Он вышел из троллейбуса, и мысли его сразу потекли в другом направлении. Он взял курс на ресторан, к центральному входу, на ходу репетируя выражение лица. Надо понравиться. Надо во что бы то ни стало понравиться. Интересно, что за объект придется охранять, если его возьмут-таки на работу? Бог ты мой! Ясное дело, «солидным предприятием» является, конечно же, сам ресторан. Как он сразу этого не понял? Чей офис может располагаться в здании этой самой «Ночной звезды»? Правильно, только офис ресторана! Хотя может быть, при этом ресторане есть еще какой-нибудь склад продуктов? Тоже неплохо. Он прибавил шагу. Ладно, что там загадывать — сейчас узнаем. Если работа действительно в ресторане — чего еще желать в холодную зиму? И при деле, и всегда сыт будешь. Готовят, наверное, в таком заведении здорово. Надо будет внимательнее посмотреть рекламу, которую крутят по телевизору. Наверняка там… Додумать мысль о том, какие блюда предлагает ресторан «Ночная звезда» ему не удалось. Ноги внезапно разъехались, он поскользнулся и, теряя равновесие, как пить дать, грохнулся бы затылком на каменную, мокрую от дождя дорожку, если бы сзади его внезапно не подхватили чьи-то крепкие руки.

— Не падать, не падать, — прогудел над ухом бас.

Пашка оглянулся, чтобы поблагодарить его обладателя за помощь, и вдруг узнал в толстом, коротко стриженом мужике знакомого с давних школьных времен.

— Неверский? Ты, что ли?

Толстяк вгляделся в лицо Пашки.

— Шумаков? Пашка?

Действительно, это был Неверский, с которым они одно время вместе ходили в шахматный клуб. Они и учились в одной школе, но в школе как-то не особо общались, поскольку Неверский на два класса впереди был.

— Вот так встреча! — Неверский рассмеялся и покачал головой. — И как ты только меня узнал? Никто не узнает. Даже те, с кем всего пару лет не встречался. Говорят, сильно переменился и растолстел.

— Ну, не настолько, — слегка покривил душой Павел, — чтобы уж совсем не узнать.

— И я тебя сразу узнал, — кивнул Неверский, — хотя целую вечность не виделись.

— Лет десять, наверное, — предположил Пашка.

— Больше, лет пятнадцать, — поправил Неверский и отступил в сторону, разглядывая. — А ты неплохо, неплохо сохранился. Прямо законсервировался с тех самых юных лет.

— Да уж, — смущенно улыбнулся Павел, ощущая некоторую неловкость оттого, что выглядит моложе толстого и полысевшего однокашника.

Впрочем, несмотря на возрастные изменения, выглядел Неверский совсем неплохо. Под ворсистым пальто дорогой серый костюм, на ногах блестели лаком шикарные ботинки. На толстом пальце левой руки золотой перстень с мелкой сыпью белых камешков.

— Чем занимаешься? — поинтересовался Неверский. — Все в почтовом ящике работаешь?

— Уже нет, — признался Павел. — Закрылась лавочка. Все распалось еще в начале девяностых.

— Да, государству сейчас не до армии. Значит, в бизнесе?

С чего это он взял? Он, что, похож на бизнесмена?

— Да, есть дело… — промямлил Павел, лихорадочно соображая, что бы такое соврать, что звучало более-менее правдоподобно. Но врать не пришлось. Глаза Неверского внезапно вспыхнули, и он неожиданно крепко, словно боясь упустить, ухватил давнего приятеля за рукав.

— Слушай, да тебя мне сам Бог послал! — Голос его зазвучал возбужденно. — Я как раз иду и голову ломаю, кого бы привлечь к одному делу. И тут ты являешься, собственной персоной! Ты же университет заканчивал…

— Радиотехнический факультет, — осторожно уточнил Павел.

— Тем более! Не очень спешишь? Можешь уделить пару минут?

— Ну, в общем-то, да, — кивнул Павел. — Но только действительно пару минут. Я, понимаешь, иду…

— Обедать? Так и я обедать иду! — обрадовано сообщил Неверский. — Вот что, пообедаем вместе.

— Нет, — решительно покачал головой Павел. — Сейчас никак. У меня срочная встреча назначена, на три часа. Очень важное дело.

