– Это они, – шепотом ответила Маша.

– Кто?

– Те, кто живет на болотах. Они сюда приходят.

– Зачем?

– Я не знаю. Подглядывают.

– Это люди, – попытался Хмель заглушить вновь проснувшийся в нем страх.

– Какие люди? Это военная какая-то обувь.

Хмель непроизвольно глянул на свои ботинки. Маша его взгляд перехватила.

– Ни у кого здесь нет таких сапог, – сказала она. – И в прошлый раз тоже не было.

Присматривалась, значит. Эксперимент не подтвердил догадки.

– Когда ты этот след нашла? – спросил Хмель.

– На прошлой неделе. Это не я. Это Малыш.

– Какой малыш?

– Пес наш. Днем лаял, но мы его в сарае запираем. А когда выпустили, он сюда побежал. Я за ним пришла. И увидела.

– И след был свежий?

– Да. Того дня. Малыш почуял. И они ушли.

Хмель повернул фонарь, пытаясь отыскать и другие следы, и испугался, увидев россыпь черепов. Он дара речи лишился. Стоял и смотрел, потрясенный.

– Дед, если где находит кости, хоронит их, – сказала Маша. – Он говорит, что надо хоронить, чтобы они здесь не ходили. Это те, что он еще не успел. Самое последнее, что из леса принес.

И только теперь до Хмеля дошло, что за странные кочки вокруг. Могилы это. Здесь неприкаянных солдат захоронена тьма-тьмущая.

* * *

– Твой дед – он с этими? – спросил Хмель.

– С какими? – не поняла Маша.

– Он с Серегой и Виталиком заодно? Почему они у вас останавливаются перед игрой? Договорились с твоим дедом?

– Да. Тут больше негде, никого вокруг.

– Деньги платят деду?

– Платят.

На деда нет надежды. Хотя попробовать бы…

– Дед мне поможет в случае чего? – спросил Хмель.

– В случае чего?

– Если я завтра откажусь играть. А эти меня заставлять будут.

– Я не знаю, – замялась Маша.

Хмель вздохнул.

– Ты ему не глянулся, – сказала Маша.

– Деду?

– Да.

– Почему?

– Он говорит, что ты пропойца.

– Чья бы корова мычала! – сказал Хмель.

– Тебе не надо это делать, – произнесла Маша тихо.

– Водку пить?

– Я не про водку, – покачала головой. – Ты не ходи в лес. Пропадешь.

– Да я в эту всю фигню не верю! – отмахнулся Хмель.

– Ты просто первый раз здесь. А так подумай: почему никто тут жить не хочет? Дурная слава потому что.

– Дед твой живет, – напомнил Хмель. – И ничего.

– Он их хоронит, – сказала Маша тихим голосом. – Потому, может быть, они его не трогают.

* * *

С приближением рассвета Хмель осмелел. Ночью было тошно, по черному лесу бродили призрачные существа – то ли клочья тумана, то ли деревья в том тумане можно было за призраков принять, и только под утро вся эта чертовщина рассосалась и Хмель немного успокоился, хотя и было мерзко. То ли от утренней сырости, то ли от пережитых страхов Хмель ощущал озноб, дрожь пробегала по нему волнами. Но он уже решился на побег. Главное – добраться до трассы. Там он машину бросит и дальше поедет на попутках. А «УАЗ» пацаны найдут, никто его потом в угоне обвинять не будет. И вообще никто ему претензий не предъявит. Не найдут его в Москве. Даже если очень захотят. Как его вычислишь? Он к Жоре пришел по рекомендации Ильи. Что о нем знает Илья? Где Хмель живет – не знает. Работа? Знает, что агентство рекламное. Какое? Где? Тут никаких концов. Да Хмель уже там и не работает. Все шито-крыто. Ну, нельзя будет в спортбаре появляться больше. Жаль, конечно, там прикольно и как завсегдатаю порой спиртное отпускали в кредит – но это Хмель как-нибудь переживет. Башка своя дороже.

* * *

Ключ был в замке зажигания. Хмель завел машину. В предрассветной тишине шум двигателя казался оглушительным ревом. Хмель включил фары и рванул с места. Он ожидал погони и хотел уехать как можно дальше от хутора, чтобы иметь фору по времени. На залитой водой дороге машина стала рыскать, и в какой-то момент Хмель едва не врезался в дерево. Это заставило его вспомнить об осторожности. Без машины ему придется туго. Пешком он будет выбираться из этой глухомани до следующей ночи.

Машина ухнула в очередную яму, подняв фонтаны грязной жижи. Лобовое стекло заливало водой. Хмель включил дворники. Скорость он не сбрасывал. Свет фар метался вверх – вниз, вправо – влево, потому что машина вела себя, как необъезженный жеребец. В следующей глубокой яме «УАЗ» развернуло, и Хмель остановился. Лес вокруг был черным и безжизненным. Погони не было. Хмель заглушил двигатель, распахнул дверь и долго вслушивался. Тишина. Никто за ним не гнался. Но он не успокоился и, когда поехал дальше, по-прежнему спешил, потому что лес казался ему враждебным, и он хотел отсюда выбраться как можно скорее.

Дорога вела его. Кое-где встречались ответвления, но Хмель выбирал ту, которую считал главной, рассудив, что к трассе его выведет самая наезженная, по которой видно, что пользуются ею чаще, чем другими.

Он заподозрил неладное, когда наткнулся на поваленное дерево. Дерево лежало поперек дороги, и можно было догадаться, что упало оно не вчера, а много раньше – то есть ни вчера, ни позавчера машины по этой дороге не проезжали, и не здесь, следовательно, везли от трассы Хмеля. А к трассе путь другой какой-то. Стараясь не паниковать, Хмель смог развернуть машину на крохотном пятачке, поехал обратно, и вот тут он наконец испугался, представив, как нос к носу столкнется со спешащей вслед за ним погоней. Он настолько явственно это себе вообразил, что стало ему худо. Он гнал по дороге, где-то поворачивал, порой заезжал в тупик, ему приходилось возвращаться, и он уже понимал, что заблудился. В любой момент он мог выехать прямо к оставленному им хутору.

Уже рассвело. Солнце еще не взошло, но небо стало светло-серым, и лес перестал казаться сплошной стеной мрака, а распался на отдельные деревья, хотя по-прежнему выглядел пугающе.

Дорога, по которой ехал Хмель, местами заросла кустарником, через который он продирался, зло матерясь – пытался так заглушить свой страх, потому что понимал, что здесь давным-давно никто не ездил, и когда отчаяние стало таким невыносимым, что хоть плачь, он вдруг выехал на разбитую, жижей залитую дорогу и испытал такой восторг, какой уже давно ему испытывать не доводилось. Дорога была широкая, проезжая, и Хмелю показалось даже, что он ее узнал – уж не по ней ли они от трассы ехали? Надо было только сообразить, налево ему теперь или направо. Вот тут заминка. Чисто лотерея. Придется положиться на судьбу. Налево.

Он прибавил скорость, понимая, как много времени потерял. Стало уже совсем светло.