хотя китайское руководство (премьер Госсовета и министр иностранных дел) отказалось от приглашений посетить СССР, а также восстановить межпартийные связи //1, с. 262//, тем не менее официальные лица СССР и КНР имели встречи, в том числе встречи министров иностранных дел в Нью-Йорке в периоды сессий Генеральной Ассамблеи ООН.

Отношения двух стран развивались и в других направлениях, в том числе подписание консульской конвенции, что означало открытие в декабре 1986 года Генеральных Консульств в Ленинграде и Шанхае //1, с. 265//. Развитие по линии СМИ: в Пекине открылись координационные пункты газет «Известия» и «Труд», в Москве — «ГуанМин ЖиБао» и «ЦзинЦзи ЖиБао», а также в СССР в свободную продажу и подписку поступил ряд периодических изданий КНР (1987 год) //1, с. 268//. Помимо этого, по линии образования: в прямых межвузовских контактах были задействованы по 9 вузов с каждой стороны (1988 год) //1, с. 267//. Особенно следует сказать про потепление отношений в сфере сотрудничества Госпланов обеих стран, создание проекта по сотрудничеству в торгово-экономической и научно-технической сферах до 2000 года (подготовлен в СССР), создание комиссий по судоходству на пограничных участках рек Амурского бассейна, создание комиссии по разработке схемы комплексного использования водных ресурсов пограничных рек Аргунь и Амур (создана в 1985 году), проект создания железнодорожного пути Азия — Европа, включающей маршрут Ляньюнган-Урумчи-Аксу36 //1, с. 267//, переговоры по пограничным вопросам, начатые в 1987 году //1, с. 262//.

Но все возможные перспективы развития советско-китайского сотрудничества могли существовать только при наличии дружественных отношений обеих стран, предполагающий взаимное доверие (разумеется, в рамках допустимых норм международного права) и желание развивать сотрудничество по данным областям. Это предполагало нормализацию отношений и решение тех проблем, которые содержали диаметрально противоположные интересы. Таким образом, вопрос сводился к решению проблемы «трёх препятствий».

18 марта 1986 года: «Премьер Госсовета Чжао Цзыян принял 1‑го заместителя председателя Совета Министров СССР И. Архипова. Достигнуто соглашение о дальнейшем развитии отношений между двумя странами в области экономики, торговли, науки и техники» //19, с. 12//. Здесь важно отметить сам факт встречи на таком уровне.

В конце лета 1988 года руководство КНР дало согласие на проведение «специальных консультаций по кампучийскому вопросу на уровне заместителей министров иностранных дел» //1, с. 268//, которые состоялись в августе того же года. В сентябре 1988 года состоялась очередная встреча министров иностранных дел в Нью-Йорке.

И, по всей видимости, это имело успех, поскольку Ли Сяньнянь (председатель Всекитайского комитета Народного политического консультативного совета Китая) в разговоре с японскими представителями заметил: «Китай и Советский Союз являются двумя крупными соседними государствами, и нехорошо для них оставаться в состоянии отчуждённости, это не согласуется с тенденциями времени» //1, с. 269//.37 Конечно, аргументация китайского руководства может быть любой и под выражением «тенденции времени» можно понять очень много разносторонних вещей в зависимости от толкования, но совершенно очевидно, что формулировки, полные надежд (что «нехорошо» находиться в состоянии охлаждённых отношений), говорят о заинтересованности КНР в решении проблемы нормализации отношений с СССР. Особенно подчеркнём, что к данному моменту Советский Союз ещё не уступил ни по одному пункту, выдвигаемых КНР, хотя заверения в этом со стороны советского руководства уже давались38.

В период с 1 по 3 декабря 1988 года Советский Союз посетил Цянь Цичэнь, в ходе визита было достигнуто понимание по тому вопросу, что в первой половине 1989 года состоится встреча между М.С. Горбачёвым и Дэн Сяопином в Пекине //1, с. 269//, а также ещё раз подтверждён тот факт, что кампучийская проблема будет решена «в результате контактов с участием всех кхмерских сторон»39 //1, с. 269//.

2-4 февраля 1989 года в КНР с официальным визитом находился министр иностранных дел СССР Э.А. Шеварднадзе. В ходе встречи министров обеих сверхдержав было сделано совместное заявление //1, с. 271//. Ввиду того, что данный документ впоследствии ляжет в основу решения комплекса «трёх препятствий», в том числе и кампучийской проблемы, мы приведём все его основные пункты:

«Урегулирование политическими средствами»;

«Постепенное сокращение военной мощи любой из кампучийских сторон, вплоть до её полного прекращения по мере вывода вьетнамских войск»;

«Решение внутренних вопросов Кампучии различными кампучийскими сторонами на основе национального примирения путём переговоров без какого-либо вмешательства извне»;

«Желательность достижения между четырьмя кампучийскими сторонами договорённости об эффективных мерах по предотвращению гражданской войны, включающих, например, прекращение всех враждебных военных действий, замораживание вооружённых сил и их возможное сокращение в последующем»;

«Отказ от возвращения в Кампучии к политике и практике недавнего прошлого; необходимость создания эффективного международного контрольного механизма и осуществления строгого международного контроля в отношении вывода вьетнамских войск, прекращения иностранной военной помощи, поддержания мира в Кампучии и проведения свободных выборов»;

«Созыв международной конференции по кампучийской проблеме тогда, когда для этого созреют условия»;

«Осуществление международных гарантий в отношении статуса Кампучии как независимого, мирного, нейтрального и неприсоединившегося государства» //1, с. 271//.

Одновременно с этим ставился вопрос о создании коалиционного правительства, включающего все четыре кампучийских стороны, во главе с принцем Н. Сиануком.

По большому счёту заявление и позицию сторон, изложенную в нём, можно назвать нейтральными, но всё же есть некоторые уступки с советской стороны. Дело в том, что полпотовские силы уже проиграли в Камбодже и действовавшее на тот момент руководство НРК было сильно подкреплено находившимися в стране войсками ВНА (Вьетнамской Народной Армии). Поэтому пункты № 1, № 2, № 3, № 4 были уступками со стороны СССР, хотя и имели при этом свои плюсы, в том числе фактическая действительность провозглашённой политики «нового мышления» (предусматривавшей именно такие меры), изменение ситуации в НРК в сторону нормализации, а также особенно важный косвенный аспект данного вопроса, касающийся признания политических методов в качестве наилучших методов решения вопросов со стороны КНР. Фактически после этого Китай признал именно такой подход в решении международных вопросов и, в первую очередь, в данном регионе, что влекло за собой естественный ход нормализации вьетнамо-китайских отношений, что имеет весьма значимый вес и в сегодняшнем положении в Юго-Восточной Азии.

Пункт № 5 КНР явно уступил, поскольку под «практикой недавнего прошлого», к которой было «отказано возвращаться», подразумевалась прежде всего деятельность «красных кхмеров». Это также означало фактическое признание КНР отхода от политики маоизма в системе международных отношений.

Пункты № 6 и № 7 подразумевали отказ СССР и СРВ (который хоть и не принимал участие в данных переговорах, но тем не менее, безусловно, находился в состоянии постоянного контакта с советской стороной для координации своих действий в виду особенной важности этого, как для СССР, так и для СРВ) от создания Индокитайской Федерации по крайней