Собственно говоря, выбирать особо было не из чего. Вариантов всего два. Либо набивать потуже портфель зелёным баблом, ехать в администрацию и башлять не по малой её главу, откормленного и жадного хряка. Получить его поддержку, а потом направляться вместе с ним в Москву, набив на этот раз уже чемодан зеленью. Зелени не жалко, но был бы толк. Помурыжат-помурыжат, выцедят, что корову дойную, и от винта. Времена нынче изменились, не правительство, а кидалово сплошное. С московских чинуш, если дело не выгорит, обратно бабло не спросишь, беспредельщики конченые. Да и президент, не к ночи будь помянут, глаза приоткрыл. Коррупция. С опаской чинуши живут. Враз миллионщиками хотят стать. Да кто против? Греби, но и другим дай жить.

Всё глава, эта сука, мало всё ему. Ну нашли нарушения. Приостановили действие лицензии. Исправил всё – и старайся дальше. Так нет же, отобрали с концами.

Злость и обида переполнили авторитета через край, и он, не допив любимый коньяк, запустил хрустальным бокалом в стену. Осколки брызнули в разные стороны. Это несколько успокоило Слямина.

«Нет, большой вам и толстый в ручонки потненькие, – решил авторитет. – Придётся играть второй вариант. Он, правда, тоже не без заморочек, но, похоже, другого пути нет. Оборудование на руднике не вывезено. Маскировочную сеть купили. Вертолёт природоохраны да егерей всегда отследить можно. На худой конец, мало ли аварий случается, полетали, и будет. Вот с людишками вопрос особый. Местных на работу не возьмешь, сразу слух пойдёт. Своих парней в тайгу отправить можно, но работать они не будут. Охранники из них ещё туда-сюда, а старатели никакие. Да и менты сразу зашевелятся. Куда Лямины люди подевались? Где какую каверзу готовят? Копать начнут».

Людишек надо на стороне набирать. Да таких, чтобы не искал их потом никто. Бомжи тут не подойдут. Работать разучились. В старательском деле ничего не смыслят. С охраной проще. В бригаду очередь стоит. Бойцов набрать можно, но зелёных в тайгу не пошлёшь. Половину своих всё равно отправлять придётся. Один плюс во всём этом деле: ни с кем делиться не придётся.

Настроение стало понемногу улучшаться. Авторитет даже начал что-то насвистывать, но, вовремя вспомнив народную примету, что свист приводит к отсутствию денег, прекратил свои музыкальные потуги.

Кроме того, ещё одна непонятка в тайге объявилась. Опытные охотники-промысловики да старатели пропадать стали. Молва на него грешит, но не при делах он тут. Слух прошёл, чёрный шаман в тайге появился. Ну да это дело поправимое. Митрича в тайгу направил. Этот шамана и под землёй найдёт да стрелку забьёт. Много ли тому шаману надо? Золотишко ему ни к чему, а петухов и коз для его обрядов – косой косить не перекосить. Нужда прижмёт, можно и человеческой кровью расплатиться, с нас не убудет. Мысленно авторитет потирал руки, подсчитывал будущую прибыль.

Стук в комнату оторвал Слямина от размышлений.

– Входи, – проговорил он.

В дверях появился старший охраны Фрол.

– Митрич пришёл, Василь Семёныч, – доложил он.

– Раз пришёл, то давай его сюда. Давно жду.

Гигант помялся в дверях, явно не решаясь что-то сказать.

– Ну, что там у тебя ещё?

– Да с тайги он. Грязен как чёрт. – Охранник кивнул на белую кожу обивки итальянской мебели, стоящей в гостиной.

– На кухню проводи, я сейчас спущусь, – соглашаясь с охранником, проговорил хозяин.

«Вот дело и сдвинулось, – спускаясь по лестнице, подумал он. – Митрич без результата не придёт. Если нужно, месяц в тайге пропадать будет, а то, что надо, найдёт».

На кухне Слямина ожидал заросший до глаз густой свалявшейся бородой невысокий худой мужичок. Серый толстой домашней вязки свитер висел на нём мешком. Потерявшие свой естественный цвет штаны были заправлены в стоптанные, но ещё крепкие кирзачи. Шапка, не снимаемая охотником ни зимой, ни летом, была лихо заломлена на затылок.

Слямин поморщился. От Митрича пахло давно не мытым телом и крутым самосадом.

«Хорошо, хоть плащ с него сняли и котомку свою сюда не притащил», – подумал авторитет, молча пожимая руку гостю.

Между мужчинами уже давно установился определённый ритуал общения. Пройдя к холодильнику, хозяин вынул из его недр бутылку спирта, тарелку с тонко нарезанными ломтиками копчёного мяса и, прихватив с полки два стакана, вернулся к столу. Молча разлив спирт – Митричу до краев, себе половину, – авторитет поднял свой стакан и, не чокаясь, выпил.

Охотник пил спирт медленно, как воду, процеживая его сквозь крепкие желтоватые зубы. В своём далеком прошлом Митрич, по лагерному погонялу Кремень, данному ему за твёрдый несгибаемый характер, отсидел десять лет за убийство. Вернувшись в родные места, стал промышлять в тайге зверя да старался по золотишку. Случай вышел: спас Слямин бывшего зэка, когда тот в болоте тонул. По всему выходило, обязан Митрич своему спасителю. В тот момент да и по сей день ни слова благодарности, ни намёка на долг высказано не было. Выпили они тогда, обсушились да разошлись. Память осталась. Вот за ту память молча и пили.

Неделю назад обратился Слямин к охотнику с просьбой чёрного шамана найти, если не слухи это пустые. Был риск. Мог Митрич из тайги не вернуться. Нет, вернулся. Рукавом рот утирает. По всему видно, верный у него таёжный ангел-хранитель. Сидит цел-невредим, самокрутку вертит, презрительно от предложенной пачки «Парламента» отмахнувшись. Пустил густую струю дыма в потолок.

– В лосиной пади живёт, – без вступления проговорил гость. – Ляму, говорит, давно жду. Духи сказали, идти боится. Пусть, говорит, не боится, идёт.

– Проводишь?

– Только до сосны поваленной. Там дальше напрямки, не дале пяти вёрст будет.

– Когда приходить, не сказал?

– Сказал, ждёт, значит, уже опаздываешь.

– Завтра. Ты как?

Митрич затянулся своей самокруткой и молча пожал плечами:

– Завтра и пойдём. До заимки на машине.

Охотник встал со стула и пошёл к выходу из кухни.

«Слова лишнего не вытянешь. Привык молчком в тайге. И баба у него такая», – с долей лёгкой зависти подумал, смотря вслед гостю, Слямин.

Спал он в эту ночь плохо. Так и эдак прикидывал, как с шаманом разговор вести. Главное, непонятно было, можно ли с рудником дело начинать? Да только во что встанет договор с хозяином тайги? Промаявшись почти до рассвета, Ляма успокоил себя, что не дороже встанет, чем хряка кормить. А не сойдутся в цене, то и упокоить можно шута таёжного. Риск в том есть. Немало о нечистом слухов ходит. Если и вполовину правда, то лучше о втором варианте и не думать. Забылся авторитет только уже с рассветом неспокойным, коротким сном.

Утро выдалось прохладное. В низинах лежал лёгкий туман. Фрол в таёжных делах понятие имел, и всё, что нужно, уже лежало в небольшом рюкзаке, брошенном на заднее сиденье заправленного внедорожника. Там же в чехле покоился лёгкий пятизарядный карабин.