Алла только губами шевельнула – говорить она явно не могла.

– Я думаю – поправьте меня, если я ошибусь, – повернулась Алена к Савельеву, – что в этом самом «Икс-веке» с той стороны в этом самом месте, – она показала на стенку с полосой влажных обоев, – тоже стоял шкаф. И его задняя стенка тоже имела свойство сниматься… легким движением руки. Скажите, – обратилась она к Савельеву, – когда вы там работали, в той фирме, там ничего, случайно, не исчезло? Какая-нибудь финансовая документация, пароли, явки, деньги, ну, не знаю?..

– Исчезло, – хмуро кивнул он, – и очень многое. Нет, товар в основном мы конфисковали, но новые образцы, и все бухгалтерские документы, и деньги… По сути, мы зацепили гораздо меньше народу, чем намеревались. И даже этого Первачова, директора фирмы, пришлось отпустить. И даже подписку о невыезде сняли. Правда, за ним тихонько наблюдали, надеялись, может, он выведет на след своего тайника, но он потом уехал из города, и след его мы потеряли. И вот он вернулся…

– Полагаю, тайник был в этом шкафу, – сказала Алена. – Думаю также, не одна Алла сюда замешана, в доле наверняка и другие сотрудники «Travel везде». Иначе как удалось бы столько добра спрятать? Ну что ж, дела тут идут еле-еле, видите, ни одного клиента, вот и захотели подзаработать… А потом, когда дверь «Билета в Х век» опечатали, все через шкафы-порталы… – Она хихикнула, впервые употребив этот расхожий в фантастике, но столь малоупотребимый в реальной жизни термин… а ведь его, очень может быть, вполне можно взять на вооружение! – Все через эти самые шкафы потом вновь сгрузили в помещение фирмы. Ну кому придет в голову проверять после проверки?

Алла бессильно упала в кресло. Само ее потрясенное молчание было лучшим подтверждением того, что все, даже самые смелые догадки писательницы Дмитриевой, оказалось точным. Ну что ж, на то она и писательница Дмитриева, детективщица. Со смелыми догадками у нее всегда все как надо!

Савельев уже звонил по своему мобильному телефону и вызывал группу поддержки. Без сомнения, преступная деятельность фирмы «Билет в Х век» будет вот-вот окончательно пресечена, и всем наноноскам, наномайкам, нанотрусам, а также, очень может быть, и нанопорткам настанет конец. Придет полный песец, как выражаются в наше время. Карачун их хватит, как выразился бы один знакомый Алены Дмитриевой… такой мохнатенький, пахнущий сеном…

– А знаете, – сказала Алена, глядя на съежившуюся Аллу, – все-таки дурацкое это название – «Билет в икс-век». Поверьте, «Билет в десятый век» – куда интересней! Назови вы так свою турфирму, у вас бы отбоя от клиентов не было. Глядишь, не пришлось бы связываться со всякими преступниками, чтобы подзаработать.

Алла убито молчала.

Алена вздохнула. Да, оно хорошо бы… билет в десятый век, да на Рождество… ах, мечта! Ради этого можно и Парижем поступиться. Но где найти портал?!

Антонина поднесла ко рту фужер с шампанским и приготовилась сделать глоток, но тут по квартире разнесся такой громкий крик, что она поставила бокал на столик и выбежала в прихожую, чтобы узнать, кто кричал и почему.

Как и следовало ожидать, голосила маменька. Из трех присутствующих в помещении женщин только она могла издавать столь пронзительные звуки. Две остальные были слишком интеллигентны, чтобы орать в гостях. К тому же у одной из них был ларингит, и она могла только шептать. Тогда как маменька орала. И орала так, что остальные женщины зажимали уши ладонями, а находящиеся в некотором отдалении мужчины страдальчески морщились.

– Мама, прекрати! – попыталась урезонить ее Антонина. Но та голосить не перестала, зато сменила репертуар: если до этого она просто кричала «а-а-а», то теперь стала выдавать вразумительные слова:

– Укра-ал! Украл, гад!

