litbaza книги онлайнСовременная прозаМамочка из 21-го бокса - Мария Хаустова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 69
Перейти на страницу:

«Маша! За пеленками»! – позвал меня чей-то голос, доносившийся из коридора. Я положила малышку в кроватку с бортиками, поправила капельницу и пошла к кабинету, в котором выдавали фланелевую материю.

– По 25 в руки, – проголосила тучная кастелянша. – Так. Кому нужны распашонки? Тебе нужны? – спросила она меня.

– Мне? Да зачем? Таких размеров еще, наверно, не придумали, – осеклась я.

– Какой вес? – пересчитывая на полке крохотную одежонку, резко спрашивала она.

– 2630!

– На! Держи! – она подала мне маленькую рыжую рубашечку.

Я вернулась в свой бокс. Варя спала. Это была единственная возможность отдохнуть. Только я прилегла, как в комнату вошла заведующая.

– Пол сегодня мыли? – она прошла до середины комнаты на высокой шпильке.

– Да… – присела я на кровати в своем теплом халате.

– Белье развешивать в палате нельзя, чай пить – тоже, снесите чашку в столовую, – заметив большую кружку на прикроватной тумбочке, скомандовала она.

Она ушла, а я встала и поплелась в санитарную комнату за хлоркой. Кинула таблетку в ведро, она мигом растворилась, и едкий запах распространился по всему помещению. Я надела белый халат, который имелся у каждой мамочки для санитарной обработки палаты, взяла в руки ведро, лентяйку и пошла драить полы. Какой уж тут отдых. Тряпка скользила по светлому линолеуму и задиралась за ножки кровати. Господи! Когда это всё закончится?! Я вымыла свой бокс, прихожую и туалет. В бытовой комнате стоял новый унитаз, душевая кабинка, раковина и огромное зеркало. Да и ко всему прочему. в этой рыльно– мыльной комнате было окно во всю дверь. Наверно, оно было сделано для того, чтобы я могла свободно наблюдать за своим ребенком даже во время приема душа. Хотя. в этой больнице помывка для меня была единственным утешением. Я стояла под напором воды, тёплые капли разбивались о мое тело, и пахло душистым гелем. В кабинке тоже имелось зеркало. Я смотрела в него и не узнавала себя. Создавалось ощущение, что на меня смотрит чужой человек: впалые скулы, впалый живот, бледное, как сметана лицо, которое не краснело даже от горячей воды, неизменным осталось только одно – длинные волосы, обвивающие мой стан. Куда делась весёлая Машка? Всегда смеющаяся и довольная? Кричащая, дразнящая, манящая? Куда всё ушло?

Разве это я? Всё перевернулось в одну секунду, в мгновение ока… Ушла вся праздность жизни и наступили другие времена. Во всём нужно искать плюсы. Я похудела. Об этом я мечтала с самого детства – ходила на тренировки, делала гимнастику, сидела на диетах. Сейчас для меня это всё стало так мелко. Здесь, в больнице, где повсюду боль и слёзы, ты понимаешь, что все эти мелочи – деньги, напыщенность, наряды, понты – всё это не имеет никакого значения. Главное в жизни – здоровье и поддержка. Без этого не сможет ни одно живое существо.

Мама звонит.

– Машка, на Таньку ни одна юбка не влезает! Представь! – хотела обрадовать она меня.

– Да мама! Лучше б на меня не влезала ни одна юбка, и я была бы в три обхвата, но, чтоб моя дочь была здорова! Разве важно, какой ты ширины? Важно, что ты есть! Что ты живешь! Вот что важно, – услышала она в ответ.

– Маша, успокойся. Вот приедешь, купим тебе новое платье! – продолжала она.

– Мама! О чем ты? Какое платье? Ты не слышишь, о чем я тебе говорю? Мне ничего не надо. Ровным счетом ни-че-го! – чуть не топая ногой, твердила я в трубку. – Я устала. Пока, мама.

