Основной вопрос, волнующий Раймонду Резникову, можно сформулировать следующим образом: могло ли случиться так, что тамплиеры сумели спрятать в окрестностях Ренна некие документы, подтверждавшие их вероотступничество? Отречение, о котором знали немногое, но основное: «Иисус был всего лишь незначительным пророком…» Доводы С. П. Саймона во многом расходятся с ее аргументацией. Мы обратимся к этой теме в другой главе.

Крестовый поход 1209 года и волна арестов в 1307 году покончили с опасными «ересями» катаров и тамплиеров. Великий магистр ордена храмовников Жак де Моле погиб на костре 11 марта 1314 года; перед смертью он успел «назначить папе Клименту и королю Филиппу встречу на суде божьем», что произошло год спустя, как и предсказывал Жак де Моле. Далее последовала эпоха «проклятых королей», о которой талантливо поведал писатель Морис Дрюон.

Вернемся в Верхний Разе. С этого момента из нашего повествования исчезает Реде или Реда, отныне мы будем называть Ренн-ле-Шато его нынешним именем.

В 1340 году в Безю появляются чиновники королевского сенешальства. Цель их прибытия — задержать двух рыцарей, Гильома Катала и Пьера де Палайана, подозреваемых в незаконной чеканке золотых монет. Обвинение, вероятно, исходило от самого папы Бенедикта XII, который был… дядей вышеозначенного Пьера де Палайана. Но откуда мошенники, чеканившие монету для собственных нужд, брали драгоценный металл?

1361 год ознаменован приходом Энрике, графа Трастамарского: брат короля Кастилии покидает свою страну, сопровождаемый безжалостными арагонскими наемниками. Уничтожив нижнюю часть города, Энрике осаждает верхний замок Ренн-ле-Шато. Взрыв башни, служащей пороховым складом, пробивает брешь в крепостной стене: город открыт для неприятеля. Следом за врагом в разграбленный и разрушенный город проникает эпидемия чумы. Таков конец этой эпопеи. Впрочем, загадкам нет конца.

Обратим наш взор к королевскому двору Франции, месту действия следующей истории: на этот раз ее героями станут Людовик XIII и Людовик XIV, а также кардинал Ришелье, министр Людовика XIII, и сюринтендант финансов Николя Фуке, действовавший во времена Людовика XIV. Но главным действующим лицом все же будет не король, и не министр финансов, и даже не кардинал, а известный художник Никола Пуссен (1594–1665).

Слава и популярность пришли к Пуссену в 1622 году. Особым успехом пользовались картины, написанные им для парижских иезуитов, среди которых выделялись два полотна, посвященные Игнатию де Лойоле и Франциску Ассизскому. В 1624 году Пуссен отправился в Италию, где остался на долгое время: это было время славы художника. Кардиналу Ришелье удалось уговорить художника вернуться во Францию — что и произошло в 1636 году. При дворе короля Пуссену без промедлений присвоили титул первого живописца, однако вскоре великий художник вернулся в Италию, где окончил свои дни в довольстве и роскоши, пожиная плоды славы.

По возвращении во Францию живописец создал множество удивительных полотен. Один из его шедевров, «Пастухи Аркадии», находился в Лувре вплоть до восшествия на престал Людовика XIV. На этом полотне изображены четверо пастухов, читающих надпись на камне: «И в Аркадии я». Для фона картины художник выбрал пейзаж, напоминающий окрестности Ренна, однако все его детали расположены строго в обратном порядке. Объективности ради упомянем о мнении одного-двух авторов, утверждающих, что при создании картины Пуссен был вдохновлен пейзажем, увиденным им в Аппенинских горах. Если это действительно так, то можно лишь изумиться столь точному совпадению!

