В путь они отправились после полудня. Сам Марк добрался бы до Торнина самое большее дня за два, однако с Герти он рассчитывал как минимум на трёхдневное путешествие, а то и четырёхдневное. Но, к его удивлению, оказалось, что девушка довольно легко переносит дорогу, и через некоторое время он немного скорректировал свой прогноз: если в дальнейшем темп их езды не замедлится, то на месте они будут послезавтра к вечеру. Хотя скорее всего им всё-таки придётся остановиться на ночлег, не доезжая несколько часов до Торнина.

Поначалу Марк собирался заехать на Нолан, повидать родственников и передать им привет от отца и матери, которые теперь жили в Вечном Городе. Но затем передумал — ведь Нолан находился не совсем по пути, что удлинило бы их дорогу, да и там пришлось бы задержаться самое меньшее на день. Кроме того, родственники могли неправильно понять присутствие с ним молоденькой девушки, а что-нибудь выдумывать (тем более, рассказывать им правду) Марку совершенно не хотелось. Так что он решил отложить посещение Нолана на потом — а сначала побывает на Торнине, устроит Герти в школу и заодно определится с собственным будущим. На сей счёт у него был один план, но Марк старался не обнадёживать себя, чтобы в случае неудачи не слишком огорчаться. Хотя всё равно понимал, что будет здорово расстроен, если дело не выгорит…

В первый день путешествия Марк и Герти почти не разговаривали. Девушка уже не выглядела такой угрюмой и подавленной, как вчера, — апатия начала отпускать её ещё после того удивительного сна, а путешествие по Равнине и вовсе действовало благотворно, — но тем не менее она предпочитала отмалчиваться, лишь по необходимости отвечала на вопросы Марка, а потом снова погружалась в задумчивость.

В конце концов Марк оставил попытки расшевелить её, решив, что постепенно она сама отойдёт, и принялся просматривать книги, которые вместе с другой поклажей везла третья их лошадь и которые составляли добрую половину всего наследства, полученного Герти от матери. Книг было с полсотни, все на мидгардском — основном языке Торнинского архипелага. В большинстве своём они были посвящены магии и смежным наукам; среди них Марк не нашёл ничего опасного или подозрительного, что хоть немного попахивало бы чёрным колдовством. Кроме того, имелось несколько весьма приличных трактатов по истории, философии и математике — не слишком заумных, а довольно приземлённых, вполне годившихся в качестве учебников. А ещё были орфографический и толковый словари мидгардского языка, справочник по грамматике и шеститомная «Торнинская Энциклопедия» издания восьмидесятых годов прошлого века.

«Да уж, покойная Визельда была неординарной сельской колдуньей, — подумал Марк. — Впрочем, её дочь тоже обычной не назовёшь…»

Он покосился на Герти, которая при всей своей неопытности весьма неплохо держалась в седле. Разумеется, секрет такой ловкости заключался в том, что она ехала на Карине, но всё равно Марк поражался тому, как быстро и непринуждённо девушка приспособилась к новым для себя обстоятельствам. Богатый верховой костюм сидел на ней так ладно, словно она с детства привыкла носить подобные наряды, а между тем Марк почти не сомневался, что сегодня Герти впервые в жизни надела брюки.

Во время привала, когда они остановились передохнуть и немного подкрепиться перед вечерним отрезком пути, он спросил у девушки по-мидгардски:

— Ты читала эти книги?

— Только те, по которым училась, — ответила Герти на том же языке, и даром что её произношение оставляло желать лучшего, говорила она довольно бегло. — Ещё люблю листать энциклопедию, там много всего интересного, хотя написано очень коротко. А вот большинство колдовских книг я не понимаю.

— Ничего. Выучишься — поймёшь. Должен сказать, у тебя отличная библиотека. Но все книги нужно пометить, иначе в школе их растащат — а потом поди докажи, что они твои. Если хочешь, я сконструирую тебе магическую печать; её будет невозможно удалить. Какая у тебя фамилия?

Герти пожала плечами:

— Не знаю, есть ли она вообще. Мама ничего об этом не говорила. А в церковной книге я записана просто как Гертруда, дочь Визельды.

— Это не годится, — покачал головой Марк. — Пусть лучше будет Гертруда Визельдаттир. Так и о твоей матери память сохранится, и вместе с тем, поскольку Визель — мужское имя, никто не подумает, что ты… — он замялся.

— Что я безотцовщина, — закончила за него девушка. — Всё в порядке, Марк, я не обижаюсь. В детстве меня часто дразнили, привыкла…

* * *

Путешествовать по заселённому архипелагу было гораздо легче, чем идти через необитаемую область. Чтобы не утруждать себя регулярными навигационными счислениями, Марк просто проложил маршрут вдоль трактового пути, ведущего к Торнину. Но в то время, как тракт сильно извивался и петлял, проходя лишь по неподвижным «лоскутам» самых старых и устойчивых Граней, Марк и Герти ехали по Равнине напрямую, что чуть ли не в десять раз сокращало им путь. А близость тракта позволяла в любой момент и без лишних поисков воспользоваться такими благами цивилизации, как вкусный обед, удобный ночлег и возможность смыть с себя дорожную пыль.

Заночевали они в небольшой, но очень приличной гостинице на обочине трактового пути. Там, правда, случился маленький конфуз: суетливый хозяин пропустил мимо ушей слова Марка, что Герти его сестра, и, приняв своих новых постояльцев за супружескую пару, провёл их в роскошный номер для молодожёнов. Увидев только одну кровать, девушка страшно смутилась, а хозяин, когда ему разъяснили его заблуждение, рассыпался во всяческих извинениях и за ту же плату предоставил им ещё более шикарный номер с двумя отдельными спальнями и прихожей.

На следующий день настроение Герти заметно улучшилось. Конечно, ей было ещё далеко до настоящей жизнерадостности, но она уже реже впадала в мрачную задумчивость, гораздо охотнее отвечала Марку, изредка улыбалась на его шутки, а время от времени и сама заводила разговор. В основном её интересовало всё связанное с Трактовой Равниной: почему над ней небо только того «лоскута», на котором в данный момент находишься; что за сила удерживает соседние «лоскуты» плотно подогнанными друг к другу; как так получается, что с освещённого «лоскута» хорошо видны и те, где царит ночь, а когда оказываешься на затемнённых, сумрак опускается на всю Равнину. Некоторые её вопросы были настолько глубокими и нетривиальными, что Марк затруднялся с объяснениями.

Также Герти спросила его о львиной шкуре, однако он отделался полуправдой: сказал лишь, что это подарок дальнего родственника, короля Гуннара Лионского, но о её особых свойствах не упомянул. Это было ни к чему.

А ближе к вечеру Герти заговорила о своём сне:

— Знаете, Марк, чем больше я думаю, тем больше мне кажется это странным. И не только мой сон, но и ваша реакция на него. Вы слишком быстро поверили мне и не стали выспрашивать никаких деталей, лишь попросили описать мужчину и обоих ребят. Может, я ошибаюсь, но у меня создалось впечатление, что вы уже сталкивались с чем-то подобным. — Девушка повернула голову и внимательно посмотрела на него. — Ведь так?