С Европой также относительно понятная картина. Через НАТО будет осуществлено «динамическое присутствие в Центральной и Восточной Европе для сдерживания агрессии России» и оказана «поддержка Грузии, Молдове и Украине, чтобы они лучше работали с США и НАТО» (с. 25).

В новой стратегии национальной безопасности есть место и для России. Всего слово «Россия» упоминается 15 раз, из них в связи с агрессией и насилием – восемь раз, в связи с природным газом и энергоресурсами – три раза, дважды в сочетании со словом санкции, один раз в комбинации со сдерживанием и всего один раз – когда говорится о сотрудничестве. При этом подчеркнуто, что «мы держим двери открытыми для большего сотрудничество с Россией в области общих интересов», среди которых приоритетом значится мирная кооперация. Видимо дальше этой абстракции авторы Стратегии идти не посчитали нужным, не задумываясь о том, что у России тоже могут быть национальные интересы.

В целом после прочтения документа складывается впечатление, что, утверждая величие и исключительность США, авторы пытаются «пустить пыль в глаза» мировому сообществу, да еще и включить в свою доктрину несколько новых страшилок, среди которых – и Российская Федерация.

Еще одной стратегией, недавно принятой Пентагоном на вооружение, стала так называемая стратегия возмещения, или компенсационная стратегия. Что же собирается компенсировать Минобороны США и каким образом?

Нынешняя стратегия возмещения, озвученная в сентябре 2014 года, называется третьей, так как до нее были «Новый взгляд» президента Д. Эйзенхауэра в середине 50-х годов и «Стратегия возмещения» министра обороны Г. Брауна в 70-х. Первая стратегия была связана с ядерным противостоянием США и Советского Союза и вызвана появлением у Москвы атомной бомбы. Но в Вашингтоне просчитались, думая, что смогут запугать весь мир наличием своего ядерного арсенала. СССР быстро догнал США. Кроме того, другие страны также торопились обзавестись столь грозным оружием. К началу 1970-х СССР достиг троекратного преимущества в конвенциональных вооруженных силах против НАТО и практического паритета в стратегических ядерных силах. В ответ на это в США разработали вторую стратегию возмещения, направленную на сдерживание количественного советского преимущества путем качественного превосходства американского оружия. Вторая стратегия была основана на комплексном подходе – технологии «Стэлс», продвинутых датчиках, сетях командования и управления, а также высокоточном оружии. Эффект смогли увидеть только в 1991 году при проведении операции «Буря в пустыне» в Ираке, где соотношение ущерба сторон выражалось соотношением 30:1. Успех в этой кампании придал уверенности в том, что упор на технологии был правильным выбором, а распад Советского Союза на длительное время предоставил США преимущества практически полной монополии на мировую политику.

Однако последние годы показали, что другие страны могут догнать и перегнать Америку в технологиях, а из-за проблем с оборонным бюджетом американский военно-промышленный комплекс попал в довольно непростую ситуацию. Теперь США сами могут оказаться перед угрозой испытания на себе и высокоточного оружия, и других продвинутых систем вооружений.

Третья стратегия, по мнению американских ученых и военных, должна исправить положение дел и продолжить обеспечивать США длительное экономическое присутствие в передовых регионах, осуществлять быструю переброску сил, обходить ограничения, которые выдвигает противник (концепция A2/AD – отказ в доступе к отдельным районам), и действовать против большого арсенала обычных вооружений.

Согласно аналитическому документу, который был разработан Центром стратегических и бюджетных оценок США, стратегия должна:

• использовать инновационные концепции проведения операций, которые смогут повысить эффективность сочетания улучшенных и прежних возможностей, выражаясь языком Брауна и Перри – комбинирования «лучшего и худшего», в противостоянии силам противника одновременно на нескольких театрах военных действий;

• ослабить зависимость от передовых сухопутных и морских баз;

• обезопасить себя от потери или ослабления эффективности средств космического базирования; использовать преимущества морских и воздушных сил в возможности «глобального охвата», быстрого реагирования авиации и ракетных комплексов, высокой устойчивости и низкой стоимости обслуживания беспилотных платформ;

• использовать асимметричную стратегию в обеспечении готовности нанесения удара по целям, находящимся за пределами зоны боевых действий;

• смещать противоборство в сферы, где США обладают явным преимуществом (например, подводная среда), что заставит противника предпринимать ответные действия;

• использовать союзнические отношения для получения позиционных преимуществ и в некоторых случаях для снижения финансового бремени.[30]Предполагается, что для этой цели будут осуществлены инвестиции в:

• высотные малозаметные беспилотные летательные аппараты дальнего радиуса действия (HALE) для ведения наблюдения и разведки в условиях от среднего до высокого уровня противодействия противника как в мирное, так и в военное время;

• малозаметные боевые авиационные беспилотные системы наземного и палубного базирования, предназначенные для обнаружения и уничтожения подвижных и перемещаемых целей в условиях от среднего до высокого уровня противодействия противника;

• семейство новых подводных платформ и носителей полезной нагрузки, включая многоцелевые необитаемые подводные аппараты (UUV) для выполнения долговременных задач, донные и буксируемые грузовые модули;

• комплекс новых сетевых систем связи и боевого управления.

Нынешние преимущества США рассматриваются как часть новой стратегии возмещения, которая призвана сформировать объединенную сеть глобального контроля и удара.

Основные морские и воздушные элементы сети глобального контроля и удара (GSS) и их задачи