в подвале, включила и полезла в подпол. На удивление, лестница оказалась приличной и целой. Спустилась и очутилась в небольшом коридорчике, из которого вело несколько дверей. Как-то не по себе стало, почему-то вспомнились фильмы ужасов с их подвалами и маньяками, ну, как говорится, волков бояться, в лес не ходить. Одним глазком гляну, что почем, да и вылезу. Вместе со мной спустился Прошенька. Маруська заглядывала сверху и тихонько тявкала, дескать, вылезай, хозяйка, там темно и страшно.

Щелкнула выключателем у одной из комнат, толкнула дверь, там оказалась кладовка с разными вареньями и соленьями, с ящиками для картошки и других овощей. Кстати, там еще довольно много было продуктов. Эх, балда, не взяла с собой ведра, хоть бы картошки набрала, да кто же знал. Ладно, потом вернусь, никто же не съест запасы без нас. В соседней клетушке стоял работающий высокий морозильник, да стеллаж с какими-то свертками, и стеллаж с пустой тарой: банками, ящиками, коробками. Заглянула в морозилку, вот это да, это же целая сокровищница: ящик с мясом, ящик с рыбой, ящик с ягодой, ящик с овощами. А дочь еще переживала, что мы голодать будем. Почему Петр продукты отсюда не забрал, неизвестно, а если бы электричество выключили или сам агрегат сломался, запах был бы непередаваемый. Развернула один из свертков, обрадовалась, воск нашла, только вот он какой-то странный, ковырнула – сыр. Забрала его с собой.

Слышу, Проша орет своим хриплым голосом в одной из комнат. Открыла дверь, свет включила и ахнула, настоящая лаборатория. Вот где бабушка свои настойки и мази делала и хранила. Тут и электронные весы, которые все до миллиграмма показывают, и вытяжка, и различные пузырьки, и мешочки, и плитка, и посуда для мазей, и даже специальная машинка для изготовления восковых свечей. Лепота. Нашла воск, прополис, в пятилитровке – подсолнечное масло. Здесь варить или на кухню подняться? От прополиса и воска всегда пахнет хорошо, можно и наверху зельевареньем заняться. Взяла небольшой ящик в соседней комнате, загрузила все необходимые ингредиенты, посуду и оборудование и отправилась творить волшебную мазь.

Написала сообщение Петру с благодарностью за коз, сообщила о полном морозильнике и кладовой в подвале. Вручила дочери головку сыра и ушла в кухню «колдовать». Соорудила на плите водяную баню, все взвесила, отмерила и измельчила. Есть некоторые нюансы при изготовлении этой мази, поэтому решила взять немного больше ингредиентов, чем планировалось получить готового продукта. Но прошло все, как по маслу, хоть и пришлось повозиться. За полтора часа управилась, получилось полторы пол-литровые баночки. Самый интересный процесс – это отмывание посуды, поэтому для таких дел лучше завести отдельную кастрюльку, терку, ножи и ложки.

Так время подошло к ужину. Много особо готовить не стали, сотворили гренки с яйцами и бутерброды с найденным сыром. Он был изумительный, слегка терпкий, с небольшой остринкой, столько лет на земле живу, а ничего подобного не ела. Спасибо тебе, бабулечка, за такую заботу о незнакомом тебе человеке. Вот неудобно мне как-то перед Петром, может, бабушка хотела, чтобы внук лакомился ее сырами. Только об этом подумала, как пришел ответ от хозяина дома, дескать, не волнуйтесь и пользуйтесь всем со спокойной совестью. Не буду ему больше надоедать со своими находками, а то передумает еще продавать.

С маленьким пластиковым ведром и дрожью в коленях отправилась доить коз. Взяла еще бутыль с теплой водой, чтобы помыть вымя, бабушка корову держала и всегда перед дойкой мыла. Здесь, правда, не корова, но, думаю, лишним не будет. Перед дойкой пересмотрела кучу роликов, как правильно это делать. Боялась, что они меня или забодают, или запинают. В качестве душевной поддержки со мной пошел Проша, доча отказалась, сказала, что она коз боится, но будет держать за меня кулачки, чтобы у меня все получилось. Зашла в козлятник, а коза уже на лавке стоит, ждет. Помыла ей вымя и ведро для дойки поставила, и как-то сразу ничего у меня не получилось, видно, слабый захват, боялась животинке больно сделать. А потом сдавила сильней, и молоко полилось, раз-раз, туговато, пальцы-то не привыкшие к таким усилиям. Надоила с одной козы половину ведерка и с другой столько же. Подсыпала им свежего сена и пошла с гордо поднятой головой домой хвастаться, какая я молодец.