– Что? – полюбопытствовали гостьи хором.

– Кто? – спросили мужчины и тоже в унисон.

– Бриллиант! – ответила маменька на первый вопрос, причем весьма пространно: – Фамильный бриллиант! Старинный. Чистейшей воды. Редкого цвета. Ценой в миллион долларов!

На самом деле она, как всегда, преувеличила. Бриллиант был изготовлен из алмаза, добытого на якутских приисках двадцать лет назад. В их же семье он появился и того позже: в конце девяностых. Купил его ныне покойный Тонин отец на «черном» рынке в подарок жене на золотую свадьбу. Стоил тот сравнительно недорого, поскольку был не очень чист: мало того, что сам был мутноват, так еще и попал на прилавок после какой-то темной истории. Но Тониного папу не смутило ни первое обстоятельство, ни второе, и он приобрел бриллиант, затем вставил его в золотую оправу и преподнес перстень любимой женушке. Та, естественно, пришла от подарка в неописуемый восторг, но носить не стала. Спрятала! От греха подальше. Но при этом стоило в их доме появиться новому гостю, как матушка доставала сокровище и хвасталась им, с каждым годом прибавляя к его стоимости десятки тысяч долларов.

И вот теперь он достиг цены в миллион!

– Мама, что ты несешь? – одернула ее Тоня. – Ему красная цена – тысяч сто пятьдесят, и не долларов, а рублей!

– А по-твоему, сто пятьдесят тысяч уже не деньги! – возмутилась та. – Не знала, что библиотекари у нас сейчас столько зарабатывают, что им сам Абрамович позавидует.

– Я получаю восемь тысяч рублей, и ты это знаешь, – парировала Тоня. – Но справедливости ради должна сказать, что миллион – это совсем не та сумма…

Договорить ей не удалось – матушка прервала. Она всегда это делала, поскольку считала дочкины рассуждения слишком занудными, чтобы выслушивать их до конца.

– Бриллиант, может, миллиона и не стоит, но твоему голодранцу и тысяча рублей – деньги! – громыхнула она и из прихожей ткнула перстом в сидящего в кухне Емельяна. – И как не стыдно ему грабить честных людей в светлый праздник Рождества Христова!

– Мама! – возмущенно вскричала Тоня. – Не смей обвинять Емельяна!

– А кого еще, как не его?

– Нас тут, между прочим, восемь человек.

– Ха! Нас, может, и восемь, но голодранец только один, твой кавалер!

– Я бы предпочел, – подал голос Емельян, – чтоб вы назвали меня бессребреником.

– Бессребреник, – передразнила его матушка. – Да ты уж безмедянник тогда! В твоих карманах нет ни копья!

Матушка нисколько не преувеличила. Емельян действительно был нищим. Иначе говоря, бомжом. Познакомилась с ним Антонина две недели назад, когда возвращалась домой с работы…

Трудилась она в одном не слишком преуспевающем НИИ библиотекарем. Приходила на службу к восьми, уходила в пять. Самой последней, так как была очень ответственным человеком и не могла покинуть свой «боевой пост», как большинство служащих, за полчаса до окончания рабочего дня.

Вдруг кому-то срочно понадобится книжка, а библиотека на замке?

И вот как-то вечером Тонечка шла по утоптанной тропке меж голых лип на автобусную остановку, чтобы вернуться домой. Шла не спеша, потому что торопиться ей было не к кому – у Тонечки не было ни мужа, ни ребенка, ни даже собаки. Раньше она жила с мамой, но легкомысленная Люся (так звали мать) выскочила замуж накануне шестидесятилетия. Вернее, собрав свои вещички, переехала жить к избраннику, заявив, что законный брак нынче не в моде и все продвинутые люди, к коим она себя относила, предпочитают гражданский. И, главное, так скоро на него решилась, что Тоня не успела ничего с этим поделать. Вроде матушка только своего кавалера ей представила, сказав, что познакомилась с ним вчера в трамвае, а уже через пару дней переехала к нему жить.