– Уверена? – Вяземский принялся рыться в кармане, а затем достал нечто золотистое, покрутив между пальцами. – Я очень даже сомневаюсь…

Мне хватило пары секунд, чтобы сообразить… Это была та самая бирка от платья! И она у Вяземского, что было полной катастрофой!

Перед глазами тут же заплясали деньги, а точнее громадный долг, лежащий на плечах. И теперь для решения проблемы всего-то надо было забрать бирку у Вяземского… Только вот стоило мне потянуть руку к заветной бумажке, как ректор отодвинул ее дальше, поцокав языком.

– Не так просто, Иванова! – многозначительно протянул он, даже не скрывая того, как рад, что нашел точку давления. Как бы я не пыталась скрыть значимость для меня бирки, взгляд наверняка все выдавал!

– Где вы ее нашли? – прикусив язык, я настойчиво заставляла себя быть вежливой. Хотя очень хотелось сказать мужчине пару ласковых!

– Ну, как тебе сказать… – резко качнувшись вперед, Вяземский буквально пригвоздил меня к двери. Его подбородок уперся мне в плечо, а руки скользнули по талии. И я бы точно оттолкнула его, если бы не этот бархатный хрип, вызывающий привыкание, словно наркотик. – Там, на балконе, ты была очень поглощена ощущениями, когда моя рука скользнула тебе под платье, прямо по спине… Вот так, – как напоминание о вчерашнем вечере, его пальцы чертовски медленно пробрались под кофту, поднимаясь все выше и выше по коже. И когда я уже забыла, как дышать, он резко одернул руку и перевел прямой взгляд на меня. Глаза в глаза. – Именно тогда я нащупал бирку и решил, что это будет хорошим поводом нам встретиться вновь. Дорогие бренды помечены специальным кодом, благодаря которому я бы узнал номер бутика и впоследствии твое имя.

– Это засекреченная информация, – пытаясь казаться вменяемой и безразличной, прошептала я, краем сознания понимая, что его губы так близко… И, черт, как же он пахнет!

Нет, мне точно пора перестать думать об этом. Иначе я никогда не выйду из кабинета и не получу бирку обратно!

– Но не для меня, – самодовольно хмыкнул он, нарочито двигаясь ближе. Хотя, казалось бы, куда еще?! – В общем-то, это уже не важно. Благодаря «случайно» забытому студенческому билету.

– Поверьте, последнее, о чем я думала в тот вечер, это о возвращении в вуз! – в этот раз была моя очередь ехидной улыбочки. Как же хотелось поставить этого сноба на место! Прикрутить его рычаг самодовольства и самоуверенности! Наверное, поэтому я выпалила, не подумав: – Кстати! Очень странно, что эта идея пришла к вам в голову первой… Как часто вы спите со студентками за зачет? О, а баллы за старательность накидываете?

Могу сказать, задеть Вяземского получилось! Он буквально запыхтел, как бык перед красной тряпкой. На его висках набухли вены, щеки покраснели, а ноздри раздувались, будто перед чем-то необратимым, сравнимым со взрывом.

– Иванова, – предупреждающе прорычал он, но меня было уже не оставить. Поезд уже несся прямо в пропасть!

– Интересно, а Жанна знает, что не у нее одной рыльце в пушку? А потом вы еще удивляетесь, почему девушки изменяют! – погрузившись с головой в свой гнев, я и не заметила чужой. Поэтому, когда Вяземский резко поднял меня на руки и перекинул через плечо, вмиг обомлела. – Эй! Что ты делаешь?

Удивительно, но растерявшись, я снова перешла на «ты», будто это могло смягчить ситуацию. Отнюдь! Ведь ответа так и не получила. Вверх ногами было сложно рассмотреть хоть что-то, кабинет плыл перед глазами, а Вяземский, чтоб его, никак на меня не реагировал!

