликлиники.

Сидим у него в кабинете. Он спрашивает:

– А как у тебя дела с дачей? Я говорю:

– Никак, – и рассказываю всю эту ситуацию. Он говорит:

– А какой это район?

– Загорский.

– Погоди, – говорит он, – так все эти председатели и секретари у меня в поликлинике состоят. Как его фамилия?

– Попов.

Он звонит Попову. Попова нет. Он записывает себе на листочке, что надо позвонить в Загорск Попову насчет Измайлова.

Где-то через неделю у меня дома раздается звонок.

– Слушаю.

– Это Попов говорит.

– Какой Попов?

– Ну, из Загорска. Я говорю:

– Да бросьте вы меня разыгрывать. – Я подумал, что кто-то из артистов шутит.

– Да, это я, Попов Геннадий Филиппович из Загорска.

– Слушаю вас.

– Что там у тебя?

– А что у меня? Так и не могу добиться разрешения на участок.

– Я ж тебе сказал – бери, и всё.

– Ну как «бери», если сельсовет не отдает.

– Приезжай, всё сделаем.

– Да к вам же на прием не попадешь.

– Жду тебя завтра. Я говорю:

– Хорошо, приеду.

– А то, понимаешь, ты жалуешься Геннадию Федоровичу. Зачем, что, мы сами уладить не можем?

Я говорю:

– Ну а что мне было делать, если ничего не сдвигается?

И вдруг он говорит:

– А кто этот Геннадий Федорович? Я говорю:

– О-о-о, Геннадий Федорович – это большой человек.

– Я чувствую, что большой, а кто – вспомнить не могу.

– Ну, я приеду, расскажу.

Звоню Геннадию Федоровичу. Он говорит:

– Понимаешь, у меня лежит эта бумажка «Попову про Измайлова». А я забыл, в чем там дело. Я звоню и говорю: «Попов?» Он говорит: «Да». А у Геннадия голос басовитый, начальственный. «Что у тебя там с Измайловым?» Тот говорит, испугавшись: «А что с Измайловым?» «Ну, вот ты и разберись, что у тебя там», – и повесил трубку.

Попов тут же нашел мой телефон, а дальше вы знаете.

Я приехал на другой день к Попову, и тот при мне позвонил в сельсовет, наорал на председателя и сказал мне:

– Всё, езжай к нему, все сделает.

Я приезжаю домой к председателю. Он сидит, плачет:

– Меня с работы из-за тебя выгоняют. Мы с ним выпили, и я говорю:

– Ну неужели вам легче вылететь с работы, чем дать мне участок, тем более, что я хочу сделать полезное, нужное всем дело.

– Да ты пойми, – он мне говорит, – наши против, сельсоветские.

Я пошел в сельсовет, поговорил с секретарем. Она была не против. Против был директор совхоза, к которому я не ходил. Мотив был понятный: вот, сатирик будет жить, ещё напишет чего-нибудь.

Вскоре по моему поводу собрали райисполком, и директор завода из Хотькова заявил, что деревенские против того, чтобы я занял этот дом. А деревенские, я-то точно знаю, были как раз не против.

Месяца через три директор сам получил в деревне Ботово участок, где и построился.

А мне так и не дали. И хорошо.

Через год я купил участок в 5 км от водопада, в дачном поселке, где Лёшка Махов построил мне дом. А в деревне точно бы всё зимой разворовали. Потом я в этом убедился. Там воровали по-чёрному, даже у своих.

Лёшка строил дом с помощниками и где-то уже в конце стройки раздробил палец на руке пилой. Я его отвез в Березники, ему там оказали помощь.

Мы с женой Леной собирались в Ялту, в Дом творчества, я взял и купил ещё одну путевку, пострадавшему нашему Лёшке.