Они выпили, а на следующее утро ярл прекратил затянувшееся веселье. Тех, кто ещё не пришёл в себя, растащили по домам отсыпаться, а рабы уже вытирали грязь трёхдневного пира. И кровь — как водится, не обошлось без драк, не перешедших в побоище только лишь потому, что участники подобных пиров по стародавнему обычаю при входе в зал снимали с себя оружие и передавали его специально назначенным стражам, в чьи обязанности входило не допустить убийств. Тем не менее, одному из викингов разбили голову, и вызванный медик сообщил ярлу, что пострадавший не проживёт и двух дней. Покалеченными оказались и две рабыни: пьяные викинги обращались с ними как с надувными секс-куклами, забывая при этом, что человеческие кости не резиновые. В результате одной из несчастных сломали три ребра, а другой повредили позвоночник. Раненому воину сделали "укол милосердия", и труп сбросили с борта корабля в Ис-фиорд (во исполнение старого правила не хоронить в земле Свальбарда). На искалеченных рабынь дефицитный препарат тратить не стали — их просто утопили в том же фиорде, как выкидывают сломанную вещь, пришедшую в негодность. На обоих викингов, повинных в порче живого имущества ярла, повесили долг, который они должны были погасить из своей доли добычи, взятой в ближайшем набеге.

Покончив с мелочами, властитель Свальбарда вернулся к делам более важным.

— Я обдумал твоё предложение, — сказал он Хендриксу в опустевшем пиршественном зале "весёлого дома", мимоходом ухватив волосатой лапой за ягодицы рабыню, подававшую им утренний кофе. — Я согласен, — продолжил Эйрик, грубо отпихнув испуганную женщину и подождав, пока она не исчезнет за дверью. — Кое-какие детали мы с тобой ещё обсудим, а потом зафиксируем наше соглашение на каком- нибудь подходящем носителе, на диске или на кристалле. Не доверяю я бумаге — ею только задницу подтирать.

Посланец United Mankind молча кивнул, прихлёбывая горячий чёрный напиток.

…Через две недели на рейд Лонгйирбюена прибыли ещё один крейсер типа "бёрк", десантный корабль, плавмастерская, танкер и военный транспорт с оружием и боеприпасами: глобы скрупулёзно выполняли условия сделки. А через месяц Эйрик вывел свои драккары в море: перед тем, как плыть на восток, свальбардский ярл хотел испытать свой новый меч в бою на западе.

Город на берегу Зунда не знал войн более двухсот лет — с тысяча восемьсот седьмого года, когда английский флот сжёг его новоизобретёнными ракетами сэра Уильяма Конгрива. То есть войны-то были, но их разрушительное дыхание не касалось города, и даже Вторая Мировая война, в ходе которой город был оккупирован немцами, не причинила ему никакого ущерба. Так и жил себе этот чистенький, опрятный и благополучный город под названием Гавань Торговцев, расположенный на островах Зеландия и Амагер, — сытно ел, вовремя ложился спать и соблюдал благопристойность, пока на Европу и на весь мир не обрушилась лавина Обвала, похоронившая под собой размеренность и упорядоченность безвозвратно ушедших мирных времён. И война всех против всех докатилась и до Гавани Торговцев.

Эйрик опустил бинокль — строения города, очертания Соль-острова, Перец-острова и похожие на сломанные зубы исполинской пасти уцелевшие опоры восьмикилометрового Эресуннского моста, взорванного ещё в первые годы постообвала, когда из окровавленной Европы в Скандинавию хлынул поток беженцев, были уже видны невооружённым глазом. С кормовой полётной палубы "Ундины" поднялся вертолёт-беспилотник, чуть накренился и полетел к берегу, деловито шелестя винтом, — атака началась.

