Резко отвожу взгляд от столика, за которым вальяжно сидит Багримов и сверлит меня своими чёрными глазами, и перевожу его на Димку.

— Прости, я немного задумалась, — улыбаюсь ему.

— Как ты отважилась стать суррогатной мамой спрашиваю? — ни капли не раздражается сосед, повторяя свой вопрос. — Это должно быть непросто.

— Непросто, — вздыхаю.

Каждый день я думаю о том моменте, когда мне придется отдать ребёнка. Это случится сразу же после родов, я знаю. Мне не приложат малыша к груди, я не рассмотрю его как следует, не увижу, кто всё это время рос в моем животе и толкал меня ножкой. Мне будет грустно, я знаю, но это пройдет, потому что у меня контракт всего на девять месяцев, на срок беременности, когда мы с малышом ещё можем быть вместе. Я для него никто. К тому же с самого начала знала, на что иду.

— Всему виной деньги, — отвечаю прямо.

— Ясно. Потом планируешь вернуться на работу? — спрашивает Дима.

— Да, потом меня ждёт прежняя жизнь и скучная работа в аудиторской компании, — грустно улыбаюсь в ответ.

Когда родилась Лизка, я перешла на заочную форму обучения в университете. О качественных знаниях пришлось забыть, потому что материал на самостоятельную обработку не всегда успевала изучить. После окончания университета и в тот момент, когда Лиза пошла в сад, я вышла на работу. Выбор был невелик, потому что главными условиями для меня были удобный график и близкое местоположение, чтобы быть на подхвате у мамы. Увы, она часто чувствовала себя плохо, жаловалась на давление и не всегда могла забрать внучку из сада.

За наш столик приносят заказ, и я ненадолго замолкаю. Активно принимаюсь за рыбу и стараюсь не смотреть в сторону Багримова. Дурацкое совпадение, что мы оказались с ним в одном и том же месте. Не виделись долгие семь лет, а теперь сталкиваемся чаще, чем нужно.

— Расскажи что-нибудь о себе, — прошу Диму, делая глоток сока.

Моя нервозность немного спадает, потому что ничего страшного не происходит. Этот вечер я должна подарить Димке. Он заслужил — бронировал билеты в кино и ресторан и даже принарядился. Никогда раньше не видела его в деловом костюме. Обычно джинсы и футболка были его стандартным нарядом. И самое приятное, что старался он ради меня.

— Ты же программистом работаешь?

— Сео-специалистом, — усмехается Дима.

— Оу, прости. Честно говоря, я в этом ничего не смыслю.

— Программист разрабатывает программное обеспечение для операционных систем, а сео-специалист отвечает за оптимизацию сайта с целью его продвижения в поисковых системах.

— Надо же, как интересно.

— На самом деле тут всё просто, Ян.

Дима начинает подробно рассказывать мне, что входит в перечень его обязанностей на работе. Если раньше мне казалось, что бухгалтерский учёт, который я изучала в университете — это скучно, то мини-лекция о поисковых системах, росте количества внешних переходов и улучшение поведенческих факторов, вообще вызывает у меня сонливое состояние.

Где-то на середине лекции мой мозг автоматически выключается и перестает реагировать на незнакомые слова и термины. Я только и могу, что улыбаться и кивать, глядя на Димку. Когда информации становится слишком много, я понимаю, что мой мозг вот-вот лопнет.

— Дим, ты не против, я отойду на минутку?

— Да, конечно, — кивает он. — Может заказать тебе ещё десерт?

— Нет, спасибо. На сегодня достаточно.

Я спрашиваю у администратора, где здесь находится дамская комната и иду по указанному маршруту. Большие зеркала в пол с позолоченными элементами, раковины из камня цвета слоновой кости, стерильная чистота и приятный цветочный запах — даже санузел в ресторане удивляет своей роскошью и дорогим убранством. Теперь долг перед Димкой не только исчез, но и увеличился в десятки раз.

Умываю лицо холодной водой, промакиваю салфетками и, толкнув дверь из уборной, выхожу в коридор. Прохожу бесконечно длинные лабиринты и наконец оказываюсь в вестибюле. Первое, что бросается мне в глаза — это Тимур. Сердце вновь ускоряет ритм, ладони становятся влажными, а ноги будто прирастают к полу. Что мне делать дальше? Пройти мимо него или остановиться и спросить о завтрашней поездке в клинику?

Я с грустью думаю о том, правильно ли я поступаю по отношению к Лизке. По сути, я лишаю её отца в тот момент, когда уже знаю его номер и местоположение. Стоит только набраться смелости и сказать ему все в лицо. Высказать то, что копила в себе долгие семь лет. Но обида на того прошлого Тимура все ещё сильнее меня. Она плотно окутывает моё тело и заставляет молчать, считая, что именно так правильно. Кажется, я Багримова так и не простила.

Внезапно он отключает телефон и поворачивает голову в мою сторону. А я только сейчас понимаю, что стою обездвижено уже несколько минут, до сих пор решая, как правильно мне поступить. Тимур не оставляет мне выбора, потому что двигается ко мне навстречу сам.

— Добрый вечер, Яна.

Останавливается в метре от меня и сует руки в карманы брюк. На нем дорогой костюм темно-синего цвета и белоснежная рубашка, которая расстегнута на две верхних пуговицы и оголяет его смуглую кожу. А ещё от него приятно пахнет древесным парфюмом, нотки которого я так и не разгадала.

— Добрый вечер, Тимур, — отвечаю сдержанно.

Зачем он ко мне подошёл? Нам же совершенно не о чем говорить! Успокаиваю себя только тем, что он волнуется о ребёнке, который внутри меня.

— Не ожидал увидеть вас вместе с супругом в этом заведении, — произносит Багримов, чуть прищурившись.

— Намекаете на то, что мой муж не может себе этого позволить? — вспыхиваю резко, словно спичка.

— Разве я сказал что-то подобное? — насмехается Тимур.

— Вслух — нет, но наверняка подразумеваете, что у нас проблемы с финансами.

Мысленно умоляю себя заткнуться, но внутри меня всё кипит от негодования. Кажется, в нашу строну начинают странно коситься администратор и прибывшие гости, но злость растеклась по моим венам и остановить саму себя становится невозможно. Слова вылетают из моего рта раньше, чем я успеваю что-либо обдумать.

— Ладно, Яна, Вы раскусили меня, — не перестает усмехаться Тимур. — Если быть откровенным, то да, меня смутило ваше появление здесь. Не понимаю, зачем отправлять свою супругу на такой шаг, как суррогатное материнство, если нет никакой проблемы в финансах? Неужели благие намерения?

— Это уже не ваше дело! — чувствую, как пылают мои щёки.

— Чёрт, мы опять перешли на вы?

— Да, Тимур Каримович! — из моих ушей разве что пар не валит.

— Если бы Вы были моей женой, Яна, я бы запретил подобное даже из благих пробуждений. Пахал бы на трёх работах, но никогда в жизни не позволил жене отчаяться и пойти на подобный шаг.

Я рвано дышу и вдавливаю ногти в свой клатч, оставляя на нем следы-полумесяцы.