– По-моему, тоже. Так что? Вы согласны?

– Нет, подождите…

Я запаниковала.

– Что мне придется делать? Ладно, допустим, что подруг и друзей у Жени нет. Но в вашем доме наверняка бывают люди, которые хорошо ее знают. Например, друзья вашего мужа. Или ваши деловые знакомые. Потом, существует прислуга…

– Прислугу мы сменили сразу после того, как произошла авария, – бесстрастно доложила Елена Борисовна. – Друзей у меня и мужа немного. С Женей мы никого из них не знакомили.

– Боже!

На минуту мне стало страшно.

– Что же она у вас, как в тюрьме, жила?!

Наши глаза столкнулись. И после минутной дуэли Елена Борисовна первой опустила ресницы.

– В общем, вы угадали, – сказала она ровным тоном. – Мы огораживали Женю от внешнего мира.

Я постеснялась спрашивать почему. Елена Борисовна подняла на меня холодный взгляд и припечатала:

– Женя была наркоманкой. Последние три года она сидела уже не на таблетках, а на героине.

Я прикусила губу. Богатые тоже плачут. Это точно.

– Мы старались перекрыть ей все возможности достать наркотик, – продолжала Елена Борисовна. – Но она все равно умудрялась найти лазейку. Несколько раз я ловила прислугу на том, что они снабжали ее наркотиком. Естественно, я их увольняла. Но являлись другие, такие же жадные.

– Ну не давали бы ей денег! – не удержалась я.

– Пытались! В этом случае Женя расплачивалась не деньгами, – пояснила гостья. – Одеждой, драгоценностями… Этого мы у нее отнять не могли.

Я молча качнула головой. Действительно, скверная ситуация.

– Она попала в аварию потому, что была под кайфом, – брезгливо продолжала Елена Борисовна. – Сами понимаете, чего мне стоило замять эту историю. А тут еще день рождения…

Она вздохнула. Я молчала.

– У Жени скоро день рождения, – пояснила Елена Борисовна. – Тридцать лет. Съедутся родственники мужа. Их много, и все они голодные, как саранча. Если он узнают, что Женя на грани жизни и смерти…

Она сделала многозначительную паузу.

– Вы понимаете?..

– Нет, – ответила я честно. – Ничего не понимаю.

– В случае, если Женя умрет, моим единственным наследником становится мой муж, – пояснила Елена Борисовна.

– Но, если с Женей что-то случится…

Я запнулась. Не так-то легко говорить о смерти другого человека. Даже гипотетически.

– …вы можете написать завещание и оставить свои деньги кому угодно.

– Да, если успею, – согласилась Елена Борисовна. – А если нет?

Наши глаза снова встретились. И на этот раз я первой опустила ресницы.

– Все настолько плохо? – спросила я, не поднимая взгляда.

– Даже хуже, чем я могу вам сказать, – сдержанно ответила гостья.

– Но ваш муж! Он может рассказать своим родственникам правду!

– Я плачу ему за молчание, – прервала меня Елена Борисовна. – Хорошо плачу. Ему пока выгодно держать язык за зубами. Если с Женей что-то произойдет и его родня об этом узнает…

Она пожала плечами.

– Я не успею доехать до нотариуса, – сказала она просто.

У меня на языке вертелся ответ, в духе того, что нотариус может и сам к ней приехать… Но я посмотрела в стальные серые глаза напротив и не рискнула этого произнести.

Она, конечно, что-то не договаривала, но что именно? Этого я не понимала.

– В общем, ничего сложного вам делать не придется, – продолжила Елена Борисовна, вдохновленная моим молчанием. – Считайте, что это хорошо оплаченный отпуск. Будете жить в нашем доме на берегу моря. Прислуга новая, Женю никто из них не знает. Кроме меня и мужа общаться вам ни с кем не придется. Единственное, что вам придется делать, – это изредка выезжать в город. Пройдетесь по магазинам, купите себе все, что пожелаете… По моей кредитке, разумеется… Вечером съездите на дискотеку или в ресторан… В общем, покажетесь на людях. А в ноябре мы отметим ваш день рождения.

– То есть день рождения вашей племянницы, – уточнила я.

– Да, – согласилась Елена Борисовна. – Моей племянницы. Но ее роль сыграете вы. Соберутся родственники, которые Женю видят раз в год на дне рождения. Мы покажем им здоровую жизнерадостную девушку, которая перестала колоться и начала новую жизнь… В общем, вы понимаете.

Я кивнула.

– После чего я с вами расплачиваюсь, и вы едете домой. Или на Гавайи, отдыхать. Денег вам хватит на любую поездку.

– Если можно, об этом поподробней, – попросила я неловко.

– Три тысячи долларов в месяц, – ответила Елена Борисовна, не задумываясь. – На всем готовом, разумеется. Деньги на расходы сюда не включаются. Их я вам буду выдавать отдельно.

У меня пересохло во рту.

– Получается…

– Получается девять тысяч долларов, – подсказала Елена Борисовна. – Плюс любые тряпки, которые вам понравятся. В общем, полное обмундирование.

И она любезно улыбнулась.

Я упала в кресло и откинулась на спинку. Девять тысяч долларов! Мамочка!

Елена Борисовна беспокойно наблюдала за мной.

– Впрочем, сумма какая-то некруглая, – сказала она, неправильно истолковав мое молчание. – Скажем, десять тысяч долларов. По-моему, так симпатичней.

Я только выдохнула воздух. Говорить не могла.

– Десять тысяч долларов, – повторила Елена Борисовна. – За два с половиной месяца, проведенных в идеальных условиях. Женин день рождения шестнадцатого ноября. После этого вы свободны, как птица. Ну, что вы молчите?

Дрогнувший голос выдал ее волнение. Неужели это действительно так важно для нее?

– Я подумаю, – ответил автопилот вместо меня.

Я удивилась. Я готова была согласиться, не раздумывая!

– Подумаете? – неприятно поразилась дама.

– Подумаю! – твердо повторил автопилот, включившийся как-то незаметно.

Елена Борисовна поджала губы.

– Долго? – спросила она с неодобрением.

– До понедельника.

– Ну, если до понедельника…

Елена Борисовна поразмыслила и энергично кивнула головой. Снова раскрыла сумочку и сказала:

– Чтобы вы не сомневались… Вот задаток.

На журнальный стол легла толстая пачка долларов. Столько денег я видела только в кино.

– Пять тысяч, – проинформировала меня гостья.

Я шумно сглотнула.

– Если не захотите мне помогать, вернете аванс, – успокоила меня гостья. – Договорились?

Я молча кивнула, не в силах оторваться от созерцания денежного столбика на столе.