Пришла, процедила через марлю молоко, перелила в кастрюлю и смотрю на него с ужасом, куда же его теперь девать. Это сегодня вечером четыре литра плюс стакан молока, и завтра утром столько же и вечером еще будет. Нам же столько не надо. Что же с ним делать-то? Ну, творог можно, а сливки из него, интересно, делают, а кефир? Сыр вот точно готовят. Кипятить надо или не надо. Читала, что йогурт из него вкусный получается, только вот закваски нет. Сколько вопросов, пойду гуглить, а пока накрою крышкой и поставлю в холодильник.

Бриллиантовая рука, вернее, нога

Вечером с дочей смотрели сериальчики, те самые, что мне муж не давал посмотреть, потому что они, по его мнению, скучные. Перед сном решила просто почитать всякое разное в интернете, истории и рассказы. Не заметила, как задремала. Воздух, что ли, на меня так действует, или хозяйственные работы. Проснулась от того, что кто-то в звонок наяривает, и в калитку тарабанит, глянула на часы – почти двенадцать ночи. Дочь тихонько сидит за столом, рисует, в наушниках, ничего не слышит. Маруська заливается, лает, бегает туда-сюда по коридору, забегает в зал, смотрит на меня, словно говорит, ну, чего ты сидишь, не слышишь, что ли, кто-то пришел. Тут и Катюшка вынула один наушник из уха и стала наблюдать за собакой.

Кого могло принести в такое позднее время, неизвестно. Мои, кроме мужа, не знают, что я в деревню перебралась, а он бы так просто не приехал, предварительно написал или позвонил. Соседей ближайших нет, только два дома жилых в конце улицы, но я с ними еще не познакомилась. Явно они бы не полезли ко мне за помощью, нашли бы кого знакомого. Из деревенских знаю только Олю с фермы, участкового, Марину из магазина и забулдыгу Ваську, может, это его нелегкая принесла деньжат занимать на опохмел. Открывать в такое время боязно, но с той стороны непрошеный гость не унимался, а все продолжал трезвонить. Надо на такой случай ружжо какое завести, буду, как в американских боевиках, с дробовиком выходить к незнакомцам.

Любопытство пересилило здравый смысл, и я пошла смотреть, кого же принесло в столь поздний час. Приоткрыла дверь и крикнула в темноту: «Кто там?» Ответа не услышала, так как Маруська бросилась вперед, выбила дверь у меня из рук и полетела с оглушительным лаем пугать непрошеных гостей. Через забор увидела, что за калиткой стоит какая-то машина, фары горят. К ночи подморозило, и моя звезда собачья, распластав лапы, на своих когтях, как на коньках, со всей силы въехала в калитку, взвизгнула и замолчала. Маруся грустно зашкандыляла домой в сопровождении Проши.

– Агнета, это я, ваш участковый Александр Павлович Сидоров.

– И какого лешего вас, Александр Павлович, принесло в столь поздний час? Вы на часы-то, любезный, смотрели, а? – не спускаясь с крыльца, поинтересовалась я у позднего гостя.

– Там Васька ногу сломал.

– А я при чем? Я ему ноги не ломала и я его с того раза вообще больше не видела. У вас, кажется ФАП в поселке есть, будите фельдшера и тащите гражданина тунеядца туда или везите в больничку в ближайший областной центр, – крикнула я ему через весь двор, вот не было у меня никакого желания калитку открывать и разговаривать с глазу на глаз.

– Его мать вызвала меня и хочет на вас, Агнета, написать заявление за порчу здоровья.

– Что? С какого такого перепуга?

– Васька три дня не пил после того, как вы ему пожелали всякого. А тут сорвался, побежал, бутылочку купил, чтобы поправить здоровье, отхлебнул глоток, ну и упал, сломал ногу. Говорит, что это вы на него порчу навели.

– Подморозило, скользко, при чем тут я, – удивилась я.

Меня такое зло взяло – вот они пить будут, ноги ломать, а виновата буду я. Вот как сейчас устрою всем разгон и построю на место, будут еще мое доброе имя порочить. Зашла в дом, Катюшке сказала, чтобы диван разбирала и спать ложилась, меня не ждала. Натянула джинсы, накинула куртку