За это время Лола сбегала за парой моих сумок, я умылась и сменила грязную куртку на чистый жакет, а моя нога получила бесчисленное количество холодных компрессов и уже перестала реагировать не только на холод, но и на прикосновения рук Марка, а затем даже на тугую повязку. И бессчетное же количество раз Лола заглянула в духовку, откуда тек запредельно аппетитный дух, пока не выключила там огонь. Я видела ее отчаяние и чувствовала, что она не только голодна не меньше меня, но и явно рассчитывала на романтический ужин с Марком, безнадежно из-за меня сорвавшийся…

— Но, дядюшка Жак! — взмолился Марк. — Все ж свои! Зачем тебе протокол? Что изменится?

— Конечно, дядюшка Жак! Пожалуйста, не надо никуда ездить! — жалобно поддержала Лола. — Лучше поужинайте с нами! Большая лазанья. На всех хватит. Ну-у, дядюшка Жак!

Шеф жандармов постукивал длинными узловатыми пальцами по столу и хмурился. От добродушного дядюшки Жака сейчас в нем не было и следа.

— Правда, офицер, — сказала я. — Все же в порядке. Машина моя, я ее не теряла. Просто Марк хотел поскорее оказать мне медицинскую помощь, вот мы и бросили «бугатти» в виноградниках. Это же его виноградники, не чьи-то еще! Вовсе не нужен никакой протокол. Бетрав строго покряхтел.

— Допустим. А если бы за это время ваш «бугатти» угнали? С вашими вещами, с вашими документами?

— Но, дядя Жак! Кто тут угонит? — быстрее меня заговорил Марк. — Да еще дождь такой! Сам-то подумай! Сроду в наших краях из виноградников машины не угоняли!

— Хм… Допустим. Значит, вы, мадам Дакор-Омье, и вы, мсье Дени, утверждаете, что не знали друг друга до сегодняшнего дня?

— Да, не знали, — сказала я, стараясь сохранять спокойствие и не думать о голоде.

— О боже! Дядя Жак, ну к чему так официально?

Шеф жандармов смерил его строгим взглядом.

— Ну ладно. Да, я, Марк Дени, не знал Соланж Дакор-Омье до сегодняшнего дня!

— Но вы же сами, мсье Дени, сказали, что сразу же узнали мадам Дакор-Омье, как только увидели!

— Хи! — истерически взвизгнула Лола. — Еще бы он не узнал! Мы же с ним и с мадам Дени каждую пятницу смотрели ее по телику! Дядюшка Жак, ну пожалуйста, давайте сначала поедим! — Она вскочила, и, не дожидаясь его реакции, вытащила противень из духовки и принялась резать лазанью. — А то жрать охота просто невозможно!..

Жандарм уставился на лазанью, потянул носом и, внезапно резко подобрев, ухмыльнулся и потер руки.

— Ладно, крошка. Твоя взяла! Люблю я твою лазанью. Кстати, а, кроме нее, ты что-нибудь еще умеешь готовить? — И даже подмигнул Лоле по-свойски.

Она, довольная, расставила тарелки и разложила приборы.

— Научится, — заверил Марк, помогая мне перебраться с диванчика к столу. — У нее все впереди!

— Лазанья — очень сложное блюдо, — сказала я. — Я вот даже толком не представляю, как его делать.

— Ой! А хотите, я вам запишу рецепт? Подробно-подробно, и у вас с первого раза все получится!

— Конечно, — сказала я.

Несколько минут все молчали, поедая действительно очень вкусную лазанью, а потом принялись наперебой хвалить Лолу. Она зарделась и наложила нам по второй порции.

Бетрав поковырялся вилкой, поцокал языком.

— Суховато что-то пошло. Запить бы надо… Мы же как бы на винограднике…

— Лола, ну чего ты тормозишь? — хмыкнул Марк. — Наливай! Дядя Жак разрешает!

Она мгновенно извлекла из темноты под раковиной бутылку и водрузила на стол. Из буфета появились разномастные бокалы.

— Вообще-то я за рулем, — осторожно начала я. — Может быть, найдутся какие-нибудь другие напитки?..

— Ой, бросьте! — Марк иронично поморщился. — Мы тут все за рулем. Если уж сам дядюшка Жак разрешает — значит, можно! Верно я говорю, дядя Жак?

Тот осклабился.

— Ну не очень, конечно… Ты давай наливай, наливай! А в город, господа, всем так и так придется ехать. Бензина-то у тебя, Марк, для «бугатти» все равно нету. И протокол нужен. Да! — Он несильно хлопнул ладонью по столу. — Нужен. Чует мое сердце!

— Ой, ну ты опять за свое! — сказал Марк. — Чуть из-за тебя не пролил!

— Нужно обязательно зафиксировать, что вы не были знакомы прежде. Что это случайная встреча!

— Послушайте, офицер, — сказала я. — Какая разница, случайная или нет? Я же сейчас уеду, и мы все, наверное, никогда больше не встретимся.

— Никогда?! — в один голос воскликнули Лола и Марк. Причем с одинаковым отчаянием!

— Вы уверены? — многозначительно спросил Бетрав.

— Ой! — Лола вдруг вскочила и понеслась к лестнице на второй этаж. — Я тогда принесу журнал с вашим фото! Оставьте, пожалуйста, мне автограф!

— На мою долю тоже журнальчик прихвати! — крикнул ей вслед Бетрав и заулыбался мне. — Знаете, мадам, моя жена в вас просто влюблена. Не сочтите за труд, черкните и ей пару словечек!

Но насчет протокола смилостивился.

— Ладно, господа. План такой. Я сейчас сам доставлю нашу дорогую гостью в Альбуа. Завтра утречком привезу сюда бензину для ее «бугатти» и тоже сам его ей отгоню.

— О, ну что вы, офицер!

— Дядя Жак, к чему такие сложности? Я сам могу отог…

Бетрав нетерпеливо замахал руками и поморщился.

— Молчи-молчи! Я знаю, что говорю!

— Правда, Марк, — пропела немного захмелевшая Лола и положила голову ему на плечо. — Не спорь! Дядя Жак прав. Зачем тебе ехать в такой дождь? А ему все равно нужно рано или поздно попасть домой.

Я переглянулась с Бетравом, мол, теперь вполне его поняла — не стоит больше мешать сладкой парочке, и сказала:

— Конечно, мсье Бетрав, вы правы, и если вам действительно не составит труда…

— Не составит! — задорно перебил он, поднимаясь из-за стола. — Пойдемте!

Но на мою забинтованную и распухшую ногу туфля не хотела налезать. Лола предложила мне пластиковые сабо изрядного размера:

— Вам же не на бал? До дому доберетесь, а дядя Жак все равно завтра с вами увидится, вот и передадите.

Дождь продолжал лить как нанятый. Опираясь на Лолу, я доковыляла до машины Бетрава, который галантно нес над нами большой черный зонт. Марк тащил мои сумки. Я заставляла себя не смотреть на него и гнала любые связанные с ним мысли.

На прощание я расцеловала Лолу в обе щеки, поблагодарила за гостеприимство и вежливо пообещала обязательно заглянуть, если снова окажусь в их краях. Лола водворила меня на переднее сиденье, Марк и Бетрав отцепили трос, связывавший с его машиной мой «бугатти», уже заботливо накрытый старым брезентом. Бетрав уселся за руль, я последний раз помахала рукой Марку и Лоле, и мы поехали. Я обернулась и смотрела через заднее стекло, как они стоят под большим черным зонтом и все еще машут мне руками, но довольно быстро их силуэты растворились в серой дождевой пелене.