Круглое лицо Неверского приобрело почти жалобное выражение.

— Ну, позвони, скажи, что задержишься. Скажи, встретил старого друга, который завтра отбывает в Сибирь. Надо проводить. Звони.

— Да откуда тут звонить? — заоглядывался Павел.

— У тебя, что, мобилы нет? — удивился Неверский.

— Дома… забыл, — покраснел Пашка.

— С моего звони. Звони, — настойчиво повторил Неверский, доставая из кармана мобильник.

— Я и номера не помню …

Неверский тут же уловил в его голосе растерянность.

— Тем лучше, — он сунул мобильник обратно в карман, и, подхватив Павла под руку, настойчиво повлек его к входной двери. — Задним числом всегда легче оправдываться. Идем. Я угощаю. Пообедаем, заодно и о своем деле расскажу.

— Но…

— Слушай, мы же сто лет не виделись.

Швейцар, завидев Неверского, широко распахнул старинную дверь.

— Здравствуйте, Алексей Иванович!

Неверский кивнул и сбросил пальто в услужливо подставленные руки. Павлу ничего не оставалось делать, как тоже раздеться. Те же руки с уважением приняли новый плащ Павла и бережно определили его на вешалку.

Ладно, работа, надо думать, не волк, не убежит. А убежит, другая найдется. И вообще, еще неизвестно, что там за работа. А хорошо пообедать не каждый день удается. Тем более, угощают.

Едва они уселись за столик у окна, как рядом возник официант и с легким поклоном положил перед ними кожаные книжицы с золотым тиснением. Неверский смотреть меню не стал.

— Мне, Дима, как всегда. Суп из шампиньонов, салат и ростбиф. А ты что будешь? — повернулся к Пашке.

— Мне все равно, — поспешно откликнулся тот. Ему и в самом деле было все равно, поскорее бы только что-нибудь принесли. — Пожалуй, то же самое, что и тебе. И… водки, если можно, сто грамм.

— И водки, — кивнул Неверский официанту. — На одного, грамм двести. Я сегодня не пью — за рулем. Мне бутылку минеральной и апельсиновый сок. Так, чем ты, говоришь, сейчас занимаешься?

— Кое-каким… ремонтом оборудования, — нашелся Павел.

Это была не совсем ложь. Он и вправду кое-что ремонтировал по просьбе Олега.

— А ты где?

— Ну, там, где и все теперь — в бизнесе, — рассмеялся Неверский.

Между переменами блюд, Неверский продолжал расспрашивать Павла о том, чем тот занимался на военном заводе.

— Мне твои военные тайны неинтересны, — объяснил. — Меня интересует, что ты делать умеешь.

О себе рассказывал хотя и скупо, но достаточно, чтобы для Пашки обозначились основные вехи его жизненного пути. Закончив мединститут, Неверский вскоре безболезненно — быстро понял, что хорошего врача из него не получится — расстался с медицинской практикой, но в сфере медицины остался. Начинал, как и многие, с мелкой торговли лекарствами, имел несколько лотков в разных больницах. Потом сделал упор на торговлю другим, специфическим, товаром, начал возить из-за границы запчасти к медицинскому оборудованию. В те времена больницы и медицинские центры, как могли, латали то, что осталось со времен советской государственной медицины. Новое оборудование, особенно импортное, стоило баснословных денег, которых в медучреждениях не было. Может быть, он и по сегодняшний день торговал бы аспирином и возил бы запчасти к устаревшему оборудованию, если бы в один прекрасный день ему в голову не пришла блестящая мысль делать кое-что своими руками и продавать. Он открыл мастерскую, нашел нескольких умельцев, и они стали собирать несложные приборы, копируя западные образцы, и продавать их по доступным ценам. Заработав первые настоящие деньги, купили кое-какое оборудование, и перешли к более сложным вещам. Закупали импортные детали, дополняли тем, что умели делать сами и, обозначившись, как совместное с немцами предприятие, стали развозить свои изделия по городам и весям. Товар расходился хорошо. Заработав больше, перешли к еще более сложным вещам. И к настоящему моменту Неверский с сотоварищи имел очень неплохой бизнес с филиалами во многих городах республик постсоветского пространства.