…Полной внезапности свальбардскому ярлу достигнуть не удалось: когда на рассвете его драккары проходили Хёльсингер — самое узкое место пролива, — на невысоких стенах замка Кронборг замелькали вдруг частые орудийные вспышки, и в нескольких десятках метров от "Ингрид", шедшей следом за флагманской "Ундиной", поднялись белые столбы от разрывов снарядов. Сам по себе факт обстрела неожиданностью не был — даны давно уже не ждали с моря приятных гостей, — но Эйрик не ожидал, что хёльсингерцы осмелятся открыть огонь по его кораблям: флаг Свальбарда с мечом Одина хорошо знали в этих местах, и при виде его предпочитали не драться, а бежать или прятаться. "Рассчитывают на поддержку кого-нибудь из германских баронов? — подумал ярл. — Давненько я здесь не был, за это время тут могло кое-что измениться". Но отступать было уже поздно, и он небрежно (не выказывая никакого беспокойства) бросил командиру "Ундины":

— Проучите этих наглецов…

Милитар козырнул, и через десять секунд стадвадцатисемимиллиметровые носовые пушки обоих "бёрков" выплюнули первые ответные снаряды. Боевые механизмы крейсеров работали как часы: скорострельные МК.46 выбрасывали до двадцати снарядов в минуту, и у ополченцев (в том, что огонь по его драккарам открыли плохо обученные ополченцы, Эйрик не сомневался — разбросав два десятка снарядов, даны не добились ни одного попадания, несмотря на прекрасную видимость и смехотворно малую дистанцию) не было ни единого шанса на победу. Бой был всухую выигран викингами через восемь минут: береговая батарея замолчала, и последняя остроконечная башня замка рухнула на груду развалин, в которую превратился Кронборг. Тем не менее, ярл приказал увеличить ход: он опасался появления нового врага, который мог бы оспорить у Эйрика право на его законную добычу. Однако радары крейсеров не фиксировали ни морских, ни воздушных целей, из чего властитель Свальбарда сделал вывод, что ополченцы Эльсинора хотели только задержать его драккары, выигрывая время для бегущих в панике жителей города. Вывод был логичным: с моторными катерами балтийских аутсайдеров, совершавших пиратские ночные набеги на побережье Ютландии, береговая оборона данов кое-как ещё справлялась, но эскадра из трёх крупных боевых кораблей, оснащённых высокотехнологичным оружием, была ей уже не по зубам. Эйрик представил себе, что творится сейчас на улицах Гавани Торговцев, ухмыльнулся и приказал начать высадку — не стоило зря терять время, а то как бы добыча не улизнула или не появился на сцене кровавого спектакля ещё один актёр (хотя бы всё тот же заклятый друг-тевтонец Генрих Железнобокий). Танки и бронетранспортёры двадцать первого века (не говоря уже о вертолётах) движутся быстрее, чем панцирная конница времён Священной Римской империи, а германские феодалы не хуже викингов умеют вцепляться всеми зубами в сладкий кусок под названием "власть".

Высадка началась — "Конунг", битком набитый викингами, выпустил десантные катера на воздушной подушке (хотя называть эти аппараты "катерами", "кораблями" или даже "судами" было не совсем верно — к ним куда больше подходило название "платформа", оснащённая газотурбинными двигателями и способная перемещаться со скоростью сорок узлов и вылезать из воды на пологий берег). Волоча за собой белые облака водяной пены, перемолотой в пыль бешено вращающимися воздушными винтами, платформы устремились к берегу, неся на своих плоских спинах по два бэтэра с десантом, а с "Конунга" взлетели два вертолёта с воинами, спешащими принять участие в грабеже беззащитного города. Берег молчал — оттуда не прозвучало ни одного выстрела.

— Катер на воду! — отрывисто приказал Эйрик, чувствуя жаркую пульсацию крови в висках. "Тут и без меня справятся, тем более что здесь Бьёрн" — он нашёл глазами одного из своих проверенных кормчих, исполнявшего на "Ундине" обязанности дублёра командира и слегка ему кивнул. — Я на берег — вождь должен быть со своими воинами.