В бесконечном множестве миров должен быть и такой, в котором именно этот вариант случая имеет место. Я не исключаю, — добавил двенадцатый, — возможного влияния неизвестных законов природы. Может быть, случай, несколько раз проявившись, имеет привычку сохранять тенденцию. Так вода реки, один раз промыв себе русло, течет в его ложе, не отклоняясь. Но для уверенного понимания этого мне понадобилось бы еще несколько дней непрерывного движения, я бы даже сказал — воздвижения — мысли.

— Еще существует краеугольный камень, о нем что-нибудь можете сказать?— поинтересовался первый третий.

— От слова «край» и «угол», и этим достаточно сказано, — неохотно проговорил отшельник. — Но, пожалуй, довольно о камнях. Есть у меня одна действительно необыкновенная вещица.

Протянув руку, он взял с полки небольшую коробочку и поставил на стол. В коробочке под стеклянной крышкой дрожала стрелка, один конец которой был белый, другой — черный. Она какое-то время колебалась вокруг точки крепления, а потом успокоилась. Белый конец стрелки был направлен в сторону северной стены комнаты.

— Это указатель севера, — сказал отшельник. — В каком месте его ни поставить, белый конец стрелки всегда будет показывать на север. Это удивительно и необъяснимо. Два раза по нескольку дней непрерывного воздвижения мысли мне ничего не дали. Я так и не приблизился к пониманию этого явления.

— Удивительная вещь, в самом деле, и стоит того, чтобы выпить по этому поводу, — сказал второй третий. — Есть там еще вино в кувшине?

— А драться-то будем или нет? — спросил первый третий.

21

Два человека в схватке кружили по комнате, переступая ногами.

На одном был халат, у другого рукава широкой одежды были стянуты ремешками с серебряными пряжками.

У одного в руке была явара, у другого — кубатон, правильно называемый куботаном.

На первом круге один энергично размахивал кулаком с зажатой в нем яварой, а другой производил осторожные движения рукой с куботаном.

На втором круге один попытался нанести другому удар яварой в чувствительную точку под ухом, а другой сделал попытку ударить одного куботаном в чувствительную точку на сгибе локтя.

На третьем круге один уклонился от удара куботаном, направленного в чувствительную точку на плече около шеи, а другой отбил удар яварой, направленный в чувствительную точку под ребрами слева.

На четвертом круге один и другой обменялись серией быстрых ударов яварой и куботаном, ни один из которых не достиг цели.

На пятом круге один отбросил в сторону свою явару, а на шестом круге другой выпустил из руки свой куботан, неправильно называемый кубатоном.

На седьмом круге один схватил другого правой рукой за ворот одежды и левой рукой — за рукав выше локтя, а другой схватил одного правой рукой за полу халата и левой рукой — за рукав у плеча.

На восьмом круге один и другой пытались повалить друг друга, делая попытки провести прием типа броска или подсечки.

На девятом круге один и другой упали, при этом один оказался сверху, а другой — снизу.

Так человек в халате выиграл поединок и сохранил свое имя: «Эф третий», — а человек с пряжками проиграл и взял из тетради в переплете из луба новое имя: «Фа четвертый». Впрочем, он не переживал по этому поводу. Говорил даже, что это новое имя ему нравится больше старого.

22

Эф третий, человек в халате, лежал сверху на человеке с пряжками и думал, что лежать на человеке Ю было гораздо приятнее. Но чем именно это было приятнее, он не мог себе объяснить. Более того, в ту ночь, в темной комнате после короткой схватки, навалившись телом на тело, он не чувствовал, что это в какой-то степени может быть приятно.

С этого времени у третьего возникла навязчивая идея насчет того, чтобы под каким-нибудь предлогом вызвать человека Ю на рукопашный поединок, в котором он мог бы повалить его на пол и лечь сверху.

Но человек, конечно, высмеял бы такое предложение. Эф представлял, как тот говорит: «Ты не с ума ли сошел, господин третий в халате?» Да и нереален был такой поединок ввиду разницы в весовых категориях. Собственно, и на будущую встречу с человеком рассчитывать не приходилось, потому что по стечению обстоятельств и как бы даже помимо своего желания Эф задержался у отшельника Хо больше, чем на сутки, и ясно было, что господа длинной воли не станут ради него оставаться лишнее время в негостеприимном городе.

Иногда Эф третий думал, что было бы здорово встретиться с человеком Ю у краеугольного камня, когда они оба найдут туда дорогу, но душа омрачалась чувством вины за грубый пинок в начале знакомства — чувством, разумеется, недостойным господина свободной воли.

23

В комнате отшельника Эф третий и Фа четвертый переночевали, поддавшись на уговоры двенадцатого, который сильно не рекомендовал выходить на улицу во время праздника.

— Что ж, разве я не смогу постоять за себя? — возражал третий, трогая рукой свой нож за голенищем.

— Да и мне, я думаю, нечего бояться, — говорил четвертый.

— Я вас и не пугаю, — успокаивал их отшельник, — и ножик вам не понадобится. Против толпы смеющихся стоять за себя с ножиком — смешно. Но лишнее беспокойство вам ведь все равно ни к чему. А беспокойство обеспечено, потому что роль ваша в этой игре не прописана. Конечно, отсутствие роли — это тоже своеобразная роль, но и этой роли вы не выучили. Не знаете, например, что вам делать, когда встретите людей в колпаках с семью полосками или в колпаках с пятью полосками.

— В темноте ночью считать полоски на колпаках? — засмеялся третий.

— А между этими людьми есть разница? — поинтересовался четвертый.

— Достаточная, — сказал отшельник. — Есть еще люди в колпаках с тремя полосками, в колпаках с девятью полосками и люди в шляпах — зеленых, голубых или желтых. Нужно понимать их отличие друг от друга. И в нюансах чувствовать разницу в смехе, которым вас встречают: отличать «хо-хо» от «ха-ха» и громкий могерический смех от дарсонического и от священного смеха людей в голубых шляпах.

— А скажите, отец, вот этот мой смех какой будет? — спросил четвертый и засмеялся в голос: — Ха-ха-ха! Ха-ха! Ха-ха!

— Похоже на могерический, но знатока не обманешь. — Двенадцатый остановил четвертого