монголов, у которых был недостаток воды, к тому же живших рядом со скотом, внушал обычному европейцу, оказавшемуся в их среде, глубокое отвращение. Со временем Поло преодолели свое отвращение и освоились с грубыми привычками хозяев. Более того, они научились говорить с монголами, и знание языка еще более, чем питье кумыса, связало купцов с местными жителями.

Братья Поло добрались до Бухары (ныне территория Узбекистана). Бухара от IX до XIII века была столицей нескольких империй. Бухара и ее разноязыкое население гостеприимно встретили Поло: город издавна был перекрестком дорог с востока и запада, в нем велась торговля шелками, фарфором, пряностями, слоновой костью и коврами. Однако за стенами Бухары царил хаос. Война между разными племенами преградила этот участок Шелкового пути, и Поло с отчаянием поняли, что их не ждет скорое возвращение домой. Марко скупо отмечает: «Не имея возможности двинуться дальше, они провели там три года». Эта задержка переменила их судьбу.

Во время затянувшегося пребывания в Бухаре Никколо и Маттео познакомились с «видным и весьма одаренным лицом». Как выяснилось, то был посол Хулагу, направлявшийся на восток, к Хубилай-хану, «верховному вождю всех монголов, жившему на дальнем краю материка». Если братья Поло окажутся искусны в переговорах, посол мог открыть им путь ко всей Монгольской империи.

2

Золотой пропуск

И скоро в трепете клочки видений

Соединяются, и снова пруд

Стал зеркалом.

Никколо и Маттео Поло проводили дни в беседах с монгольским послом, заслужив его доверие и уважение. Марко отмечает: «Не имея прежде случая встречаться с уроженцами Италии, он высоко оценил знакомство и беседу с братьями, овладевшими уже монгольским языком». Те трудные дни на Шелковом пути, когда они не жалели усилий, овладевая монгольскими наречиями, окупились сполна. Посол –  ни разу не названный по имени – вызвался представить их великому хану, на что они и надеялись. Посол, искушая их, обещал, «что они будут приняты с почетом и получат множество даров».

Никколо и Маттео полагали, что у них нет выбора, поскольку возвращение в Венецию «подвергло бы их великому риску». А потому они согласились забраться еще дальше на восток, чтобы повстречаться с вождем, которого ненавидела и боялась вся Европа и особенно папа.

Путь ко двору Хубилай-хана занял целый год. Место их встречи не определено, но вероятно, то была монгольская столица Ханбалык, к которой стекались путешественники из дальних стран. Монголы, стремившиеся торговать с иноземцами и учиться у них, отвели часть столицы под жилища иностранных посланников и частных купцов, решившихся углубиться в сердце Монгольской империи ради торговли, обмена идеями или установления дипломатических отношений. Монголы, составлявшие меньшинство среди своих подданных, сильно зависели от иностранцев в сложных вопросах управления империей и особенно в сборе налогов. Иноземцы являлись к ним из Европы и Азии, среди них было много генуэзцев и венецианцев, иудеев и мусульман, уйгуров, русских и персов. Для сокращения коррупции и сохранения национальной идентичности среди подавляющего множества китайцев монголы ввели сегрегацию. Китайцам, которыми они правили, не дозволялось учиться монгольскому языку, а также носить оружие и жениться на монголках.

Естественные препятствия часто превращали путешествие по Шелковому пути в настоящее испытание. Марко упоминает снега, разливы рек и бурные потоки, затруднявшие продвижение посольства, но, встретившись с монгольским вождем, братья Поло вновь обрели уверенность в себе и целеустремленность.

Все в Хубилай-хане оказалось для них неожиданностью: его изысканная учтивость, так непохожая на укоренившееся представление о диких монголах, его ненасытное любопытство относительно Италии и христианских стран, его готовность к переговорам. Хубилай-хан, в свою очередь, был доволен, что эти представители чуждой культуры могут вести разговор на его языке.

Марко настаивает, что его отец и дядя были «первыми латинянами, –  то есть христианами, –  посетившими страну», но это утверждение остается сомнительным. Несколько европейских путешественников, в том числе миссионеров и рыцарей, опередили их, и некоторые оставили подобные отчеты о своих путешествиях. Братья Поло, на несколько лет оторванные от коммерческих связей, могли не знать о своих предшественниках и считать себя первыми европейцами, живьем увидевшими великого хана.

На пирах Хубилай-хан выпытывал у своих экзотических гостей сведения о «западных частях мира, об императоре римлян и других королях и князьях». В особенности монгольский вождь желал знать об этих правителях, «кто из них важнее, каковы их владения, как осуществляется у них правосудие и как они соревнуются в военном искусстве». Более всего он расспрашивал о папе, о делах церкви, о религиозных обрядах и доктринах христианства. Братья-купцы вряд ли были экспертами в столь сложных вопросах, однако, если верить Марко, они давали «подобающие ответы на все эти темы на монгольском языке, которым овладели в совершенстве». Хубилай-хан был так доволен, что не раз призывал их на совещания относительно положения дел в христианском мире.

Опросив Никколо и Маттео и сведя с ними близкое знакомство, Хубилай-хан решил использовать их как двойных агентов; им предстояло стать его посредниками в отношениях с Западом, и в особенности с папой. Искусный в дипломатии великий хан завуалировал свои замыслы лестью или, по выражению Марко, «многократно уговаривал их сопровождать одного из его баронов –  как называл хан своих верных вассалов –  по имени Когатал с посольством к папе».

Братья не сразу решились принять столь ошеломляющее назначение. «Мы давно уже покинули те земли, –  напомнили они хану, –  и не знаем, что там случилось или делается, поскольку состояние тех стран изменилось, и мы опасаемся, что не сумеем исполнить твоего поручения». Все же они согласились –  или принуждены были согласиться.

В своем официальном послании к папе Хубилай-хан просил прислать «не менее ста людей, умудренных в христианской вере и доктрине, которые бы знали также семь искусств и могли бы учить монголов и умели вести споры». Они также должны быть готовы проповедовать среди монголов, то есть «ясно показать ему, и идолопоклонникам, и другим его подданным, что их вера ошибочна и все идолы, которых они держат в своих домах, –  от дьявола». Папские посланцы «должны уметь доказывать, что христианская вера и религия лучше, чем все другие религии, и что в ней истина». Папу, убежденного, что хан –  исчадие ада, такая просьба должна была поразить до глубины души, однако она соответствовала любознательной натуре Хубилай-хана. Если папа и папские посланцы докажут свою правоту, «он и его подданные станут людьми церкви». Это не означало, что они откажутся от приверженности другим религиям.

У Хубилай-хана была и еще одна