– И что вы предлагаете? – Шипучий напиток успешно справлялся с обязанностями, рок-концерт на колокольне постепенно затихал. – Ходить по домам как переписчик в поисках хорошей девушки? Или к свахе обратиться, устроить женитьбу Бальзаминова?

– Не утрируйте, Мартин! Никуда ходить не надо, надо просто верить в судьбу, в бога, просить его, чтобы позволил предназначенной вам половинке встретиться на вашем пути. Ведь может и не случиться.

– Может. А наследники нужны. Поэтому доверить это дело судьбе, сидеть и тупо ждать – когда же появится ОНА! – я не могу себе позволить. Разумный подход и трезвый расчет – эти ребятки меня еще ни разу не подвели в бизнесе.

– Так это же не бизнес!

– Не вижу разницы, – проворчал Мартин.

– Я очень надеюсь, – грустно улыбнулась Зинаида, закрывая за собой дверь, – что у вас получится. И выбранная вами девушка сможет подарить вам не только детей, но и душевное тепло.

Ну вот, опять раздраконила! Ничего, пусть, она ведь искренне желает ему добра, переживает, а это, что ни говори, приятно.

Забывшись, Мартин резко встал и тут же замер, судорожно вцепившись в спинку кровати. Вот сейчас его ка-ак поведет в сторону, ка-ак хряпнет об пол! Или об стену, что тоже неприятно.

Но никуда не повело и не хряпнуло. Голова слегка кружилась и подташнивало, но все в пределах переносимости.

Смелой переносимости своего тела в пространстве. Так, сначала – в душ, контрастный такой, бодрящий, потом – в столовую, за солянкой, которую Зинаида готовит преотменнейше.

Контрастный душ не подвел, кровь по венам разогналась, не плелась больше вялой струйкой, цепляясь за стенки сосудов, а с энтузиазмом строителей БАМа неслась к сердцу и дальше, в голову, вымывая из мозга похмельные гнусь и бред.

Но они, гнусь и бред, отступать явно не намеревались, перейдя из ментальности в реальность.

Ничем другим доносившиеся из-за двери в ванную вопли объяснить было нельзя. Они бормашиной ввинтились в мозг, стоило Мартину выключить воду. Разобрать, кто это блажит и по какому поводу, из ванной не удавалось, но не выскакивать же голым!

Пришлось вытереться наспех и, завернувшись в махровый халат, выбежать на разборки – какая… гм, невоспитанная особь женского пола посмела вести себя в ЕГО доме так нагло?!

То, что скандалит мадам, стало понятно еще в ванной. Хотя всегда оставался вариант с кастратом, но вроде ничего подобного среди знакомых Мартина не числилось. Или никого?

Неужели Лидка приперлась и посмела права качать? Ведь уже нарвалась однажды на грандиозную выволочку, едва не получив под круглый упругий зад коленом за попытку всучить Зинаиде свои грязные труселя и колготки на предмет постирать.

Не должна в принципе, она девица хваткая, сообразительная, настроение любовника улавливает чутко и особо не выпендривается. Знает, короче, свое место.

Это действительно была не Лидка. Совершенно обалдевший Мартин даже ущипнул себя за руку, пытаясь разбудить, – происходившее в его собственном доме не лезло ни в какие ворота: ни в хоккейные, ни даже в футбольные.

– А, вот и он! – рослая, обилием косметики и силикона похожая на трансвестита девица гневно повернулась к мужчине и грозно впечатала внушительные кулаки в бока. Хорошо, что свои, но Мартин невольно охнул. – Наплескался наконец! Так вот, эту наглую тетку, – кивок в сторону мертвенно-бледной Зинаиды, – я увольняю! Немедленно! Чтобы духу ее здесь не было! Она посмела сказать консьержу, что меня, МЕНЯ здесь никто не знает и не ждет! В моем собственном доме! Тварь наглая! Вон отсюда!

– Мартин, что это? – еле слышно проговорила Зинаида, растирая левую сторону груди.

– Что-о-о?! – От злости гренадер-девица стала похожа на обожравшегося кровью клопа. – Прислуга смеет называть тебя по имени?! Да как…

– Стоп! – заорал Мартин, зажмурившись и подняв вверх ладони. – Тихо!

– Но…

– Тихо, я сказал! Иначе выкину за дверь без разговоров!

Девица прошипела что-то невразумительное и, возмущенно тряхнув редкими, выбеленными до состояния старых портянок волосами, заткнулась.

– Вот так-то лучше. Альбина, позволь поинтересоваться, – он начал тихо, чуть ли не шепотом, но постепенно голос мужчины становился все громче, завершившись впечатляющим рявком, – какого дьявола тебе тут надо? Ты что, совсем обдолбалась в каком-нибудь клубе и адреса перепутала? Это не твой дом, детка, это моя квартира, МОЯ! И мне, кстати, очень интересно, откуда у тебя мой адрес? Мы, к счастью, не настолько близко знакомы, чтобы я захотел привести тебя сюда, ты не в моем вкусе. Ты – всего лишь дочь моего приятеля, Степана Петровича Кругликова, мы были представлены друг другу, но и только! При всем моем уважении к твоему отцу – с дочерью мужику не повезло. Причем это еще мягко сказано! Немедленно извинись перед Зинаидой Пафнутьевной и убирайся!

– А, так эту дуру зовут Зинкой! – ничуть не испугалась грозного рявка мадемуазель Кругликова.

– Нет, ну я знал, конечно, что у Степана Петровича дочь не семи пядей во лбу, но не предполагал, что случай настолько запущенный! – Мартин изумленно пригладил мокрые после душа волосы. – Эй, ку-ку, подруга, дверь там! Это не твой домик, это мой домик, сейчас ты сделаешь два шажочка, переступишь порожек и скроешься отсюда раз и навсегда! Я не настолько дорожу хорошими отношениями с твоим папенькой, чтобы терпеть выходки его укуренной кобылы!

– Так, старуха, – абсолютно проигнорировав пламенный спич хозяина квартиры, Альбина грозно надвинулась на казавшуюся совсем маленькой по сравнению с ней домработницу, – говорю последний раз – собирай свои манатки и дуй отсюда! Теперь я здесь хозяйка, просто кое-кто забыл обо всем на свете! Ничего, вспомнит! Ну, чего встала?

– ОК. – Весь этот театр абсурда окончательно надоел Мартину, уснувший было рок-звонарь добрался-таки до репертуара «Рамштайн», и больше всего мужчине хотелось сейчас придушить эту хабалку, но он сдерживался. Пока. – Кое-кто, я вижу, слегка подзабыл русский язык, придется объясняться на языке жестов.

– Чего? – наманикюренные ручищи снова уперлись в бока.

– Того.

И в следующее мгновение одна из ручищ оказалась пребольно вывернутой за спину, отчего внушительный корпус дамы невольно согнулся вперед. Джинсы на широком заду угрожающе затрещали, изящные ножки в туфельках сорокового размера мелко засеменили в нужном направлении, то есть к выходу.

А как не семенить, когда тебя поставили почти раком? Где вы видели широко шагающих раков?

Альбина взвыла, а потом высыпала на голову Мартина и всех, кто пожелал ее выслушать, коллекцию отборнейшего мата, причем некоторые перлы были поистине раритетными. И пока ее волокли до лифта, на лифте и мимо ошалевшего консьержа вон из дома, барышня умудрилась ни разу не повториться.

Много нового и познавательного узнал Мартин о себе и о своем происхождении. А также о ближайших перспективах.