Уже уйдя из Москвы, французская армия совершила массу преступлений. Одно из них удивительно напоминает то, что сделали шведы под Фрауштадтом. Под городом Гжатском (ныне город Гагарин) на дороге и обочинах очевидец описал ужасное зрелище: трупы только что убитых русских солдат. У всех несчастных была совершенно одинаково разбита голова. Оказывается, незадолго до прохода колонны гвардии, в которой ехал сам Наполеон, здесь провели колонну русских пленных[46].

Кто же совершил это злодеяние? Великая армия Наполеона состояла из французов менее чем наполовину. В ней были испанцы, немцы, итальянцы, хорваты, португальцы. И поляки. В 1807 году из областей бывшей Речи Посполитой, отобранных у разгромленной Пруссии, Наполеон создал марионеточное государство – герцогство Варшавское. Этим он снискал благодарность поляков, которые добровольно отправились в поход на восток, надеясь, что Бонапарт восстановит Польское государство. Одновременно с этим французский император получил инструмент воздействия на Россию: появись Польша на карте Европы, поляки предъявили бы претензии на часть территории Российской империи. Поляки в армии Наполеона были наиболее идейными борцами – поэтому, ворвавшись в Кремль, польские уланы из 5-го корпуса Понятовского забрали все трофеи, взятые Мининым и Пожарским у их прадедов за 200 лет до того, в 1612 году. Именно поляки конвоировали тех несчастных военнопленных…

А чем ответила Россия на варварское и жестокое вторжение Наполеона? Великая армия Бонапарта насчитывала около 600 тыс. человек. Вернулись во Францию в основном солдаты прусского и австрийского корпусов да тех частей наполеоновской армии, что действовали на вспомогательных направлениях. Все те, кто пошел вместе с Бонапартом на Москву, канули в Лету. Обратно через границу России перешли лишь тысяча вооруженных солдат и толпа в 20 тыс. безоружных и обмороженных.

При этом хочется еще раз подчеркнуть, что не «генерал мороз» уничтожил французов. Выйдя из Москвы в начале октября (7 октября 1812 года по новому стилю), армия Наполеона тут же потерпела поражение при Тарутине и Малоярославце и была вынуждена отступать по разоренному пути, которым пришла от границы. Никаких страшных морозов в этот период не было. 14–16 ноября 1812 года французская армия переправлялась через реку Березину около города Борисова в Минской губернии. Именно здесь произошла катастрофа, название которой стало нарицательным во французском языке. Великая армия превратилась в толпу беглецов, окончательно лишившись боеспособности. Главный ужас катастрофы на Березине заключался в том, что под весом массы беглецов рухнули мосты и люди попадали в воду. Это значит, что в середине ноября на реке не было льда! Чего, разумеется, не могло быть при сильном, якобы тридцатиградусном, морозе. Будь Березина покрыта льдом, не было бы огромного числа утонувших. Река замерзла уже после того, как французы через нее переправились. Вот тогда ударили действительно сильные морозы, которые окончательно добили Великую армию. И не будем забывать, что наша армия испытывала на себе влияние тех же самых морозов. В те времена зимой вообще не воевали: войска вставали «на зимние квартиры»…

Кстати, слово «шаромыжники», оставшееся в русском языке, появилось как раз в этот период. Произошло оно от французского «cher ami» (дорогой друг) – так попадавшие в плен, замерзшие, раненые, голодные французы просили помощи и пощады. Так благодарили. А простые русские люди, в отличие от русских дворян не знавшие французского языка, добавили это слово в наш язык. Как слышали и как его понимали…

Сколько пленных Великой армии осталось в России, сказать точно невозможно. Скорее всего, счет идет на многие тысячи, на десятки тысяч. История пленных шведских солдат повторилась в куда большем масштабе. Газета «Комсомольская правда» озвучивает цифру в 150 тыс. наполеоновских воинов, решивших стать русскими подданными, хотя мне эта цифра кажется преувеличением[47]. В любом случае мы можем сказать, что пленных солдат наполеоновской армии, которые сожгли нашу древнюю столицу, пытались взорвать Кремль, устраивали в храмах конюшни, творили насилие в отношении мирного населения, – никто не мучил и не убивал. Их спасали. Как только француз, немец, португалец, испанец или итальянец из армии Наполеона переставал быть врагом, ему старались сохранить жизнь, относились с милосердием и сочувствием.

Истории солдат Великой армии Наполеона, оставшихся в России, поистине поразительны. Наиболее известный француз, ставший русским, – Жан-Батист Николя Савэн. Лейтенант 2-го гусарского полка, он попал в плен во время той самой катастрофической переправы через Березину в ноябре 1812 года. Савэн был опытным воином: участвовал в Египетском походе, сражался под Аустерлицем и Йеной, штурмовал испанскую Сарагосу. Имел высшую награду империи – орден Почетного легиона. Но против стихии природы и стихии толпы офицер-гусар оказался бессилен. Под напором обезумевшей толпы, спасавшейся от атакующих казаков, его на коне вынесло на построенный саперами мост. А далее – мост рухнул в ледяную реку вместе со всеми людьми, повозками и пушками. Падая, Савэн успел освободить ноги из стремян, это его и спасло. Берег, где были казаки, оказался гораздо ближе, и лейтенант поплыл именно к нему. У Савэна были обморожены ноги, поэтому его сразу поместили в военный лазарет, где он провалялся девять месяцев. Пристрелить его никому и в голову не приходило – ведь он попал в плен к русским. Ампутации удалось избежать, гусар пошел на поправку. Чтобы хоть как-то существовать, он стал искать заработка: начал преподавать фехтование. Затем с разрешения местного губернатора выдержал экзамен в благородном пансионе и получил право на преподавание французского языка. Вскоре Савэн стал весьма популярным учителем и стал неплохо зарабатывать. Когда в 1814 году началась репатриация пленных на родину, Савэн решил остаться в России, где он имел надежную мирную профессию. Так и появился в Саратове Николай Андреевич Савин, который прожил там свыше 80 лет и ушел из жизни в возрасте 126 лет, будучи уважаемым долгожителем города[48].

В России оставались не только офицеры Великой армии, люди с блестящим образованием. Многие простые крестьяне также решили не возвращаться, обзавелись семьями, воспитывали потомство. Но они не оставили письменных свидетельств, а вот люди образованные их оставили. Как, например, военный врач немец Генрих Роос. Он служил в 3-м конно-егерском герцога Людовика полку и попал в плен, как и Савэн, в ноябре 1812 года. Профессия определила его судьбу – врачи были нужны позарез. Поэтому буквально сразу после пленения Роос начал работу в военном госпитале. Через некоторое время он занялся и частной практикой, живя все там же, где его взяли в плен, – в окрестностях города Борисова. В январе 1814 года его перевели ординатором в пехотный госпиталь в Петербурге с разрешением сдать экзамен в Медико-хирургической академии. Любопытно, что, сдавая экзамены, Роос