– Я кому говорю – отпусти! – проглотив гордость, я тихо, примирительно пробормотала: – Пожалуйста. Мы ведь взрослые люди! Давай просто поговорим…

– Тебе это уже не поможет, Иванова! – многообещающе пробормотал Вяземский, с ноги открывая прилежащую к кабинету дверь. Это оказался приватный, закрытый от чужих глаз кабинет с очень широким кожаным диваном. В общем-то, именно к нему и направлялся мой похититель.

– Снова меня отчислите?! – ехидно подметила я, тут же прикусив язык. Нет, ну что за дела? Язык – враг мой. Но как же сильно хотелось треснуть по наглому лицу Вяземского, сил нет! – Ладно, давай мир? Ты мне отдаешь бирку, а я оставляю тебя в покое раз и навсегда. Клянусь!

Мужчина был настроен решительно! Кинув меня на диван, придавил своим телом и порылся в близстоящем шкафчике, а затем… Достал наручники. Самые настоящие, металлические. И, ей-богу, я не хочу знать, откуда они там взялись!

– Брось, – уже всерьез испугавшись, пробормотала я. Подмигнув мне, Вяземский нагнулся вниз и приковал мою ногу прямо к ножке дивана. И делал это так медленно и вдумчиво, словно наслаждался процессом. Извращенец, блин!

Спорить казалось уже бессмысленным. Мужчина все для себя решил. И вообще, психологи советуют соглашаться на все, что предлагают психопаты, чтобы не провоцировать их. Только вот в голове был самый настоящий взрыв! Что происходит?! Чего хочет от меня Вяземский? И почему смотрит на меня так, будто наслаждается моей невозможностью побега.

– А теперь наказание, Иванова! – громко, четко, не отводя взгляда, проговорил он. И это не сулило ничего хорошего!

– К-какое? – голос дрожал, а тело вжалось в диван так сильно, как только было возможно. И я не уверена, что дело было в страхе перед наказанием. Намного больше пугала моя реакция на Вяземского. Как будоражил сознание его голос, запах, взгляд…

– Для тебя – очень и очень страшное, – заигрывая, оттягивая неизбежное, пояснил мужчина. Медленно подняв руку, он едва ощутимо коснулся моего подбородка, а затем неторопливо скользнул вниз по шее. Тело покрылось мурашками, я непроизвольно вздрогнула, резко выдохнув. Вяземский словно этого и ждал, оскалился, сбивчиво прошептав: – Признайся, что тебе это нравится. Быть прикованной наручниками, полностью в моей власти… Знать, что я могу сделать с тобой все, что душе угодно…

– Абсолютно точно нет, – сквозь зубы выпалила я, хотя слова давались с трудом. А удерживать броню взгляда было еще тяжелее! От прямого давления Вяземского низ живота скручивался в тугой узел. Именно поэтому я закрыла глаза и отвернулась.

– Признайся, что вчера тебе понравилось и ты хочешь еще… – словно змей-искуситель, рыкнул он на ухо и носом зарылся в волосы, а его дыхание защекотало шею. – Будь хорошей девочкой.

– Я не хорошая девочка, – моментально ответила я, только потом осознав, что эти слова могут звучать не так невинно, как я рассчитывала. В общем-то, только этого ректор и ждал!

Гулко выдохнув мне в ухо, он скользнул ладонью по животу и сжал грудь, наверняка ощущая под пальцами сосок. Несмотря на кофту и тканевый лиф без поролона, который я предпочитала носить в жаркую погоду, набухшие горошины сейчас явно прорисовывались, заставляя залиться краской с ног до головы.

– Я заметил, – съязвил он, покрутив между пальцами сосок. И пусть это прикосновение не было прямым, на губах застыл стон, а по телу разлился горячий металл. По инерции я схватила мужчину за руку… Но закрытыми глазами промахнулась и вцепилась мертвой хваткой в ногу. Точнее, в ее очень интимную часть, прекрасно ощутив степень желания мужчины «от» и «до»! Вяземский зашипел, буквально упав на меня сверху, издав звук, от которого кожа вмиг стала влажной и горячей. – Очень-очень нехорошая девочка. И я обязательно разберусь с этим… Лично опробую степень порочности моей студентки, а пока… Пока твое наказание все еще ожидает, Иванова.