– Что, товарищ полковник? – не понял капитан.

– Слышал про такого человека – Эдвард Лоренц?

– Это какой-то кинолог? Австриец, кажется…

– Нет. Кинолога зовут Конрад Лоренц, он точно – австриец. А этот – Эдвард, американец, математик и метеоролог, но тоже ученый достаточно известный, автор так называемой «теории хаоса». Так вот, этот Эдвард Лоренц дал такое определение, как «эффект бабочки». Бабочка, взмахивающая крыльями в одном конкретном месте, может этим своим движением вызвать торнадо на другом конце света. Дальше – больше: одно торнадо порождает другое, то – еще что-то, и начинается «эффект домино». Так и в твоем рассказе… Полетевшая по ветру газета где-то там, в Америке, по ту сторону земного шара, заставила Актемара Баштаровича Дошлукаева взяться за оружие в Чечне… Только я пока не вижу связи между этими двумя фактами, а связи быть должны, и основательные…

– Я, товарищ полковник, еще не успел эти связи обозначить. И «теория хаоса», честно говоря, мне не совсем по душе. Я с большим уважением отношусь к древнеегипетскому философу Гермесу Трисмегисту, который написал в своих «Изумрудных скрижалях», что подобное притягивается подобным. То есть в мире ничего не происходит случайно. Только мы не умеем правильно отследить все существующие связи. Когда чем-то конкретным плотно занимаешься, подобное начинает вокруг тебя вертеться само. Я много анализировал и пришел к выводу, что это работает. И именно это помогает связи найти. Так и в нашем случае – отдельные связи обозначить возможно.

– Ага… Только «теория хаоса» говорит о том же, о чем этот древний египтянин говорил. Но американцы, как всегда, любят чужое объявить своим. Но я рад, что в нашем случае связи просматриваются. Тогда обозначай их. А то я не понимаю…

– Я, товарищ полковник, немного издалека начну… В декабре 2007 года в Германии некий ученый из Саудовской Аравии подал прошение о регистрации патента на свое изобретение. Араб разработал некий жидкий мини-чип, вводимый в организм человека простой инъекцией. Чип позволяет не только отслеживать с помощью простого телефонного спутника и даже автомобильного навигатора все перемещения объекта, но и, при определенных условиях, дать человеку сигнал к самоуничтожению, и его организм останавливает свою деятельность. К самому ученому у нас интереса нет, потому что он уже сгинул в небытие – кажется, с чьей-то помощью. Дело не в нем, а в дальнейшем развитии событий… В соответствии с немецким законодательством краткое изложение изобретения публикуется в открытой патентной базе, что и было сделано. Наши специалисты, как и заинтересованные специалисты других стран, регулярно просматривают эту патентную базу. Мало ли что может появиться любопытного, что наведет на хорошие мысли, которые можно развить даже самостоятельно. Впоследствии в регистрации изобретения ученому было отказано категорически, хотя сутью его разработок заинтересовались, как это часто бывает, спецслужбы сразу нескольких стран, которых наличие патента интересовало меньше всего. Наши специалисты, кстати сказать, тоже проявили интерес, но нас в данном случае опередили.

– Кто из наших работал по этому вопросу? – поинтересовался полковник.

– Внешняя разведка. Ждали согласования…

– Ага… Их всегда опережают. Извини, капитан, перебью. Что там у вас слышно о передаче нашего агентурного управления Службе внешней разведки?

– Даже сюда слухи доходят! Вот уж… Слухами земля полнится… Говорят, и много говорят, товарищ полковник. Сам я не слышал, но утверждают, что министр обороны такие планы уже высказывал публично. А это уже значит, что есть согласование на самом высоком уровне.

– Странный у нас, надо сказать, министр обороны. Лишает оборону агентурной разведки и передает ее из собственных рук в другое ведомство, которое всегда опаздывает…

– Он не только это делает… Это только ягодки…

– Наслышан. Ладно, не будем обсуждать, во что не имеем возможности вмешаться, вернемся к нашему делу… Кто на этот раз опередил всех?

– Обычно всех опережает «Моссад». Но в данном случае «Моссаду» ловить там было нечего, поскольку сам ученый был из арабского мира и с евреями работать не захотел бы. И потому изобретение прибрало к рукам ЦРУ. Вместе с изобретателем… Последний раз этого араба видели в аэропорту Лос-Анджелеса, после этого ученый пропал без следа. Искать его пытались родственники, но безуспешно.

– Типичная история. Отработанный материал подлежит уничтожению и захоронению, – констатировал Сергей Палыч. – Вот и уничтожили и захоронили так, что следов не осталось… Или же, при другом раскладе, этот тип просто прячется от алиментов. Сбежал из своего гарема в чужой, а алименты платить не желает. Такое тоже может случиться…

Капитан Шингаров коротко хохотнул и продолжил, не желая такую важную тему разменивать на шутки:

– Но нас его судьба волнует мало. Нас волнует то, что согласно данным внешней разведки Индарби Дошлукаев работал как раз в той военной лаборатории, которая и закупила материалы, не удостоившиеся немецкого патента.

– Кстати, – перебил Шингарова полковник, – а что немецкие спецслужбы? Совсем материалами не заинтересовались?

– Последствия Второй мировой войны, товарищ полковник, еще сказываются… Немцы комплексуют, когда вопрос касается таких дел. Именно потому они и отказались выдать арабскому ученому патент. Если бы еще это была разработка собственных лабораторий и была бы полная уверенность, что все останется в строжайшей тайне, немцы, конечно, повели бы себя иначе. А так – они собственного общественного мнения боятся. А изложение материала было выставлено на открытый обзор. Следовательно, общественное мнение в курсе…

– И хорошо, что боятся. Нашим бы некоторым политикам побояться общественного мнения… Продолжай.

– Лаборатория, которой руководил полковник Мажитов, занималась, насколько нам известно, разработкой психотропного и психотронного оружия. И именно поэтому мы заинтересовались ее деятельностью, не входящей в федеральные разработки.

– А что за федеральные разработки?

Полковник спросил и поднял брови, стараясь уловить реакцию капитана Шингарова. Тот действительно смутился.

– А вы что, Сергей Палыч, не знаете, что у нас существуют закрытые лаборатории? Думали, такое могут себе позволить только западные страны и китайцы?

– Нет, еще монголы, – добавил полковник.

– Монголы? – не понял Шингаров.

– В годы моей лейтенантской молодости существовала такая лаборатория на территории Монголии, правда, относящаяся к госпиталю Советской армии. Но там работали настоящие монголы и несколько тибетских монахов, мечтающих о возвращении Тибету государственности. С председателем Мао тогда отношения были натянутые, и наши тибетцев прикармливали. Но это так… Про российские лаборатории я действительно ничего не знаю, хотя догадываюсь, что они должны быть и даже, вполне вероятно, могут существовать под крышей ГРУ. А ты знаком с перечнем федеральных разработок?

Шингаров улыбнулся: