Наконец манипулятор извлекал из еще одной колбочки в картридже специальный реагент и добавлял в кровь. Смешиваясь с кровью, реагент вступал в химическую реакцию с комплексами, образовавшимися из анализируемых веществ и антител, в результате которой излучался свет. Фотоэлектронный умножитель улавливал этот свет и превращал его в электрический сигнал. Сила сигнала зависела от количества молекул определяемого вещества, а значит, позволяла определить его концентрацию в крови.

Технология определения концентрации различных веществ в крови на основе свечения называется хемилюминесцентным прим. иммуноанализом. Назвать ее новой или прорывной саму по себе нельзя: методика анализов с помощью хемилюминесценции была разработана в начале восьмидесятых годов в Университете Кардиффа. Однако Тони создал автоматическое устройство, которое хоть и было больше, чем «Теранос 1.0» — тот был размером примерно с тостер, — но вполне удовлетворяло представлениям Элизабет о приборе, который можно поставить дома у пациента. При этом для проведения анализа требовалось 50 микролитров крови, что, с одной стороны, было больше, чем 10 микролитров, на которых изначально настаивала Элизабет, но с другой — все равно это выглядело как одна капля.

К сентябрю 2007-го, через четыре месяца работы, Тони смог построить функционирующий прототип. Он выдавал намного более стабильный результат, чем громоздкая машина, над которой работал Эд Ку в другой части офиса. Тони поинтересовался у Элизабет, как она хочет назвать прибор.

«Мы перепробовали кучу способов, но ничего не сработало. Назовем его Эдисон» прим., — ответила та.

Так устройство, которое многие сотрудники презрительно обзывали «клееботом», стало внезапно прорывом и билетом в будущее. А заодно обзавелось более приличным именем, позаимствовав его у величайшего американского изобретателя.

Однажды утром, за несколько недель до Дня благодарения, инженеров из группы Эда начали вызывать в переговорную одного за другим. Когда дошла очередь до него самого, Эд увидел в переговорной Тони, Тару Ленчиони из отдела кадров и Майкла Эскуивела, которые сообщили о его увольнении. Вектор развития компании сменился, и в его услугах больше не нуждались. Необходимо было подписать новые документы о неразглашении и специальный отказ от публичной критики компании. Затем в сопровождении Эскуивела и Ленчиони Тони вернулся на рабочее место за вещами, а потом его вывели из здания.

Примерно через час, выглянув в окно, Тони обнаружил Эда все так же потерянно стоящим на парковке с перекинутым через руку плащом. Тем утром он добрался до офиса без машины и теперь не мог уехать. Uber еще не захватил рынок такси в то время, так что, зная, что Шанук

дружит с Эдом, Тони попросил его подбросить бывшего коллегу до дома.

Шанук задержался в компании не сильно дольше и уволился через пару недель, правда, в несколько более спокойном режиме. «Эдисон», построенный на основе несложного коммерческого робота, совсем не вязался с идеей технологического прорыва, которой Элизабет в свое время очаровала Шанука. Кроме того, постоянная смена персонала и юридическая истерия не давали спокойно работать. Проработав на «Теранос» три с половиной года, Шанук чувствовал, что пора двигаться дальше. Он сообщил Элизабет, что планирует вернуться в университет, и на этом они расстались. В честь его ухода даже устроили офисную вечеринку.

Да, детище «Теранос» больше не походило на уникальную прорывную технологию, которую представляла себе Элизабет, однако это не поколебало ее целеустремленности и преданности компании. Наоборот, создание «Эдисона» так воодушевило ее, что Элизабет тут же начала организовывать демонстрационные мероприятия и возить на них прибор. Тони жаловался, что нужно было собрать хотя бы еще один прототип и только потом объявлять о нем Элизабет.

Шутки шутками, но в целом Тони был серьезно обеспокоен такой спешкой. Он успел провести базовые тесты, чтобы убедиться, что прибор не бьет оператора током, но на этом проверки закончились. Он даже не понимал, к какой категории отнести аппарат с точки зрения разрешения на использование. Тони попробовал обратиться с этим вопросом к юристам, но вразумительного ответа не дождался. В конце концов он изучил документы Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов и наклеил табличку «только для исследовательских целей».

«Эдисону» было далеко до готового продукта, и Тони считал, что никого нельзя вводить в заблуждение на этот счет.

Ни один молодой предприниматель, начинавший свой бизнес в Кремниевой долине, не избежал в тот или иной момент своей карьеры сравнения с эталоном — Стивом Джобсом. К 2007 году основатель корпорации Apple прочно занял свое место среди легенд ИТ-компаний, да и в целом в сознании среднего американца. Все знали о том, как сначала он восстановил из руин свою фирму, создав новые продукты — iMac, iPod и сервис iTunes, а потом представил замершим от восхищения зрителям, собравшимся на конференции Macworld в Сан-Франциско, апофеоз своего технологического гения — iPhone.

Всем, кто общался с Элизабет больше минуты, было очевидно, что она боготворит Джобса и его компанию. Систему, которую создавали в «Теранос», она называла не иначе, как «айпод в медицине», и предсказывала, что однажды «Эдисон» будет в каждом доме, как сейчас у всех есть «яблочные» плееры и телефоны.

Летом 2007 года она перевела восхищение компанией Джобса в практическую плоскость, переманив оттуда несколько сотрудников. Среди них была и Ана Арриола, промышленный дизайнер, работавший над iPhone.

Впервые они встретились с Элизабет за чашкой кофе в Соира Cafe, модном месте, где можно было чаще всего застать Элизабет вне работы. После рассказа о детстве, семье и поездках в Азию Элизабет поделилась с Аной мечтой о том, как технология «Теранос» позволит создать полную карту заболеваний каждого человека. Тогда компания сможет реконструировать болезни, такие как рак, с помощью математических моделей и методов обратной разработки прим., которые будут анализировать данные крови и предсказывать развитие опухолей.