богатой и интересной. Мы выросли на дрожжах революции, искренне верили в социалистические идеалы. Чаще всего нам было трудно, иногда неимоверно трудно. Но мы были счастливы: ведь на наших глазах страна преображалась, и мы были не просто свидетелями, но и активными участниками тех великих исторических событий, которые взбудоражили не только наше общество, но и весь мир».

Если меня спросят, что было главным и определяющим в личности этого человека, я скажу: «Это был кристальный коммунист». Для него коммунистическая идея, служение ей было и оставалось превыше всего.

Николай Григорьевич принадлежит к яркому и сильному кадровому «подлеску», который в 1960-е годы поднимался к вершинам различных сфер жизни советского общества, выходил на руководящие высоты в партии и государстве. Это были люди молодые, но уже имевшие большой жизненный опыт, прошедшие фронт, хватившие лиха, повидавшие кровь и смерть. Они сделали главное в своей жизни – отстояли Родину в Великой Отечественной войне, и эта победа давала им великую силу.

О фронтовой закалке этого поколения мы хорошо знаем по книгам и рассказам ветеранов. Известный журналист Леонид Млечин спрашивал Николая Григорьевича: «Скажите, а вам было страшно, когда собрался пленум горкома партии и освобождал вас от должности первого секретаря МГК?» Николай Григорьевич ответил: «Конечно, было тяжело. Но после того как мы ходили в штыковую атаку, мне в этой жизни уже ничего не страшно».

Мужество Николая Егорычева проявлялось во всем. Работая в Афганистане, он выезжал на перевал Саланг, постоянно бывал на линии фронта – иначе какой может быть смысл от его докладов и сообщений?!

Да и само служение в течение многих лет послом великой державы в Дании, повседневная кипучая деятельность, которая помнится датчанам до сих пор, – это ведь тоже своеобразное мужество.

Спокойно, без страха и истерик встречал он и последние свои дни…

Война почти поголовно вырубила поколение этих сильных молодых людей. Но те, кто остался в живых, несли свою судьбу как клятву, как великую обязанность довести до конца то, чего не суждено было сделать их сверстникам, погибшим на войне.

Представители поколения Н. Г. Егорычева в силу своих личных дарований и достоинств, прежде всего бескорыстия, снискали в народе искреннее уважение. Они были хорошо образованны, прошли школу комсомольской и партийной работы, школу работы с людьми различных социальных слоев. Они проявляли истинный демократизм и понимание не только в отношениях с товарищами по работе, но и в оценке положения дел в экономике, обществе, государстве и были нетерпимы к возникновению новых «культов и культиков». Это, конечно, выделяло их из рядов тех, кто уже давно делал так называемую большую политику, и тех, кто подпевал тогдашним вождям. Они были неизмеримо выше тех людей, которых приближал к себе Брежнев, формировавший окружение по принципу личной преданности.

Их испугались.

Первым убрали Владимира Ефимовича Семичастного с поста председателя КГБ, потом Николая Григорьевича Егорычева, первого секретаря столичной партийной организации, потом еще многих… И все это время нарастал застой, в котором трудно дышалось не только фронтовикам. Вместо демократии формировались бюрократия, бессовестное подхалимство и многое другое, результаты чего мы пожинаем и сегодня.

Вот цитата из книги «Горизонты и лабиринты моей жизни» Николая Николаевича Месяцева – снятого с должности председателя Государственного комитета по радиовещанию и телевидению. Он дружил с Николаем Григорьевичем. Они были людьми одной судьбы, «одной группы крови», как они говорили. Вот что писал Н. Н. Месяцев: «Эти люди, смертники, переходя на новую работу, продолжали держаться смело, не роняя чувства личного достоинства и не предавая дружбы. Дружба – важнейшая часть нашей жизни, она зиждилась на основе общности понимания служения всему народу и никому больше».

Вот это и есть правда. Это и есть истинная причина отставки. А все разговоры о «комсомольском заговоре» – всего лишь злые домыслы придворных подхалимов, за которыми не стояло ровно ничего.

Николай Егорычев – из поколения XX съезда КПСС. Часто говорят о его выступлении на июньском пленуме ЦК КПСС в 1967 году как о роковом моменте в его карьере и жизни. Но можно с полным основанием утверждать, что, если бы и не было его речи на том пленуме, власть предержащая обязательно нашла бы другие поводы, чтобы убрать, увести с главного течения партийной и государственной жизни неординарного, талантливого человека, который так резко отличался от остальных.

В свое время к этому подступал Никита Сергеевич Хрущев, который уже искал, к чему бы придраться, и раздраженно спрашивал Егорычева: «Не слишком ли много на фоне других городов Москва строит жилья?»

Москва тогда действительно совершила настоящий переворот в жилищном строительстве. Она делала это, мобилизуя внутренние ресурсы и возможности, а вовсе не за счет других, поднимая трудовые коллективы на то, чтобы решить одну из самых болезненных проблем всей нашей прошлой да и современной жизни. Москва была на подъеме. Авторитет Егорычева складывался именно из таких дел, а не из дежурных комплиментов руководству. Из миллионов квадратных метров жилья, новых высокотехнологичных производств, освоенных московской промышленностью, ярких достижений ученых, интересных дел в культуре и образовании.

Работа в столице – блистательная страница в биографии Николая Григорьевича Егорычева. Коренной москвич, всей своей предыдущей жизнью защитника родного города, в силу своего высокого морального авторитета, он имел право вести за собой людей. В те годы, когда он возглавлял Московский горком партии, экономика, культура, наука, общественная жизнь в столице были на подъеме.

При самом непосредственном участии Николая Григорьевича в столице был сооружен мемориал памяти Неизвестному Солдату. Н. Г. Егорычев один из соавторов отлитых в бронзе слов: «Имя твое неизвестно, подвиг твой бессмертен».

Юрий Михайлович Лужков, с которым мне довелось встречаться по делам депутатским, зная о моей дружбе с Егорычевым, спрашивал меня о здоровье Николая Григорьевича и передал ему свою книгу с теплой надписью и пожеланиями. Он говорил о том, что, какие бы люди ни пришли к руководству Москвой, они всегда высоко оценят выдающийся вклад Егорычева в развитие столицы.

Николай Григорьевич до последнего дня оставался членом Совета старейшин Московской мэрии и много делал, будучи уже на пенсии, для развития ветеранского движения, для того, чтобы героическую историю нашего города лучше знала современная молодежь, будущее поколение москвичей. Уже тяжелобольной, он страстно хотел дожить до 60-летия Победы. Недотянул. Смерть, как всегда, распорядилась по-своему.

Николай Григорьевич любил молодежь, верил в нее, поддерживал и выдвигал способных молодых людей. Мне всегда казалось, что до конца жизни он оставался в глубине души комсомольцем – комсомольцем тех незабываемых лет. Наверное, именно поэтому мы с ним так хорошо понимали друг