Усмехнулся про себя, вспомнив, как раньше с ее губ слетали стоны и мое имя, когда она, царапая плечи, улетала от волн оргазма… а теперь. Теперь только в свой адрес могу услышать гадости, наверное, заслужил. Хотя отдал бы многое, чтобы вернуться в прошлое.

Мещеряков раздумывал, может, пытался прикинуть, сколько бы нулей приписать к первой цифре, потому я ему задачу облегчил. Взял со стола лист бумаги, достал ручку и аккуратно вывел сумму с шестью нулями. Глаза Петра расширились, будто он прозрел в одно мгновение и сейчас не мог поверить, что такая сумма, по сути, легко приплыла к нему в карман.

— Хорошо, я передам в отдел кадров вашу просьбу, — кивнул он, продолжая пялиться на лист бумаги.

— Деньги переведут на ваш счет, после того, как Полина получит трудовую на руки. Надеюсь, этот разговор останется между нами.

Мещеряков улыбнулся, у него едва слюна не капала от мысли, что бабки привалили. Мне-то жаль их не было. Я вообще с деньгами расставался легко, а за Иванову готов был отдать все.

Ох, зря Петр так скалился. Мне-то было не сложно представить, какой скандал последует за ее увольнением. Во-первых, Мещерякову повезет, если Полька не разворотит ему половину кабинета напоследок, во-вторых, вышестоящее по голове не погладит тоже. Но зачем ему сейчас об этом знать?! Нет, я не желал создать Полинке проблемы лишние, а вот, если бы она осталась здесь, то они наверняка были бы.

Взамен мне было что предложить ей, и я верил, что она скажет «да». Правда, сначала, вероятно, расцарапает мне физиономию.

— В каком кабинете Иванова? — прорычал, склонившись над Оксаной, или как там звали секретаршу Мещерякова.

— По-по-лина? — закивала девчонка, выпучив глаза, словно рыбка.

Мне даже стало смешно на миг, неужели я выгляжу столь устрашающе, что заставляю женщин заикаться и бледнеть.

— Да, ты будешь умницей, если скажешь мне об этом быстрее, время — деньги, — подмигнул я ей, желая поторопить.

— Прямо по коридору и налево.

— Премного благодарен, — выпрямившись, отступил я назад, позволяя малышке сделать вдох.

Уверенной походкой направился к Ивановой. Видеть ее хотел так, что кровь стыла в жилах. Казалось, что тысяча иголок впивается в кожу, делая шаги болезненными.

А сердце билось в груди птицей, которая попалась в силок. Наверняка после этой встречи заработаю аритмию, но жажда видеть Полю была велика.

Не стал утруждать себя тем, чтобы постучать в дверь. Распахнул ее с такой силой, что она грохнула о стену, открывшись. Полинка стояла спиной ко входу, потому вздрогнула, а повернувшись ко мне, лишь прошипела. На ее груди красовалось коричневое пятно от кофе.

— Кажется, я не вовремя, милая? — захлопнув дверь, подошел к Ивановой.

Ее лучистый взгляд тут же потух. Зрачки сузились, а я увидел собственное отражение в этом темном омуте. Ненавидела она меня и отнюдь не за испорченную одежду.

— Ты всегда все делаешь невпопад. Какого дьявола тебе надо от меня?

— Соскучился, — склонил голову вбок, произнес с придыханием.

Вот же… собственный голос в роли предателя, хотя, мне кажется, все читалось на лбу. Там чуть ли не бегущей строкой значилось, что мне до помутнения рассудка не хватало ее все эти годы.

— Катись, Борисов, видеть тебя не желаю, — сквозь зубы прорычала она, отставляя чашку на стол.

Я проследил за ее движением, раздумывая, сильно ли она будет визжать, если я ее прямо сейчас поцелую или полумеры это не про нее, и сразу расскажет все своему жениху?!

Боже, почему мне так везет на идиотов? Сначала Борисов, потом начальник, теперь снова первый? Что я сделала такого плохого, что натворила ужасного в прошлой жизни, если в этой судьба меня била постоянно?!

Вопросов было много, а ответов, увы, нет.

Я злилась, ненавидела весь мир и никак не могла успокоить свою душу. Раны в сердце вновь начали кровоточить, достаточно было встретиться взглядом с Лешкой. Да что за черт? Вроде отболело, по крайней мере, так хотелось верить. Иногда я точно могла сказать, что все. Больше ничего не испытываю к нему, даже презрение и ненависть улеглись на дно. Рубцы за пять лет почти стали незаметны, но что-то пошло снова наперекосяк.

Еще и встретились-то при очень неоднозначной ситуации. Даже подумать было неловко, что он мог там нарисовать в своем воспаленном сознании. Наверное, решил, что я заигрываю с руководством, являюсь любовницей Мещерякова… Впрочем, если Леша зацепится за эту мысль, то будет наиполнейшим дураком.

А он, кажется, и посчитал именно так, потому ввалился в мой кабинет. А мне в окно выпрыгнуть захотелось, лишь бы он так не смотрел. Дьявол, у меня же тоже нервы не канаты.

— Скучала? — смеясь, произнес он, нависая надо мной, как грозовая туча.

По коже пробежали мурашки хватило ведь всего секунды, всего лишь одного вдоха. Колени задрожали, внутри что-то екнуло противно и стоило усилий, чтобы не подать вида, как мне непросто находиться рядом с ним.

— Издеваешься? — возмутилась я, наверное, слишком наигранно вышло, но мне, правда, захотелось убежать, спрятаться, чтобы, закрыв ладонями глаза, дать волю эмоциям.

Слезы душили, неужели он не представлял, как мне тяжело в этот миг. Сложно находиться с ним рядом. Я ведь похоронила его, закопала свои мечты и чувства так глубоко. Я не ждала Лешу, не грезила им, да и в любовь отчасти перестала верить.

— Ты не изменилась, — вздохнув, промолвил Борисов, не переставая пронзать меня взглядом.

Эти острые стрелы проникали внутрь, раздирая мне грудную клетку. Сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу, влепить бы ему пощечину, вцепиться в ворот рубашки и кричать, кричать от бессилия и горечи, от тоски проклятой.

— Леша, заканчивай. Если тебе есть что сказать по делу, говори, нет, так выход там, — ткнула пальцем в дверь, переводя дыхание.

Борисов только переносицу потер, дернув плечом. Да чихать он хотел на то, что мне не по себе, плевать ему на мои чувства и дискомфорт. Он думал лишь о себе, нахохленный самовлюблённый павлин.

— У меня есть к тебе предложение, — демонстрируя мне улыбку, присвистнул он.

— Снова замуж? — протянула я, желая тоже метнуть в него молнию. Пусть почувствует вкус крови на губах, всю соль моих слез.

— Ну, если ты так желаешь? Хотя был уверен, что ты уже давно чья-то жена.

— Твоими молитвами. Скоро буду, кстати, извини, но ты не приглашен на свадьбу, — пожала плечами, решив сесть за стол, чтобы хоть так сократить расстояние между нами, только он мне не позволил этого сделать.

Преградил путь, встав скалой. Я носом уперлась в его грудь и в глазах на мгновение защипало. Да чтоб ты провалился, Борисов!

Леша медленно положил руки на мои плечи, проведя ладонями вниз. Не знаю, как не рухнула в тот момент, душа выскочила из тела, вспорхнув птицей. Мир поплыл, а я, как тонущий, подброшенный волной на поверхность, жадно хватала ртом воздух.