Де ла Вега, поглощенный управлением гасиендой и разбором бесконечных тяжб между колонистами, не мог уделять семье слишком много времени. По вторникам и четвергам он отправлялся в Лос-Анхелес, чтобы исполнять почетные, но весьма утомительные обязанности алькальда, отказаться от которых ему не позволяло чувство долга. Дон Алехандро не был алчным и не слишком любил власть. Прирожденный лидер, он тем не менее не отличался дальновидностью. Решая имущественные дела, де ла Вега не раз прибегал к опыту своих предков, хотя то, что подходило Испании, не всегда годилось для Верхней Калифорнии. Больше всего на свете набожный католик и настоящий идальго дорожил семейной честью. Дона Алехандро беспокоило, что Диего чересчур привязан к матери, проводит слишком много времени среди индейской челяди и называет Бернардо своим братом. Дон Алехандро опасался, что из его наследника не вырастет настоящего помещика. Однако заняться воспитанием сына ему было недосуг. Де ла Вега всей душой желал защитить малыша и сделать его счастливым. Он сам страшился своей любви к сыну, слишком острой, даже болезненной. Дон Алехандро мечтал, что его мальчик вырастет настоящим де ла Вегой, добрым христианином, отважным воином и верным слугой короля. Он накопит богатство, которое не снилось ни одному из его предков, и станет владеть плодородными землями в цветущем, благодатном краю, совсем не похожем на испанские владения семейства де ла Вега. У Диего будет больше коров, овец и свиней, чем у самого царя Соломона, он выведет лучших бойцовых быков и самых прекрасных вороных коней, превратится в самого влиятельного человека в Верхней Калифорнии и в один прекрасный день станет губернатором. Но все это будет потом, а сначала мальчику нужно получить хорошее образование в Испании, в университете или военной школе. Дон Алехандро надеялся, что, когда придет время отправить сына учиться, в Европе станет спокойнее. Мира в Старом Свете никогда толком не наступало, но в последнее время европейцы, казалось, окончательно утратили здравый смысл. Доходившие до Америки вести были одна тревожнее другой. Де ла Вега делился своими опасениями с Рехиной, но она не собиралась отправлять сына за море и потому не слишком тревожилась. Мир индианки составляло пространство, которое она могла объехать верхом, а проблемы Франции нисколько ее не волновали. Муж рассказал Рехине, что в 1793 году, как раз когда они поженились, короля Людовика XVI обезглавили в Париже на глазах кровожадной черни. Друг Алехандро Хосе Диас, капитан корабля, подарил ему миниатюрную копию гильотины. Де ла Вега с помощью этой страшной игрушки обрубал концы сигар, мимоходом рассказывая, как летели головы французской знати. По его убеждению, чудовищные события во Франции могли окончательно повергнуть Европу в хаос. Рехина же подумала, что, будь у индейцев такая машина, белые стали бы относиться к ним с большим уважением. Однако у нее хватило такта не делиться подобными соображениями с мужем. Их и так разделяло слишком многое. Рехина сама удивлялась тому, насколько изменилась. Глядя в зеркало, вместо прежней Тойпурнии она видела незнакомую женщину с суровым взглядом и сжатыми губами. Жизнь среди белых сделала индианку мудрой и скрытной; она редко противостояла мужу открыто, предпочитая действовать за его спиной. Алехандро де ла Вега не подозревал, что его жена говорит с Диего на своем языке, и был неприятно удивлен тем, что первые слова, которые произнес малыш, были индейскими. Алькальд пришел бы в ужас, если бы узнал, что Рехина пользуется каждой его отлучкой, чтобы вместе с сыном навестить своих соплеменников.

Когда Рехина впервые появилась в индейской деревне с Диего и Бернардо, Белая Сова на время забыла о своих заботах. Половину племени унесли тяжелые болезни, многих мужчин забрали в рекруты. Оставалось не больше двадцати семей, нищавших с каждым днем. Индианка рассказывала мальчишкам мифы и легенды своего народа, омывала их души дымом ритуальных благовоний и водила собирать целебные травы. Едва они стали твердо держаться на ногах и смогли сжать в кулачке палку, она велела мужчинам научить их драться. Заодно они научились ловить рыбу с помощью заостренных прутьев и охотиться. Белая Сова подарила мальчикам целую шкуру оленя, с головой и рогами, чтобы накрываться ею во время охоты. Так они привлекали оленей: ждали, затаившись, пока жертва приблизится, и тогда стреляли из луков. Испанцам удалось добиться от индейцев покорности, но присутствие Тойпурнии заставляло их вспомнить о славном времени восстания. Рехину в племени уважали и немного побаивались, а Диего и Бернардо просто обожали. Их обоих считали сыновьями Тойпурнии.

