внутренности, нас потом все эти секретные химики сразу вычислят. Подставлять Михалыча не очень бы хотелось, он нам ещё, судя по всему, пригодится.

— Держусь. А что мы тут ищем собственно говоря? — мы рассматривали стеллажи, на которых стояли баночки скляночки и ничерта не понимали, что это такое, темнота и эта жуткая вонь уже стали удручать.

— Всё, что вызывает интерес наших коллег. Неспроста они тут каждый день ошиваются. Может и впрямь какое лекарство ищут. А если так, то может и для сестры от астмы смогут помочь изобрести лекарство.

— Фиг их знает. Ладно, у тебя что-то есть интересное?

— Да, смотри, смотри, Глас-си-ри-я. — медленно прочитал Вова и мы уставились на банку. Он хотел взять ее в руки, но я одернул его. — Не трогай лучше никакие банки, даже в перчатках это может быть опасным. Хрен его знает, что это такое и для чего оно тут стоит.

В банке был зеленый газ, ну по крайней мере мне показалось что там газ, потому что, когда мы рассматривали ее, мне показалось что внутри что-то шевелится, как будто туман какой-то, который пытается затмить собой всю банку.

— Ого. Ты видишь как оно шевелится? — с удивлением сказал Вова.

— Вижу, но лучше не трогать, мы не знаем, что это, вдруг это реально какой-нибудь вирус, который на фиг нас всех уничтожить может.

— Ой да брось, что будет-то, давай поближе посмотрим — Вова взял в руки банку, начал ее крутить, рассматривать.

И тут газ отчетливо принял форму, у него было лицо, глаза, рот. Оно смотрело с ухмылкой из банки. Вова закричал, и банка выпала из его рук.

Раздался резкий взрыв, как будто банка с огурцами взорвалась.

— Блин, что ты наделал??? — под ногами Вовчика валялись осколки от той самой банки с зеленым газом.

— Я случайно. Но ты не поверишь, там было лицо, я отчетливо видел, как газ преобразовался и принял форму лица.

— Извини?! Да что толку от твоих извинений. Что теперь будет? Хорошо, что мы хоть в масках. Там вроде не так много этого газа было, может и не заметят, давай срочно убирать осколки и погнали отсюда. А-то опять увидишь что-нибудь не то и еще побьешь пару банок. — я включил фонарик на телефоне и только сейчас заметил, что все банки с жидкостями на стеллаже разного цвета.

— Нужно срочно валить отсюда. — в это время мы услышали три стука в дверь, что означало, что наше время вышло. Это стучал Михалыч, как договаривались. У нас практически не оставалось времени, чтобы успеть снять костюмы и добежать до кабинета.

— Валим. — крикнул я Вовчику.

— А как же стёкла? Михалычу же влетит за нас… — распереживался Вовчик.

— Влетит нам, если кто-нибудь узнает, что мы были тут. Давай скорее заметай осколки под стол, надеюсь не заметят.

Они быстро смахнули ногами осколки от разбитой банки под стол лаборатории и направились к выходу.

— Ну что так долго? Я задолбался уже стучать вам. — Михалыч уже начал нервничать. Вы там ничего не разбили?

— Нет.

— Нет.

Мы решили соврать, иначе проблем было не избежать. Мы переглянулись и в надежде, что всё обойдётся, направились к кабинету.

— Ну и что дальше? — озадаченно спросил меня Вовчик. Давай представим, что нас там не было, главное виду не подавать и нервничать при разговорах — ответил я.

Мы отправились в свой кабинет, у нас оставалось ровно 5 минут до начала рабочего дня, но мы ещё даже не догадывались, что только что натворили.

Пока мы шли, в моей голове всплывали картинки, как Вова изменился в лице и говорил, что видел лицо. Что газ принял очертания какого-то лица и он улыбался ему. Бред, конечно, но мне сразу вспомнились мои сны, как туман окутывал все. При чем это был настолько густой туман, что мне показалось в банке был такой же. Неужели тут исследуют туман? Точно фигня какая-то.

Мы шли к кабинету и я решил, что не буду думать больше ни о каком тумане, но я очень сильно ошибался.

Ничего, кроме тишины

На следующий день после происшествия с разбитой банкой я проснулся уставшим, всю ночь мне снились какие-то дурные сны, будто я стою посреди лаборатории, вокруг бегают люди без лиц, в белых халатах и не могут проронить ни слова. У них нет рта, глаз, они носятся и не знают куда себя деть. А под потолком был огромный сгусток тумана, он менял цвет, то ярко желтый, то ярко синий, зеленый и так менял цвета. Он разрастался все больше и больше. Я стою и опять не могу пошевелиться, не могу проронить ни слова, и тут я вижу, как появляться Настя и шёпотом говорит мне «молчи».

Я пришел на работу без энтузиазма, но на сегодня намечалось много работы и никакого внимания в наш с Вовкой адрес особо не было, исходя из чего мы с ним подумали, что всё обошлось и никто ничего не заметил.

— Тём, тебе как спалось? — спросил друга Вовчик, разбирая накопившуюся груду документов на своём рабочем столе.

— Я почти не спал, голова ужасно болела, да кошмары всю ночь снились. Походу перенервничал я вчера. А ты как, удалось выспаться?

— Да какой там?! Я думал только у меня бошка разламывалась. Кстати, я заметил, что как только я начинаю разговаривать после вчерашнего у меня голова словно ватная, ужасные боли и какой-то шум давящий, терпеть почти невыносимо, даже таблетки не помогают.

— Да-да! Я тоже заметил. Мы вчера очень много говорили с тобой. И боли эти носят какой-то особенный характер. Я думаю, что это напрямую связано с разбитой колбой и её содержанием. Хотя на нас и была надета защита, но вполне вероятно, что вещество, которое находилось внутри колбы, проникло в дыхательные пути и весь организм. — рассуждал я почти шёпотом.

— Эй, счастливая парочка твикс, вы чего там шепчетесь? Больше двух говорят вслух. Может с нами поделитесь результатами своих переговоров. Нам тоже с Юлей интересно. Да, Юленька? — Андреич посмотрел на дочь, но та была сильно погружена в работу и свои мысли, последнее время она трудилась над серьёзными какими-то экологическими опытами. Поэтому на реплику отца отмахнулась, дав понять, что у неё есть дела поважнее, чем слушать чужие разговоры.

После того, как я приходил и уходил на работу с Вовчиком, Андреич стал называть нас сладкой парочкой твикс. Оказывается, у него какое никакое, а было чувство юмора.

Чтобы не привлекать внимание коллег я решил написать