разговорами с Викой, разборками со Спичкой совсем вылетает из башки, что я, вообще-то, ищу барышню, которая сейчас беременна моим ребенком.

И я должен буду этого ребенка отобрать. Ну, хотя бы договориться, чтобы она мне его отдала добровольно. Иначе… мать его, второго варианта у меня нет.

Еду в клинику, ибо я не могу дозвониться ни до кого в этой шарашкиной конторе. И, пока еду, я успеваю себя завести, и подкатываю уже на психах.

Выхожу из тачки, хлопая дверью так, что чуть ли стекла не выносит. Выдыхаю и приказываю себе угомонить свое бешенство. Но хрен там… я просто не могу в свою бошку вбить, что они реально просрали мой образец и теперь непонятно кто родит ребенка.

— Добрый день, мне нужно поговорить с главным.

Девчонка в регистратуре округляет глазки и хлопает длиннющими ресницами, и это тоже меня распаляет.

Мать его… Багиров, ты ж не был таким раньше. Ты мог эмоции в кулак и рожу непроницаемую делать, а сейчас… как будто меня Спичка заразила своей эмоциональностью и взбалмошностью.

Зажмуриваюсь… ну да, самое время вспомнить об Але. Самое, мать его, время.

— Добрый день, может, я могу вам помочь?

Хочется прихлопнуть эту непонятливую, но я выдуваю воздух и считаю до пяти.

Опираюсь на стол и изображаю улыбку. Хотя, уверен, она похожа на оскал.

— Дело в том, что ваша контора что-то там перепутала и…

Не заканчиваю, девушка охает.

— Вы Багиров Ян Ярославович?

— Бинго, милая. Я именно он.

Она начинает нервно метаться. Потом кому-то звонит, быстро тараторит, мне не удается даже разобрать, что она там верещит. Слышу только свое имя.

— Проходите, пожалуйста, — показывает на коридор, — Елена Ивановна ожидает вас по вашему вопросу.

Меня немного попускает, но все равно в крови напряжение такое, что вены становятся как канаты. Хрен знает, возможно ли такое вообще в природе… но как ещё описать свое состояние?

Уверенным шагом прохожу к указанному кабинету и, прежде чем войти, все же оповещаю о своем приходе стуком. Дверь распахивается, на пороге стоит женщина, которую я тут же узнаю. Я именно с ней обговаривал все детали, и именно она убеждала, что они самое надежное, что есть в стране.

Поверил, мать его…

— Добрый день, проходите, — указывает на кресло и дает указание секретарше, чтобы та принесла кофе.

Сама она садится напротив меня, не на свое место. Слегка вскидываю бровь и жду, что она мне скажет. Как будет оправдывать разгильдяйство своего же персонала.

— В первую очередь я хотела бы принести свои извинения за эту ситуацию. Мы пытались с вами связаться, но безуспешно.

Угукаю.

— Данные на девушку, которая станет матерью моего ребенка.

9

Она прокашливается.

— Видите ли, Ян Ярославович, по контракту мы не имеем права разглашать данные клиентов. Будь то женщина, которая обратилась за донорским материалом, будь то мужчина, который этот материал сдал. Да, такая ситуация вышла впервые, и мы сами шокированы, но мы готовы в полной мере компенсировать…

Ударяю по столу.

— Вы за меня сперму сдадите, что ли? Я понять не могу.

Елена Ивановна сцепляет пальцы в замок.

Мы предлагаем вам сдать все повторно, и, конечно же, мы понесем всю финансовую ответственность перед вами, которая прописана в нашем документе.

— Мне нужен ребенок, — облокачиваюсь на стол, чтобы быть ближе к этой дамочке. — Вы меня слышите? Мне нужен этот ребенок любой ценой.

Упираю палец в стол. Она слегка сжимает губы.

— С девушкой у нас тоже заключен контракт, и мы не можем выдать вам её персональные данные. К тому же тогда у нас была не одна девушка на процедуре. И в какой именно день произошла путаница, мы сказать затрудняемся.

— Охренеть. Вы хоть понимаете, что я с вами сделаю? По тому самому контракту вы обязались ввести мой материал только в того донора, которого предоставляю я.

— Да, мы это помним.

Она откашливается.

— Я все же настаиваю, чтобы вы все сделали повторно.

Хмыкаю. Откидываюсь на спинку.

— А я не могу. Я сдавал вам свои образцы не от нехер делать, знаете ли. С недавнего времени я не могу зачать ребенка. Это вам понятно?

Елена, мать его, Ивановна стремительно бледнеет. А я ощущаю злорадное удовлетворение.

— Так что мы теперь будем делать? Судиться?

Она нервно поправляет волосы.

— Я вас поняла, Ян Ярославович. Поняла. Но нам нужно больше времени, чтобы выяснить имя девушки.

И такой ответ меня удовлетворяет.

Встаю и поправляю пиджак.

— Не затягивайте с этим, Елена Ивановна. Всего хорошего.

* * *

Аля

Пятница. Вечер. А я все ещё в офисе. Ян сегодня умотал куда-то сразу после совещания и не отсвечивал. И мне работалось даже легче.

Решила воспользоваться этим и посидеть подольше, хотя в офисе, кроме меня и охранника, никого не осталось. Но, боже, какая же это благословенная тишина — вот так работать и ни на что не отвлекаться. Особенно на противного мужика в кресле напротив.

— Вот так-то, готово, — хлопаю в ладоши и закрываю крышку ноутбука, — на сегодня хватит.

Смотрю на время и присвистываю. Почти одиннадцать. Да уж, засиделась. Придется такси ждать.

Пытаюсь вызвать, но мне выдают, что машин свободных нет.

— Да твою ж…

Откидываюсь на спинку кресла и прикрываю глаза. И вот что теперь с этим делать? Встаю, чтобы размяться. Потягиваюсь, при этом кошусь на телефон. Мало ли, сейчас вот машина освободиться, и я помчу до дома.

Но чуда пока не происходит.

Иду на выход, дергаю дверь и врезаюсь в чью-то грудь. Взвизгиваю и уже собираюсь завалиться назад, но меня вовремя подхватывают.

— Ты чего тут делаешь в такое время? — раздается над ухом строгий голос Багирова.

Поднимаю глаза и сглатываю, когда его озера поглощают.

— Работаю. Ненормированный график, помнишь?

Он угукает. Неловко выпутываюсь из его рук, которые крепко обхватили талию. Ян словно тоже очухивается и разжимает захват.

— А вот ты что тут делаешь? Я думала, что ты уже на подушку слюнки пускаешь.

Багиров пронзает меня взглядом.

— Документы приехал забрать.

Снова хватаюсь за телефон, когда он подает звуковой сигнал, и стону. Снова нет машин.

— Что ты там?

Поднимаю руку с телефоном и от досады закусываю губу.

— Такси не хочет ехать.

Ян ненадолго хмурится. Достает из ящика стола какую-то папку.

— Поехали, до остановки довезу.

Хлопаю глазами.

— О, спасибо, конечно. Я понимаю, что птица вашего полета не в курсе, до какого часа можно уехать на автобусе, — показательно смотрю на часы на запястье и показываю ему, — но уже нельзя.

Ян кривит губы. Смотрит зачем-то за окно.