Лёгким движением руки мобильник оказался где-то под кроватью, а на ровной поверхности овального зеркала, висевшего в палате, вырисовывалось моё отражение. Волосы стали иссиня – чёрными и жёсткими. Моя кожа была очень бледной. Мои руки потрескались от вечного соприкосновения с водой и моющими средствами. И на мир я смотрела теперь совсем по– другому.

Вот уже вторую неделю я не выходила из больницы. Нет, конечно, можно было покидать стены этой плачевницы, но не более чем на сорок минут. За это время мамочка должна успеть спуститься в подвал – переодеться, подняться наверх, выйти через парадное крыльцо на улицу, затем – из своего корпуса, а чтобы добраться до магазина, уйдут ещё сорок минут. Вопрос – зачем я куда-то пойду? Да и нет уверенности, что за моим ребенком будет хороший присмотр, хотя больница и переполнена медперсоналом.

Вон Ольга из соседнего бокса, приверженница искусственного питания. Кормит только смесью и ровно через три часа. Вот она уходит из больницы на этот промежуток времени и не боится. У нее дочка спит. А у Шурки весь изревится, если оставить. Как-то ей пришлось уехать, на вокзал нужно было – деньги от родственников знакомые передавали, так когда она приехала, Богдан задыхался от плача. Он лежал голодный и холодный в мокрых пеленках и звал маму. Но никто к нему даже не заглянул. Стены между боксами плотные, другие мамочки не слышали его ора, да и нельзя в чужой бокс заходить. А медсестрички в это время сидели и пили чай. Я бы всех таких «сестричек» к стене ставила!

Иногда, когда у нас бывало свободное время, что случалось крайне редко, мы встречались в коридоре и сидели в кожаных креслах. В один из таких дней в больницу поступила роженица. Я такую женщину видела впервые. Тощее приведение двигалось к нам навстречу. Она шла в шлепках без носков, и ее ногти цокали по полу. Моему удивлению не было предела. Мы сидели с Танькой Грошевой, ее бокс находился напротив моего, и смотрели на это «чудо». Этой девке автоматически было присвоено прозвище «призрак», с добавлением «летящий на крыльях ночи». Ее вид сказал о многом. И, когда мы узнали, что она, мягко говоря, слаба на голову, то поняли, что и «передком» тоже не сильна. Оказалось, это уже третий ребенок. Двое первых сейчас находятся в одном из детских домов Вологодской области. У нее был мальчишка. Крепкий. Сюда они попали так же, как и все – из-за небольшой асфиксии. То есть кто-то, например, родился и не сразу закричал, или задышал… А кто-то, как этот, просто запутался в пуповине. А это обозначает, что какие-то доли секунды он не дышал. Поэтому сейчас его будут всячески проверять. Ребенок же не виноват, что ему такая мать досталась. Мы с Танькой незаметно для себя встали с кресел и пошли за этим чучелом. Интересно, куда она двигается?.. Призрак летел в Танькин бокс!

– А-а-а-а-а-а! – открылись от удивления Танькины глаза и рот. Она мигом полетела в ординаторскую.

– Вы что творите? Вы кого мне подселили? – ругалась Грошева с врачами.

– Кого? – спокойно спрашивали они.

– Вы даже не знаете, кого подселяете мне! Я с этим чучелом жить не буду! Вы понюхайте, как от нее тащит! Это, во-первых! А, во-вторых, у нее не все в порядке с головой! Мало ли что ей взбредёт! – расходилась Танюха.

После «тёплой» беседы с заведующей отделением «летящую на крыльях ночи» от Грошевых переселили. Танька вздохнула с облегчением. Она-то вздохнула, но вся больница была в напряжении. Это чучело поселили в отдельный бокс. Но это не спасло от ее общества. Она ходила по больнице взад и вперед, заглядывая ко всем в окна, и смотрела на чужих малышей до тех пор, пока ее не заметят. Ее гнали отовсюду. А она, видимо, не понимая, что делает, не останавливалась на достигнутом и пыталась пройти в бокс. Её били и снова гнали. И поделом.

1 ... 5 6 7 8 9 10 11 12 13 ... 69
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?