— Не испытывай судьбу, Граси, — хриплым от ярости голосом попросил Маноло, — не надо. Я знаю, что ты пытаешься взять меня на испуг.

Она пожала плечами.

— Как бы то ни было, я должна тебя предупредить.

— Предупредить? О чем же?

— Как твоя будущая приемная дочь я имею право желать нашей маленькой семье мира и согласия. Так что тебе следовало бы знать, что дети налагают немалую ответственность и требуют заботы. Не знаю, готов ли ты принести себя в жертву семейной жизни…

Гримаса отчаяния, исказившая вдруг его лицо, заставила Граси умолкнуть.

— Хватит! — взмолился Маноло.

Что-то подсказывало Граси, что она перестаралась и теперь ей следует вести свою партию помягче, но о снисхождении не могло быть и речи. К тому же, чувствуя, что дело спорится, Граси решила, что, настаивая на своем, может достичь столь желанной цели.

— Ты просто обязан знать эти вещи. Между прочим, Пилар считает воспитание детей делом обоих родителей. Ведь сама она в детстве была обделена родительским вниманием, потому что ее матери приходилось постоянно работать. Ты знаешь, что она из очень бедной семьи?

— К сожалению, я мало знаю о ее прошлом. Никогда бы не догадался, что она когда-либо знала нужду.

Граси с удивлением отметила, что Маноло явно неловко.

— О, у нее было кошмарное детство, — проникновенно сказала она. — Пилар даже не знает, кто ее отец. Ну а чем ее мать зарабатывала на хлеб, она, думаю, сама тебе скажет.

Лицо Маноло вытянулось от удивления.

— Я примерно представляю, о чем ты…

— Она всегда была одинока, — не без энтузиазма продолжала Граси душещипательную историю своей мачехи, — возвращаясь домой из школы, она должна была сама заботиться о своем пропитании.

— По-моему, ты преувеличиваешь, — усомнился Маноло. — У Пилар прекрасные манеры.

— Это все ее первый муж. Он изрядно потрудился, чтобы сделать из нее светскую даму. Как-нибудь спроси ее об этом. И потом, у тебя нет поводов не верить мне, не правда ли?

— Я верю, — серьезно ответил он. — Теперь я понимаю, почему она так беззащитна. Я говорил ей, что она намного лучше многих, с кем ей приходится общаться, но Пилар просто приходит в ужас оттого, что может сказать или сделать что-нибудь не так. Бедняжка. Теперь я понимаю, почему она… — Маноло умолк.

— Почему что? — спросила Граси настойчиво, пытаясь догадаться, что именно Маноло скрывает от нее.

— По-моему, именно из-за того, что ее муж старался изменить ее и привить ей светские манеры, Пилар теперь часто ведет себя несколько неадекватно. — Он тщательно подбирал слова.

Граси поразило, сколь глубоко тронуло Маноло ее повествование.

— Может быть, ты и прав, — сказала она, надеясь, что Маноло теперь начнет видеть в Пилар женщину, а не просто средство для осуществления своей мести. — Во всяком случае, теперь ты знаешь, с какой заботой она будет относиться к собственным детям. Так что будет неплохо, если и ты всерьез воспримешь роль отца и мужа, — добавила она, возвращаясь к намеченной цели помешать этому браку.

По раздраженному сопению Маноло Граси поняла, что он никогда не осмелится открыто противостоять ей. Это придало ей решимости, и она, не тая улыбки, открыто взглянула на него. Глаза Маноло горели яростью.

— Не вижу смысла обсуждать то, что относится к далекому будущему, да к тому же никак тебя не касается, — процедил он. — Прошу тебя, не вмешивайся!

Граси показалось, что сейчас он похож на загнанного тигра — угрожающе рычащего, даже защищаясь. Тяжело дыша, Граси прижала к себе плюшевого Зантуса, пытаясь побороть желание бежать куда глаза глядят. Но ей было необходимо остаться и любой ценой убедить Маноло, что брак без любви — слишком большая цена за старую месть.

— Но то будущее, о котором я говорю, может настать уже совсем скоро. Пилар обожает детей, — продолжала гнуть свою линию Граси.

— И что же?

— А то, что тебе стоит поторопиться с тем, чтобы обзавестись большой семьей, — объяснила она, задорно подмигнув.

Маноло непроизвольно моргнул в ответ. Окинув взглядом манящие очертания тела Граси, останавливаясь на каждом его изгибе так, будто касался ладонью, он посмотрел Граси прямо в глаза.

— Ты имеешь в виду — заниматься любовью, — сказал он и сразу же замолчал, будто давая этим словам наполнить разделявшее их пространство.

Граси сбили с толку игривые нотки в его голосе и непроизвольные ассоциации, рожденные словами Маноло. Она покраснела. Как обычно, настойчивость увела ее дальше, чем она хотела бы.

— Издеваешься… — произнесла она почти жалобно.

— Разве?

Бархатный голос Маноло обволакивал ее, она будто чувствовала его пальцы, проделывающие привычный путь по ее телу. Потрясенная яркостью своих воспоминаний, Граси замерла, непроизвольно стиснув игрушку. Из плюшевых внутренностей Зантуса донесся писк, ненадолго разрядивший обстановку.

— Граси, можно спросить, что эта штука делает у тебя в руках?

— Она же не может…

— Ходить, — опередил ее Маноло, — и задавать глупых вопросов?

Граси побледнела. В прошлом они часто угадывали мысли друг друга и, когда это удавалось, радовались как дети. Это было так похоже на то, чем Маноло удалось увлечь Пилар: быть вместе, весело проводить время. Поистине он дьявольски хитер.

— Ты знаешь, я не очень-то люблю игрушки. Но это — подарок.

— От мужчины? — Маноло кольнул ее взглядом, как острием булавки.

Задетая за живое, Граси отвернулась, думая о тех мужчинах, которые могли бы любить ее и быть сейчас рядом. Но их нет из-за того, что Маноло оставил в ее душе ощущение одиночества и пустоты.

— Знаешь, еще ни один жираф не преклонил передо мной колен, прося моей руки, — отшутилась Граси.

Неожиданно глаза Маноло весело блеснули, а губы изогнулись в манящей улыбке, от которой Граси оторвалась с трудом, и то только когда напомнила себе, что эти же губы дарили поцелуи Пилар.

— Тем более что, судя по размеру ресниц, это скорее всего самка, — ехидно заметил Маноло, явно наслаждаясь возможностью в свою очередь поиздеваться над Граси.

— Надо же, а я уже назвала его Зантусом. Впрочем, у мужчин тоже бывают длинные ресницы. Ты проводишь меня к Пилар?

— Попозже. Думаю, нам с тобой есть о чем поговорить. Мы могли бы пойти в местный бар…

Он буквально пожирал ее глазами, уже предвкушая победу. Граси начинало овладевать смятение. Не слишком ли много он себе позволял для будущего благоверного? Пилар рискует стать нравственной калекой, если выйдет за такого.

— Поговорить? Ты имеешь в виду — о свадьбе?

— О нас с тобой…

Граси почувствовала, как легкая дрожь постепенно завладевает ее телом. Казалось, Маноло ничего не стоило играть с чувствами, гипнотизируя мягкостью интонаций и непринужденностью намеков. Что ни говори, он умел очаровывать.