— Погодите! Погодите! — раздался чей-то пронзительный крик. — Я требую справедливости! Хочу королевского правосудия! Пусть восторжествует закон! Правосудие тетке короля!

Бат увидел, что тетя Рекка пытается подойти к трону, но ее удерживает стража. Наконец ей удалось отпихнуть солдат, и она подбежала к трону с криком:

— Справедливости! Я хочу справедливости, ваше величество!

— Что с тобой случилось? — осведомился Бат.

— Со мной случилось все! Ты новый король?

— Да, — сказал Бат.

— А я твоя тетка?

— Да, — снова сказал Бат.

— Тогда почему я живу в какой-то лачуге и одеваюсь в лохмотья? Разве не гласит закон, что все королевские родственники должны жить в королевском дворце?

— Она говорит правду? — обратился Бат к Пуллипупу.

— Да, ваше величество.

— Неужели я должен жить в одном дворце с этой старой метлой? — простонал Бат.

— Сам ты старая метла! — возопила тетка, грозя кулаком Бату. — Ничего, вот останемся наедине, я покажу тебе, как называть меня старой метлой!

Бат почувствовал, как его бьет озноб. Но он обратился к главному советнику.

— Скажи, король ведь может сделать все, что пожелает?

— Совершенно верно, ваше величество.

— В таком случае пусть ко мне подойдет королевский палач.

— Бат, что ты задумал? — тревожно воскликнула принцесса Пушинка, хватая брата за руку.

— Оставь меня, — огрызнулся тот. — Король я или нет?! Я помню, как тетка однажды меня высекла. Больно-пребольно. Шестнадцать ударов розгой — я считал.

Тем временем перед троном предстал палач и отвесил королю низкий поклон.

— Принеси розгу, — велел Бат.

Палач удалился и вскоре вернулся. В руке у него был длинный гибкий березовый прут.

— Отлично, — сказал король. — А теперь пусть эта женщина получит шестнадцать ударов розгой.

— Не надо, Бат, прошу тебя! — заступилась за тетю Рекку Мег.

Тетя Рекка упала на колени, молитвенно сложив руки, запричитала:

— Простите, ваше величество, я больше не буду! Умоляю вас, пощадите меня!

— Ну ладно, — отозвался Бат с улыбкой. — На этот раз, так и быть, прощаю. Но если ты будешь мешать жить мне и Пушинке, если вообще начнешь путаться у меня под ногами, то палач с тобой разберется. Заруби себе на носу: я король и не потерплю никаких глупостей. А теперь, если хочешь, иди наверх и выбери себе там комнатку. А мы с Пушинкой пойдем поиграем.

С этими словами он аккуратно положил на трон корону и сбросил мантию.

— Пошли, Пушинка, мы сегодня наработались вдоволь, — сказал он сестре и, взяв ее за руку, вывел из тронного зала.

Тетя Рекка кротко проследовала за королевским мажордомом, который показал ей вполне уютные апартаменты на самом верху, под крышей.

Она осталась довольна жильем, но вскоре потребовала, чтобы к ней явился королевский казначей. Ей понадобились деньги, чтобы купить подобающую ее новому положению одежду.

Бат и Мег не терпелось посмотреть свои новые владения. Сначала они отправились в комнаты принцессы, где по распоряжению Мег служанки разложили все ее новые платья. Всего их было сорок, и они представляли собой незабываемое зрелище. Платья были красивые, приятной расцветки и из отличных тканей — на все случаи жизни. Правда, там не было платьев со шлейфами — все-таки Маргарет была маленькой девочкой, хоть и принцессой, но зато все они были яркие, с красивыми ленточками и блестящими пуговицами. Кроме того, для каждого из них имелись шляпки, чулочки и башмачки в тон.

Налюбовавшись платьями, дети стали разглядывать новую одежду Бата. Двадцать камзолов — в том числе из бархата и парчи. Некоторые были даже украшены драгоценными камнями, другие не были украшены ничем, но даже самый скромный из этих нарядов был великолепнее всего того, что Бат когда-либо носил. Кроме того, были там и башмаки с бриллиантами на пряжках, кружевные воротники, тонкое белье. Имелся там и маленький меч в золотых ножнах, которые юный король должен был надевать по торжественным случаям.

Вдоволь насмотревшись на все эти прекрасные наряды, дети начали думать, чем бы еще поразвлечься.

— Знаешь, Пушинка, — задумчиво произнес Бат. — Во всем этом дворце нет ни одной игрушки.

— Это понятно. Старый король не играл в игрушки, — отозвалась девочка. Тут в дверь постучали, и в комнату вошла тетя Рекка. Ее морщинистое лицо было сосредоточенным, а к груди она прижимала кошелек, полный злотых монет.

— Вы только поглядите, что у меня есть! — воскликнула тетка. — Теперь я накуплю себе самых красивых платьев во всем королевстве. И буду ездить в королевской карете. И мне будут прислуживать слуги. А матушка Скиб и миссис Капельсон помрут от зависти.

— А мне-то что! — буркнул Бат.

— Как это так? — вознегодовала тетка. — Ты ведь обязан всем своим благополучием мне. Если бы я не привезла тебя в Ноль на осле, ты не стал бы сорок седьмым человеком, который вошел в цветочные ворота после восхода солнца.

— Это верно, — признала Мег.

Но Бат рассердился.

— Может, это и так, — сказал он, — но я не хочу, чтобы ты мне докучала. Потому не путайся у меня под ногами и покупай себе свои платья.

— Я потрачу все эти золотые, — сообщила чируха, сжимая кошелек в своих морщинистых руках. — Но я не могу идти по улицам в моем старом платье. Одолжите мне, пожалуйста, этот плащ.

— Ну, конечно, — отозвалась Мег. Она вынула из шкафа волшебный плащ, полученный от феи, и накинула его на плечи тетки. Пушинке стало жалко старуху, а плащ был очень красивый. И вот тетя Рекка, гордясь своим новым положением и сгорая от желания поскорее потратить денежки на наряды, направилась туда, где находились главные магазины города. «Я куплю себе желтое шелковое платье, — бормотала она себе под нос, — и еще белое бархатное, и фиолетовое парчовое, а также голубую шляпку с алыми перьями. Вот уж позавидуют мне соседки! Господи, что я так медленно иду. Если бы я только могла летать!»

Поскольку на тете Рекке в этот момент был волшебный плащ, ее пожелание мигом исполнилось. Тотчас же у нее на спине появилась пара больших, покрытых перьями крыльев.

Старушка остановилась, повернула голову и, увидев крылья, стала неистово размахивать руками.

Крылья от этого тоже пришли в движение, и тетя Рекка поднялась в воздух и медленно полетела над головами удивленных горожан, которым еще не приходилось видеть ничего подобного.