Ответ очевиден — мы поедем одни, совершенно индивидуально, тем более я так хочу побыть с ним вдвоем.

Немного подумала и решила — все-таки поедем с группой, чтобы не возиться с билетами и экскурсиями. Среди чужих людей даже острей чувствуешь свою близость. Только мы вдвоем, он и я, я и он!..

Кстати, Мура тоже едет с нами. Я не хотела ее брать (последний класс, уроки, физика).

— Меня берет Андрей, потому что он мне родная мать, не то что ты, — сказала Мура.

Андрею хочется быть родной матерью, поэтому Мура едет. Тем более она уже сказала в школе, что когда-нибудь, ровно через неделю, заболеет на три дня.

29 сентября, вторник

Кстати, о Муре. Звонила классная руководительница. У Муры проблемы с общением. Она не реагирует на замечания классной руководительницы. Не хочет вместо коротких разноцветных свитерков носить скромную белую блузку с кружевным жабо, как у классной руководительницы. А из-под свитерка у Муры иногда виден пупок с колечком, как будто Мура папуас. Не говоря уж о колечке в ухе.

Я собираюсь надавать классной руководительнице разных обещаний впрок: подкрасться к Муре, когда она спит, и вынуть у нее колечки из уха и пупка, а также хорошенько замаскировать пупок скромной белой блузкой с кружевным жабо. Вот только где я возьму такую блузку? Последний раз я видела ее на своей бабушке много лет назад. Но я же психолог и знаю правила продуктивного общения: если вы точно знаете, что не сможете выполнить своих обещаний, то все равно обещайте. Но обещайте неопределенно — мол, когда-нибудь, по возможности, непременно подкрадусь.

Я взяла с собой в школу Андрея. Думаю, его появление добавит Муре очков в глазах классной руководительницы. Все-таки у нас не простая школа, а очень престижная гимназия, и все родители стараются произвести хорошее впечатление.

Правда, Андрей вчера смотрел футбол по телевизору, случайно слишком сильно крикнул и потерял голос, но мне и не надо, чтобы он что-нибудь говорил. Просто не хочу быть одна, а как будто бы я с отцом ребенка.

Классная руководительница Муры даже не смотрит ни на меня, ни на Муру, а обращается исключительно к Андрею.

А он молчит. Она может подумать, что это у нас семейное — не реагировать на замечания.

— Знаете, он потерял голос, потому что кричал на футболе, — объяснила я.

Классная руководительница Муры почему-то посмотрела на Муру и Андрея с жалостью, как на потомственных идиотов.

— А что же нам все-таки делать с физикой? — спросил Андрей. Надо же, как у него неожиданно прорезался голос.

— С физикой у Муры завал, — радостно сообщила классная руководительница, — двойка.

— На-на-на… — мычит он, голос снова пропал. Кажется, классная руководительница Муры плохо его понимает.

— Наследное… наследное… — сипит Андрей и для убедительности бьет себя рукой в грудь.

Все пропало! Классная руководительница Муры полностью утверждается в мысли, что мы семейка кретинов, которая по недоразумению забрела в эту престижную гимназию…

Я попыталась спасти положение:

— Если нужно чем-то помочь…

— Нужен микроавтобус, — оживляется классная руководительница, — вещи на дачу отвезти…

— У тебя есть микроавтобус? — с нажимом спрашиваю я и пихаю Андрея в бок. — Микроавтобус у тебя есть или нет, я тебя спрашиваю!

— Кхе-кхе…

Я знаю, что в его хозяйстве есть микроавтобусы, и сейчас Андрей явно собирается подробно рассказать про них классной руководительнице, включая степень износа, мощность двигателей и пробег.

— У него есть микроавтобус, — успокаивающим голосом сказала я, — у него все есть, что вам нужно. Он все соображает, все понимает, только сказать не может.

Что-то подсказывало мне, что наш визит не добавил Мурке дополнительных очков в глазах классной руководительницы. Когда мы вышли из школы, я строго спросила:

— Что ты имел в виду, когда бормотал «наследное»?

— Я подумал, если я скажу, что у Муры наследственные трудности с физикой, ей поставят тройку…

Андрей закончил физико-математическую школу и Политех, но больше любил математику. И с физикой у него действительно всегда было хуже, чем с математикой.

— А почему ты сказал такое странное слово, «наследное»?

— Испугался очень…

30 сентября, среда

На анкете Андрея для получения визы не хватает печати. Пришлось звонить и умолять его приехать в агентство.

Андрей прилетел в агентство быстро и покорно, как ангел с печатью, шлепнул печать на свою анкету.

— У вас не хватает фотографий для визы. Пойдите сфотографируйтесь, — велели в агентстве, — и подпишите договор, вот тут.

В ответ Андрей встал, вышел на улицу и сел в машину.

— Я не буду фотографироваться. Мне некогда. Мне на работу надо, — задумчиво сказал он, — а тут у меня еще ребенок родился не вовремя. Надо денег дать.

Если бы мы были персонажами мыльной оперы, эти слова вызвали бы цепь недоразумений: я бы решила, что это у него родился ребенок, а он ни за что бы не признался, что ребенок не его, и мы с ним расстались бы навсегда, серий на пять-шесть. Но поскольку я находилась не в Санта-Барбаре, а на Литейном проспекте, то нисколько не зарыдала, а моментально сообразила: ребенок не вовремя родился у кого-то из его работников, а Андрею нужно дать работнику денег на пеленки и прочее. Но как же фотографии для визы?! А договор подписать?! Как же Рим?!

Андрей сел в машину и включил зажигание.

Я кричала: «Постой, не уезжай!» и цеплялась за машину, а прохожие думали, что он бросает меня навсегда, и сочувственно смотрели.

— Да не переживайте вы так, найдете еще себе, — сказал один добрый человек.

— Но мне нужен именно он для подписания договора, — объяснила я.

— Наивная вы, — удивился добрый человек, — думаете, если он подпишет договор, так никогда вас не бросит?

10–14 октября. Римские каникулы

Решила, что буду вести отдельный дневник нашего с Андреем Романтического Путешествия. Никогда не известно, как в дальнейшем сложится жизнь, возможно, буду читать его нашим внукам.

День первый

В ночь перед самолетом мне не удалось заснуть ни на минуту. Я мечтала, как мы будем пить кьянти среди шумных итальянских влюбленных, рассматривать соборы и замирать от восторга перед картинами в музеях Ватикана. (Не забыть взять с собой книгу Муратова «Образы Италии», чтобы не спутать кватроченто с чинквеченто или еще с чем-нибудь.) Одна моя студентка поехала в романтическое путешествие в Париж и вернулась из него совершенно свободной — подумаешь, всего-то сказала своему спутнику, что Мона Лиза и Джоконда — это две разные картины. Считаю, спутник к ней придрался — девушка не может знать все.