Белая Сова отвела мальчиков в глубокую пещеру возле гасиенды де ла Веги, научила их читать символы, тысячу лет назад вырезанные на стенах, и объяснила, как по ним ориентироваться. В пещере пролегали Семь Священных Путей, способных привести человека к его собственной душе, поэтому в древние времена молодые люди спускались туда во время обряда инициации, чтобы познать самих себя и обнаружить центр мироздания, в котором зарождалась жизнь. Когда познание происходило, из недр земли вырывалось пламя и долго плясало в воздухе, омывая инициируемого чудесным теплом и светом. Пещеры защищала таинственная сила, и входить в них можно было только с чистыми помыслами.

— А кто войдет туда с дурными намерениями, того пещеры проглотят живьем и потом выплюнут его кости, — сказала Белая Сова. И добавила, что, если кто-то помогает ближним, как повелел Великий Дух, в него может войти благодать Окауе.

— До того как пришли белые, мы часто спускались в эти пещеры, чтобы обрести Окауе, но все это в прошлом, — рассказала Белая Сова.

— Что такое Окауе? — спросил Диего.

— Это пять основных добродетелей: честь, справедливость, доблесть, достоинство и мужество.

— Я хочу обладать ими, бабушка.

— Для этого придется пройти множество испытаний и не плакать, — сухо ответила Белая Сова.

С этого дня Диего и Бернардо начали исследовать пещеры. Сначала они отмечали свой путь, выкладывая на полу камешки, потом научились ориентироваться по рисункам на стенах. Братья изобретали свои собственные обряды, вдохновленные рассказами Белой Совы. Они просили Великого Духа индейцев и Бога падре Мендосы, чтобы на них снизошло Окауе, но никакого пламени из-под земли не появлялось. Как-то раз друзья выкладывали на полу магический круг из тридцати шести камней, как учила бабушка. Когда они сдвинули с места большой круглый камень, который собирались поместить в центр круга, перед ними открылся узкий проход. Щуплый и ловкий Диего забрался в него и обнаружил длинный тоннель шириной в человеческий рост. Вооружившись свечами, кирками и лопатами, братья за несколько недель расширили проход. Однажды Бернардо ударом лопаты вскрыл узкий пролом, откуда проникал дневной свет. К немалому удивлению мальчиков, оказалось, что тоннель ведет точно в огромный камин гостиной дома де ла Веги. Вместо приветствия они услышали глухой бой настенных часов. Спустя много лет Диего узнал, что его мать специально решила построить дом поближе к священным пещерам.

Братья укрепили известковые стены тоннеля досками и камнями и приделали к выходу из него маленькую дверцу, замаскировав ее в кирпичной кладке камина. Камин, такой большой, что в нем поместилась бы корова, располагался в гостиной, никогда не видевшей гостей и служившей де ла Веге чем-то вроде кабинета. Неудобная и грубая мебель, словно на продажу, выстроилась вдоль стены, собирая пыль и впитывая прогорклый запах жира. Огромная картина на стене изображала худого и оборванного святого Антония, поправшего дьявола. Такие страшилища были в большой моде, их специально заказывали в Испании. На почетном месте помещались жезл и мантия алькальда, которые хозяин дома использовал на официальных церемониях. Среди обязанностей городского головы были и важные дела, например проектирование улиц, и сущие пустяки вроде запрета на исполнение серенад. Если бы этот вопрос оставили на усмотрение влюбленных сеньорит, поселок лишился бы ночного сна. С потолка свисала разлапистая железная люстра, но ни у кого не хватало терпения зажигать на ней все сто пятьдесят свечей, и гостиную обычно освещали простые масляные лампы. Камин никогда не топили, хотя несколько бревен всегда были наготове. Диего и Бернардо полюбили возвращаться с купания подземным ходом и, словно призраки, появляться из темного жерла камина. Они поклялись, что будут хранить свою тайну и станут входить в пещеру только с добрыми намерениями, чтобы в один прекрасный день обресхи Окауе.