Тренер Фил занес кулак.

– Давай, – произнесла она, – дай мне повод уложить тебя на обе лопатки.

Тренер остановился, взглянул Майе в глаза и, видимо что-то там увидев, опустил руку.

– Пачкаться еще о тебя.

«Довольно», – подумала Майя.

Она уже почти жалела о своем поступке. Наверное, не стоило учить племянницу решать конфликты силой. Уж кто-кто, а Майя знала, что никакое это не решение. Но когда она бросила взгляд на Алексу, ожидая увидеть на лице своей тихони-племянницы испуг или остолбенение, то, к изумлению своему, обнаружила, что девочка с трудом сдерживает улыбку. И это не была улыбка удовлетворения или злорадства по поводу унижения тренера. В ней крылось нечто другое.

«Теперь она знает», – подумала Майя.

Этому ее научила армия, но, разумеется, было справедливо и в мирной жизни. Твои товарищи должны быть уверены, что ты их прикроешь. Самое первое правило, самый главный урок, то, что превыше всего. Враг, напавший на тебя, нападает и на меня.

Перегнула Майя палку или нет, но теперь Алекса знала, что ее тетя рядом и, что бы ни случилось, она не даст племянницу в обиду.

В начавшейся суматохе Дэниел двинулся к сестре, пытаясь защитить ее на свой лад. Он тоже кивнул Майе. Он тоже понял.

Их мать погибла. Их отец спивается.

Зато у них есть Майя.

Майя заметила «хвост».

Она везла Дэниела с Алексой домой, по своему обыкновению машинально сканируя взглядом окрестности в поисках чего-то необычного, когда заметила в зеркале заднего вида красный «бьюик-верано».

В самом «бьюике» пока что не было ничего подозрительного. Они проехали всего лишь милю, но этот самый «бьюик» попался ей на глаза, когда они выезжали с парковки при футбольном поле. Возможно, это ничего не значило. Скорее всего, так оно и было. Шейн любил поговорить о шестом чувстве, которым якобы обладают хорошие солдаты. Майя в эту чушь не верила. Вернее, верила до тех пор, пока на собственном чудовищном опыте не убедилась в обратном.

– Тетя Майя? – послышался с заднего сиденья голос Алексы.

– Что случилось, солнышко?

– Спасибо, что пришла на игру.

– Было классно. Ты отлично играла.

– Не-а, Пэтти права. Я играю хреново.

Дэниел рассмеялся. Алекса тоже.

– Не говори так. Тебе ведь нравится футбол, правда?

– Да, но этот год будет для меня последним.

– Почему?

– Потому что в следующем году я уже не потяну нужный уровень.

– В спорте это не главное, – покачала головой Майя.

– А что же тогда главное?

– Главное – получать удовольствие и держать себя в форме.

– Ты сама-то в это веришь? – спросила Алекса.

– Да, верю.

– Тетя Майя?

– Что, Дэниел?

– Ты и в Санта-Клауса тоже веришь?

Дэниел с Алексой снова рассмеялись. Майя с улыбкой покачала головой. Потом бросила взгляд в зеркало заднего вида.

Красный «бьюик-верано» никуда не делся.

У нее мелькнула мысль, что это тренер Фил преследует ее, желая поквитаться. Цвет машины подходил… впрочем, верзила, обуреваемый жаждой демонстрировать всем окружающим свое превосходство, наверняка ездил на спортивной машине или на чем-нибудь типа «заммера».

Когда они подъехали к дому Клер – несмотря на то что с момента убийства прошло уже столько времени, Майя по-прежнему думала об этом доме как о доме сестры, – «бьюик» проехал мимо, даже не притормозив. Возможно, это все-таки был не «хвост». Наверное, кто-то из футбольных болельщиков, живущих по соседству. Вполне логично.

Майе вспомнился тот день, когда Клер впервые показала этот дом им с Эйлин. Тогда он выглядел примерно так же, как и сейчас: заросший газон, облупившаяся краска, растрескавшийся асфальт на подъездной дорожке, поникшие цветы.

– Ну, как тебе дом? – спросила ее тогда сестра.

– Настоящая развалюха.

– Потрясающая наблюдательность, – улыбнулась Клер. – Погоди, дай мне время.

Майя в таких делах была настоящим бревном. Она не имела дара видеть потенциал. А у Клер такой дар был. Сестра обладала способностью преображать все вокруг себя. Вскоре первыми словами, приходившими на ум, когда ты подъезжал к дому, стали «радостный» и «уютный». Он походил на детский рисунок, сделанный разноцветными мелками, с солнышком, которое всегда светит с неба, и цветами выше дверей.

Теперь все это пришло в упадок.

Эдди встречал их на пороге. Как и дом, он теперь превратился в бледную тень того себя, каким был когда-то до гибели Клер.

– Как все прошло? – спросил он дочь.

– Мы проиграли, – ответила Алекса.

– Эх, жалко!

Девочка чмокнула отца в щеку, и они с Дэниелом скрылись в доме. Вид у Эдди был настороженный, однако же он посторонился и впустил Майю внутрь. На нем была красная фланелевая рубаха и джинсы, и снова на Майю пахнуло чрезмерной свежестью лосьона для полоскания.

– Я приехал бы за ними, – немедленно принялся оправдываться Эдди.

– Нет, – отрезала Майя. – Не приехал бы.

– Я не собирался… То есть я выпил уже после того, как узнал, что ты подбросишь их до дома.

Майя ничего не сказала. В углу по-прежнему громоздились штабеля коробок. В них были вещи Клер. Эдди так и не собрался перенести их в подвал или в гараж. Они все так же стояли в гостиной, точно добыча безумного скопидома.

– Честное слово, – не унимался он. – Я никогда не сажусь за руль, если выпил.

– Не человек – мечта.

– Тебе нимб не жмет?

– Не жмет.

– Майя?

– Что?

На правой щеке и на подбородке у Эдди темнели островки щетины – он не заметил их, когда брился. Клер ни за что не выпустила бы его из дома в таком виде.

– Я не пил, пока она была жива, – произнес он негромко.

Майя не знала, что на это сказать, поэтому промолчала.

– Ну, я имею в виду, я, конечно, пропускал стаканчик время от времени, но…

– Я знаю, что ты имеешь в виду, – оборвала его Майя. – Наверное, мне лучше уйти. Береги детей.

– Мне звонили из городской ассоциации футбола.

– Ясно.

– Я так понял, ты устроила там скандал.

– Я просто обсудила с тренером правила, – пожала плечами Майя.

– Кто дал тебе право?

– Твой сын, Эдди. Он позвонил мне и попросил помочь твоей дочери.

– И ты считаешь, что ты этим ей помогла?