Мы еще вернемся к перипетиям, ожидавшим Пуссена, Людовика XIV, его министра Никола Фуке и брата министра, аббата Фуке. Скажем лишь, что сюринтендант Фуке получил от Пуссена некое секретное послание; вскоре он разбогател, но вслед за этим последовала тюрьма: богатство не принесло министру желанного благополучия.

Такова аргументация искателей сокровищ, о которых якобы знал Николя Пуссен, доверивший свой секрет министру финансов Фуке. Министр не преминул им воспользоваться, однако, скорее всего, то же намерение вскоре появилось и у самого Людовика XIV, упрятавшего министра подальше от сокровища. Единственное открытие, которое сделают в этом случае кладоискатели, — опустошенные залы королевского тайника…

Итак, нас ждет Ренн-ле-Шато. На этот раз мы остаемся в нем до конца главы.

В 1659 году Руссильон вернулся под власть французского короля. Отныне земле Ренна предстояло охранять лишь свои тайны и тайники: заботу о границах взяло на себя государство. Наступила пора мирного спокойствия.

В 1781 году Мари де Негри д'Абль, вдова Франсуа Отпуля, сеньора Ренна и Бланшфора, доживает последние дни. Отношения в семье носят довольно резкий характер: три дочери маркизы (единственный сын Мари де Негри умер в детстве) не слишком почтительны с матерью. Известно даже, что Мари д'Отпуль-Феллин подавала на нее в суд «за разорение замка Ренна, жилых помещений и наследного имущества своего отца». Можно ли после этого обвинять маркизу в слабохарактерности? Вряд ли, одна из историй раскрывает нам истинное лицо Мари де Негри д'Абль, вероломно нарушившей древнюю традицию Бланшфоров: передачу из рода в род некоего семейного «секрета». Маркиза открыла его вовсе не членам семьи, ее доверенным лицом стал духовник, аббат Бигу. После кончины Мари де Негри д'Абль аббат велел высечь на ее надгробном камне странную надпись, которую впоследствии попытался стереть Соньер. Так «секрет Бланшфоров» и, вполне возможно, секрет пап, берущий начало от Климента V, попал в руки священника Разе.

Элизабет, второй дочери Мари де Негри д'Абль, достались в наследство пришедшие в упадок земли… но не знаменитый «семейный секрет». Наследница маркизы приняла титул «Мадмуазель Ренна». 24 февраля 1805 года на арене действий Ренн-ле-Шато появилась еще одна героиня, имя которой дошло до наших дней: Жюли Авиньон, супруга Мишеля Каптье, ставшая служанкой Элизабет.

Дела владелицы Ренна шли не слишком хорошо. Вскоре ее имущество было описано и пошло с молотка. Приобрела его уже знакомая нам семейная пара: Жюли Авиньон и Мишель Каптье. В 1867 году замок и его земли стали собственностью братьев Дальбье, а затем, в 1946 году, их приобрел господин Фатен, участник освободительного движения Франции от гитлеровских войск, бывший одним из вернейших соратников генерала де Голля. Его сын и наследник — геолог, знаток истории, умелый скульптор по' дереву — не в состоянии оплатить расходы по содержанию замка. Однако финансовые затруднения не помешали ему встретить в стенах этого поместья человека, которого в некоторой степени можно назвать наследником Меровингов, Людовика XIV и Шарля де Голля. Мы зовем его Франсуа Миттеран. Не удержимся от соблазна воскликнуть: королей более не коронуют в Реймсе!

Президент Франции посетил Ренн-ле-Шато в мае 1981 года. Однако 96 лет назад, 1 июня 1885 года, другой человек навечно вошел в память Ренна. В тот день священником Ренн-ле-Шато стал Франсуа Беранже Соньер.

Рассказать о жизненном пути аббата представляется не столь легким делом, как это может показаться на первый взгляд. В истории, о которой пойдет речь в этой главе, в известной степени существуют два Соньера: богатый деревенский кюре — и герой невероятной эпопеи, до сих пор вызывающей споры и разногласия.