Татьяна с трудом отодвинулась от кавалера, сообразив, что еще не время и надо домариновать его до нужной кондиции.

– На что вы намекаете? Я боюсь. – Она потряслась всем телом, слегка напугав рыцаря бурной реакцией. – Я так странно себя чувствую.

– Это все ночь. Посмотрите, какие звезды. Я обожаю валяться в траве и смотреть, смотреть… Тогда они кажутся ближе, – намекнул Коля.

«Молчал бы уж, романтик», – развеселилась Татьяна, вообразив, как он стал бы объясняться с милицией, если бы стражи порядка обнаружили его лежащим ночью на газоне и лепечущим про красоту далеких звезд, и проговорила: – Я домой хочу.

– Так вы позволите проводить?

– А вы приставать не будете?

«Вот дуреха! Интересно, а сейчас я что делаю?» – подумал Коля, но разочаровывать девушку не стал: – Я не посмею! У меня и в мыслях нет!

Татьяна едва не расхохоталась, проследив траекторию его взгляда, терявшуюся в глубине выреза ее сарафана.

– Только руками меня не трогайте, а то я стесняюсь, – сообщила она и, как только Коля подтвердил, что и этого у него в мыслях тоже нет, немедленно споткнулась, едва не придавив его своим сочным телом.

– Вы ничего не сломали? – разволновался спутник, заботливо ощупывая девушку, начав осмотр почему-то сверху.

– Я же даже не упала, – неторопливо охладила его пыл Татьяна.

– Правда, – вздохнул Николай, спохватившись. – А нога не болит?

Он быстро присел и погладил ее колено. Если бы на Татьянином месте была действительно скромная девочка-студентка, то она уже давно бы бежала от этого рыцаря, грохоча каблуками и визжа на весь квартал. Коля вел себя, как змей-искуситель. Но Татьяна, во-первых, преследовала определенную цель, а во-вторых, любому змею в нужный момент могла оторвать и хвост, и башку, и крылья. Поэтому она спокойно убрала ногу и, тихо ойкнув, сказала:

– Мне показалось, что по колену кто-то полз.

– Дайте я посмотрю! – Коля опять нырнул к подолу.

Поняв, что подобными темпами они до сеновала доберутся только к утру, Татьяна решительно пресекла его попытку поискать жука, который, судя по Колиным действиям, уже уполз куда-то к талии, и взяла его под руку.

– Можно, я буду за вас держаться? Дорога неровная. Только вы ничего такого не подумайте, я просто упасть боюсь.

– Да что вы, – обрадованно протянул кавалер и прижался к Татьяниному мягкому боку.

Из размытого света фонарей навстречу им двигалась парочка местных гопников. Один – с гитарой, другой – с нетерпеливо позвякивавшей внутренностями авоськой.

Коля заволновался. В принципе, бегал он быстро, однако важно было начать кросс вовремя, пока не накостыляли. Правда, его утешала мысль, что вряд ли мужики побегут за ним, скорее всего им будет вполне достаточно его спутницы. Жаль, конечно, бросать лакомый кусочек, но своя шкура дороже.

Почувствовав, как кавалер напрягся, Татьяна самодовольно решила, что он собирается, как лев, броситься на местных хулиганов, которые, кстати, один раз от местной красавицы уже получили так, что теперь вежливо здоровались при встрече и переходили на противоположную сторону улицы. Сегодня Андрей с Владиком явно перебрали, поскольку в сумерках не признали королеву поселка и еще издали начали отпускать в ее адрес многообещающие шуточки.

– Ой, – тихо простонала Таня, – что делать?

Она покосилась на спутника. Ей очень хотелось красивой битвы на мечах, но ни мечей, ни доспехов ни у кого из присутствующих не было. Выражение лица Николая было сумрачным и решительным. Татьяна думала, что он собирается вступить в битву, а на самом деле Коля готовился к спринтерскому забегу в обратном направлении.

Остановил его разочарованный свист и печальный выдох Владика:

– Ексель-моксель! Танька! А мы-то обрадовались! Эх, не сложился сегодня день.

Андрей согласно гоготнул, и подвыпившие парни весело прочавкали мимо по жидкой грязи поселковой улицы, не став уточнять, чему именно они обрадовались: то ли возможности обчистить карманы припозднившейся парочки, то ли перспективе погонять городских по поселку.

– Дураки, вечно привязываются, – тихо произнесла Татьяна. – У нас тут ночью опасно очень. Если бы не вы, даже и не представляю, что бы было.

– Да уж, – покачал головой Николай, с трудом переведя дух. Опасность миновала, он снова воспрял и приосанился. – Ну и райончик у вас. Хорошо, что я вас одну не отпустил.

– Вы меня просто спасли, – прошептала Татьяна, плотно прижавшись к спасителю всеми пуговицами.

Пора было возводить Николая в рыцари и благодарить, пока он не вспомнил про свою порядочность. Хотя, по собственному опыту, Таня уже знала, что в любом самом порядочном и интеллигентном мужике живет элементарный самец, который в лучшем случае помучается по факту свершившегося моральными терзаниями, а в худшем – вообще посчитает, что это его подло обманули и соблазнили. После чего перешагнет эту печальную веху в своей биографии и весело почапает в светлое будущее.

Коля сглотнул и просипел:

– Может, посидим, на луну посмотрим?

Таня знала одно место, откуда ночью можно было увидеть луну с пользой для общего дела, – сеновал Анфисы Максимовны.

– Только без глупостей, – предупредила она Николая.

Тот уже совершенно перестал соображать и готов был пообещать все, что попросят. Окончательно его добило заползание на сеновал по шаткой лестнице, причем Татьяна поднималась впереди, словно баба на чайнике надевая Коле на голову подол сарафана. Когда парочка наконец попала наверх, оказалось, что сарафан Татьяны почему-то расстегнулся, и она, смущенно ойкая, попыталась его застегнуть. Коля галантно предложил помочь…

Такой умопомрачительной ночи у него еще не было. Утром Таня пустила слезу по поводу поруганной девичьей чести, но Николай клятвенно заверил, что отныне они – единое целое, жить будут долго и счастливо и умрут в один день.

– У тебя никого нет? – умоляюще спросила она на прощание.

– Только мама, – честно ответил Коля.

Маргоши в его жизни действительно уже не было. Или почти не было: у нее оставалось чуть больше недели для последнего затухающего аккорда Николенькиных чувств.

Рита изгрызла целую пачку карандашей, украсив их множеством глубоких вмятин и испачкав зубы мелкой разноцветной трухой, но так и не сумела успокоиться. Светлое будущее, едва замаячившее на горизонте ярким солнечным диском, дало трещину, будто перегретая весенняя сосулька, после чего с грохотом обвалилось к Маргошиным ногам. Коля встретил ее у института после последнего экзамена, но вместо феерического праздника огорошил девушку сообщением, что срочно отбывает в экспедицию на Север.

– А на сколько? – дрогнувшим голосом спросила Маргоша, пытаясь осмыслить величину свалившегося на нее несчастья.