Бросил ее, предположил Том.

— У нее депрессия?

— О, не слишком сильная, и это ненадолго. У нее нет машины, поэтому я встречу ее в Фонтенбло. На станции.

— Когда?

— Около семи. Я проверю по расписанию.

Том успокоился, или почти успокоился. Он решился сказать:

— Веришь или нет, но утром я получил приглашение от Притчардов — помнишь, тех американцев. Нас с тобой пригласили в гости к шести часам. Ты не против, если я схожу один, просто познакомлюсь с ними поближе?

— Не-ет, не против, — сказала Элоиза. Она говорила, как подросток, и выглядела так же, хотя ей было под тридцать. — А почему я должна возражать? Ты вернешься к ужину?

Том улыбнулся.

— Конечно.

Том решил все же срезать три георгина, чтобы преподнести их Притчардам. Днем он подтвердил, что принимает их приглашение. Голос Джанис Притчард, с которой он говорил по телефону, звучал удовлетворенно. Том сказал, что придет один, потому что его жена должна около шести съездить на станцию, чтобы встретить свою подругу.

Итак, в шесть с небольшим Том в своем коричневом «рено» подкатил к дому Притчардов. Солнце еще не опустилось, и было тепло.

— О, мистер Рипли, добро пожаловать! — приветствовала его Джанис Притчард с крыльца.

— Добрый вечер, — сказал Том, улыбаясь. Он поднялся по ступенькам и протянул ей букет. — Только что срезал. Из моего сада.

— О, как мило! Сейчас я поставлю их в вазу. Пожалуйста, входите. Дэвид!

Том вошел в небольшую прихожую, оттуда по коридору они прошли в большую белую гостиную, которую он помнил. Почти уродливый камин остался неизменным, его деревянная обшивка была покрашена в белый цвет и неудачной пурпурно-красной отделкой. У Тома возникло впечатление, что во всей обстановке присутствует фальшивая безыскусственность, за исключением разве что дивана и кресла. В гостиную вошел Дэвид Притчард, вытирая руки кухонным полотенцем. Он был без пиджака.

— Добрый вечер, мистер Рипли! Добро пожаловать. Я трудился над канапе.

Джанис принужденно засмеялась. Она оказалась более худощавой, чем Том предполагал, и была одета в бледно-голубые полотняные брюки и черно-красную блузку с длинными рукавами, отороченными оборками, как и воротник. Светлые волосы приятного абрикосового цвета, коротко подстриженные, были аккуратно взбиты.

— Что вы хотите выпить? — спросил Дэвид любезно, глядя на Тома сквозь очки с круглыми стеклами в черной оправе.

— Думаю, у нас все найдется, — добавила Джанис.

— Хм, что если джин с тоником? — спросил Том.

— Может быть, ты покажешь мистеру Рипли дом, дорогая, пока я приготовлю напитки? — сказал Дэвид.

— Конечно, если он не против. — Джанис слегка склонила голову к плечу. Том заметил, что из-за этого казалось, будто она смотрит искоса, словно ее что-то беспокоит.

За гостиной следовала столовая, где впечатление Тома об ужасной старомодной мебели подтвердилось, когда он увидел тяжеловесный обеденный стол и стоявшие вокруг него стулья с высокими спинками, напоминавшие ему церковные скамьи. Рядом с уродливым камином находилась лестница, ведущая наверх, и они поднялись по ней, при этом Джанис ни на минуту не умолкала.

Две спальни, ванная между ними — и это все. Стены повсюду были оклеены современными обоями с цветочным рисунком. На картине в холле — натюрморт с цветами — такие картины Том видел в номерах гостиниц.

— Вы арендуете этот дом? — спросил Том, когда они спустились вниз по лестнице.

— О да. Вряд ли нам захотелось бы жить здесь постоянно. Но взгляните-ка на потолок! Мы специально оставили занавески открытыми, чтобы вы посмотрели.

— Да, очень мило!

Том увидел на потолке переливающиеся серо-белые блики, отражающиеся от воды.

— А когда дует ветер, ряби даже больше. Чудесно! — Джанис произнесла это с визгливым смешком.

— Вы сами купили эту мебель?

— Да-а. Но кое-что нам одолжили хозяева дома. Гарнитур в столовой, например. Думаю, он немного тяжеловат.

Том промолчал.

Дэвид Притчард уже поставил стаканы с напитками на громоздкий старомодный кофейный столик, а также тарелку с канапе — кусочками плавленого сыра и хлеба, сколотыми зубочистками, и чашку с фаршированными оливками.

Том уселся в кресло. Муж и жена расположились напротив него на диване, обтянутом, как и кресло, материалом, похожим на ситец, с цветочным рисунком, который, кажется, заполонил все в этом доме.

— Ваше здоровье! — подняв стакан, сказал Дэвид, который теперь уже был без передника. — За наших новых соседей!

— Ваше здоровье! — произнес Том и отпил глоток.

— Нам очень жаль, что ваша жена не смогла прийти, — заметил Дэвид.

— Она тоже сожалеет. Так что вы делаете в ЕИБА? — спросил Том.

— Я изучаю маркетинг. Все аспекты. Маркетинг и способы достижения результатов — это одно и то же.

Дэвиду Притчарду была свойственна ясная и прямая манера выражаться.

— Все аспекты! — воскликнула Джанис с нервным смешком. Она пила что-то розоватое, и Том предположил, что это kir[12].

Курс читают по-французски? — спросил Том.

— По-французски и по-английски. Я неплохо знаю французский. Для меня учеба не составляет труда. — Он говорил, напирая на "р". — Зная маркетинг, можно найти любую работу.

— Вы из Штатов? — спросил Том.

— Из Бедфорда, штат Индиана. Затем я какое-то время работал в Чикаго. Занимался распродажами.

Том верил ему лишь наполовину.

Джанис Притчард беспокойно заерзала. У нее были изящные руки и красивой формы ногти, покрытые бледно-розовым лаком. На одном из пальцев она носила кольцо с маленьким бриллиантом, которое выглядело скорее обручальным, чем свадебным.

— А вы, миссис Притчард, — обратился к ней Том, — вы тоже со среднего Запада?

— Нет, я родилась в Вашингтоне, округ Колумбия. Но потом жила в Канзасе, в Огайо и... — Она смутилась, как маленькая девочка, забывшая наставления взрослых, и уставилась на чуть дрожащие руки, сложенные на коленях.

— И жила, и страдала, и жила...

Тон у Дэвида Притчарда только отчасти был шутливым. Он холодно посмотрел на Джанис. Тома это удивило. Они в ссоре?

— Я не сама начала, — сказала Джанис. — Мистер Рипли спросил, откуда я...

— Тебе необязательно вдаваться в детали. — Притчард слегка повернулся к Джанис. — Не так ли?