Сейчас был именно такой момент.

– Если все остальное не будет столь же предсказуемым, – заметил я, давая понять, что уже готов уйти.

Но я знал, что вот сейчас-то и начнется самое интересное. Стоило лишь посмотреть на Кадинара, который начал буквально щуриться от предвкушения меня удивить. Да и сердце ускорило свой ритм, забившись в предчувствии, словно ему уже было ведомо то, чего не знал я.

– Правительница Лера с мужем неожиданно отправилась на Дариану.

И улыбка… легкая, невесомая и такая многозначительная.

– Если ты…

Он услышал только мой рык, но не успел заметить моего движения, а я уже стоял рядом с ним и прижимал к его горлу обнаженный кинжал.

Это развлечение пора было прекращать. Не только мы с ним, но и все, кто последовал за мной, давно не тешили себя иллюзией, что судьба покинутого мира нас больше не интересует. И дело было даже не в том, что у меня там остались сын и дочь, а у Сэнара – брат.

Мы так много отдали ему, мы столько ждали, когда задуманное нами начнет обретать реальность, что не заметили, как, кроме него, у нас больше ничего не осталось.

Со мной же судьба обошлась еще более жестоко, чем с остальными. Я искренне верил, что, найдя Тасю, не пожелаю больше ничего, кроме ее нежности и уюта, который мы будем создавать вместе с ней.

Но как же я заблуждался!

Если бы это прилагалось к тому, чего я сам себя лишил, оно могло стать для меня тем немногим, чего не хватало для того, чтобы ощутить себя счастливым. Увы, но вновь обретенная любовь не смогла полностью заполнить собой образовавшуюся после ухода с Дарианы пропасть.

И парадокс ситуации заключался в том, что, даже осознавая это, я, однажды нашедший новый путь для своего мира, не мог сделать этого сейчас.

– С ней твой кинжал.

Кадинар никак не отреагировал на мой демарш, лишь скосил взгляд на стоящего рядом с ним Айласа. Словно уточняя, как им с Сэнаром удалось в его весьма непродолжительное отсутствие довести меня до такого состояния.

Они и раньше оберегали меня, что уж было говорить о том, что творилось сейчас. Хотя каждому из них воочию приходилось сталкиваться с живущим во мне берсерком.

– Подробно. Все, что удалось узнать. – Мой голос отказался мне подчиняться и вновь превратился в рык.

Клинок от шеи Кадинара я убрал. А вот возвращаться в кресло не торопился, мало ли из-за чего еще придется вскакивать.

– А может, не стоит. Дождемся ее, она и расскажет.

Его глаза, когда он поднял их на меня, буквально сияли.

Да, ее появление на острове никого из них не оставило равнодушным. Я с трудом сохранил спокойствие на своем лице. Мне удалось вырвать из памяти ту ночь, когда мои губы ловили ее стоны, а тело пылало, откликаясь на ее огонь. А вот мой помощник, прошедший вместе со мной через обряд слияния, сделать этого не смог. Или не захотел. И Лера для него стала несбыточной мечтой, по ней он оценивал всех женщин, встречавшихся на его пути. И нетрудно было догадаться, что ни одна из них ни в малейшей степени не могла с ней сравниться.

– И как долго нам придется ее дожидаться?

Я добавил немного ехидства, но лишь для того, чтобы вернуть его из мира грез. Похоже, то, что ему удалось узнать, действительно важно, раз его губы вновь и вновь растягивались в многообещающей улыбке. Такое я замечал у него, когда он раскрывал очередной заговор или сам его задумывал.

– Судя по ее разговору с твоим сыном – очень скоро.

Как хорошо, что я не поспешил вернуться в кресло.

– Ты… – Догадка о том, что он сделал, поразила меня не своей невозможностью, а его наглостью.

Впрочем, таким он был всегда. И я уже не удивлялся тому, что он оставил для себя канал выхода к системе контроля резиденции. Только почему он не раскрылся мне раньше?

– Что еще я не узнал вовремя? – Я был совершенно спокоен, когда задавал свой вопрос.

Лицо Кадинара тут же стало серьезным. Наконец-то до него дошло, что и у моего терпения есть предел.

– А вы нисколько не изменились.

Я оборачивался нарочито медленно, буквально наслаждаясь каждым мгновением сковавшей сердце боли.

Этот голос, сила, в которой воедино сплелись жар драконьего пламени и холод Пустоты…

Не всколыхнулось ни одно из окружавших мой замок защитных заклинаний. Не завибрировали щиты, оповещая об опасности. Не пробежало холодком по спине ощущение присутствия рядом со мной постороннего. Но она стояла на последней ступеньке лестницы, которая спускалась к озеру с небольшой террасы.

– Я рад приветствовать правительницу д’Тар в своем доме. – Я склонился в полупоклоне, давая ей понять, что, несмотря на некоторую неожиданность этой встречи, ее своеобразное появление здесь меня нисколько не смущает.

– Когда мы расставались, ты называл меня Лерой. – Она улыбнулась подошедшему к ней Айласу, в глазах которого царила искренняя радость от того, что он ее видит, и оперлась на предложенную им руку. – Да и некоторую растерянность ты никогда раньше не прятал за излишней вежливостью. Мне сделать вывод, что последние два года сделали из ялтара Вилдора мирного и добропорядочного графа?

Она стояла напротив, и я видел, с каким трудом ей удается удерживать шальную улыбку. И от этого у меня в груди разливалось странное тепло. Словно только вчера она неожиданно оказалась в бункере, о котором никто, кроме нас четверых, не должен был знать. Словно только вчера из-за ее спины показалась Тася, мгновенно раскрасив красками мой черно-белый мир. Словно только вчера я произнес слова, которые так редко говорили только потому, что каждый, кто позволял им прозвучать, знал им цену: «Мне жаль, что мне не пришлось прикрывать твою спину». И услышал ее ответ. Ответ воина, для которого понятия чести и долга не являются пустым звуком: «Мне жаль, что я не могу хранить твой путь».

– Мирного и добропорядочного?! – фыркнул рядом Кадинар и предпочел отступить назад, понимая, что только присутствие гостьи спасает его от немедленной схватки. У меня уже не раз создавалось впечатление, что он продолжал мне перечить только ради таких поединков.

– Я рад видеть тебя.

Я шагнул ей навстречу, раскрывая объятия. Точно зная, что ни у одного из присутствующих здесь, включая саму Леру, это не вызовет воспоминаний о времени, когда я называл ее своей невестой. И даже присутствуй здесь Тася… ей лучше, чем кому-либо, было понятно мое отношение к этой женщине, вернувшей мне значительно больше, чем возлюбленную

– Посмотрим, что ты скажешь, когда узнаешь, зачем я появилась.

Она на мгновение уткнулась мне носом в грудь и затихла. Вновь поражая ощущением хрупкости, исходившим от нее, и вызывая чувство радости, когда я вдохнул аромат ее волос. Аромат бескрайнего неба, в котором игрался свежий ветерок.