– Ваша светлость, а вы надолго к нам? – елейным голосом осведомился Аделиан и стал наступать на князя, оттесняя его к выходу.

– Ну, если быть откровенным, то помощь нужна ваша, – медленно попятился Атей, недоуменно вглядываясь в глаза альва. – На набережной высадили первые саженцы. Вообще-то вас ждали, Аделиан, но вы личность занятая… Аделиан, а вы хорошо себя чувствуете? – вдруг спросил князь, не закончив свою мысль. – Что-то мне ваш взгляд не нравится. Да и ваш тоже, гариэры, – посмотрел он за спину Говорящего.

– Ваша светлость, вы только что подсказали нам еще один путь, по которому мы еще не прошли, – умоляюще сцепил у груди руки в замок магистр Жизни. – И нам нужно кое-что срочно проверить, – продолжая наступать на Атея и вытесняя его из комнаты, проговорил Аделиан.

– А МНЕ ДОЖДЬ НУЖЕН, МАТЬ ВАШУ! – заорал князь, которому до тошноты надоело разговаривать с разумными, которые его просто не слушали, витая в своих научно-магических облаках.

Во временную лабораторию магов ворвались Ката и Пал, которые остались в коридоре, чтобы что-то проверить, а еще через долю мгновения, проскользнув между ними, перекатом вперед закатилась Птаха, тут же встав на ноги с обнаженными «клыками» в руках.

– ПРОСТО ДОЖДЬ, ЧТОБЫ ПОЛИТЬ САЖЕНЦЫ, КОТОРЫЕ МЫ БЕЗ ВАС ПОСАДИЛИ! – не обращая на своих воинов внимания, закончил князь.

Побледневшие маги, впервые видевшие гнев Атея, испуганно переглянулись. Хотя какой это гнев, сказали бы его воины. Вот когда в мокрый сезон он кишки насильнику выпускал, вот это да. А это так, пугашка для детишек. Да даже «стрижи», услышав этот крик, только бы вид сделали, что испугались. Ну, может, в штаны бы страх спустили. И то не все, это точно.

– Бруно, Ленард, – только и сказал Аделиан, не отрываясь от потемневших глаз Призрака.

Два магистра без разговоров подошли к окну, широко раскрыли его створки и, чуть отставив в стороны руки, что-то зашептали. Уже через несколько ударов сердца лучи Хассаша спрятались за темными тучами, а еще через мгновение хлынул сильный ливень, за стеной которого не было ничего видно уже на расстоянии нескольких шагов. И как сразу понял князь, эта сплошная стена воды смыла все саженцы в озеро.

– Тьфу, – в сердцах сплюнул Призрак, злиться на одержимых у него просто не было сил.

Он развернулся и пошел к выходу, краем глаза заметив, как Катаюн покачала головой, а потом постукала себя по голове костяшками пальцев, намекая ученым на их бестолковость.

– Если через пятину, выходя утром после тренировки из Золотого, я не увижу на набережной зеленого бульвара – можете идти куда хотите. Мне хватит и одного Твердыни. Он хоть слышит меня, – спокойно сказал Атей, обернувшись у дверей.

Вот только эмоций в его голосе было столько же, сколько их бывает в деревянном полене, а глаза смотрели равнодушно и даже с какой-то жалостью. И от этого на душе у магов стало очень скверно.

Следующие несколько дней князя Сайшат видели везде, но только не в своем замке.

Он побывал у Левого бастиона, у подножия которого рос, как грибы после дождя, торговый городок. Увидел, как купцы дерут друг другу бороды (самым натуральным образом) и суют деньги главному казначею княжества, в надежде выбить себе лучшее место под склады и торговые места. Как их сдерживает Годаб Твердыня, нещадно бракуя их планы застройки торга, на глазах купцов разрывая их на мелкие клочки, чтобы предотвратить стихийную застройку и не превратить его с самого начала в «трущобы, где можно все достать по сходной цене».

С тем же Твердыней побывал у бастиона Правого, где собственными глазами увидел, как магистр Земли буквально просеивает, как хорошая хозяйка муку, каждую пригоршню вынутого им же скального грунта в поисках кайсака, сначала превращая его в каменный песок (чтобы найти камни), а потом снова спекая в монолитную скалу и одновременно в фундамент, на котором будет стоять будущее здание Академии магии. Даже несведущему в магических делах Атею было понятно, что энергии на это у него уходит прорва. Но пополнить ее запасы магистру помогали будущие ученики (а их уже было немало), которые каждый день сливали до последней крохи все свои запасы в десяток камней, которые всегда были с Годабом.

За тем же Правым бастионом посетил наспех выстроенные причалы, которые Гем Ветерок в будущем хотел превратить в судостроительную верфь. Теперь же приводил там в порядок весь Княжеский речной флот, конопатя и просмаливая борта, ремонтируя такелаж и обучая новичков.

Потом быстро пробежался по территории Оплота, где стали вырисовываться будущие кварталы столицы, и отбыл к «детям леса», где с удовольствием пообщался с Ма’Рохом Легкой Поступью. Сходил на охоту с егерями. Посетил бортников, что организовали свое поселение в Зеленой роще. Попарился у них в замечательной баньке, после которой попил душистого травяного взвара и даже хлебнул местной медовухи. И все это время его сопровождали только жена, Ката, Палак, Сай, Птаха и близняшки Ния́ра и Нэри́н – его личная команда. На несколько десятков оборотней и «мышек», что сновали вокруг, он просто решил не обращать внимания.

Но все хорошее заканчивается, и на пятый день, не без помощи Ма’Тхи, его нашел Годаб Твердыня, когда их светлость подумывал уже о том, а не смотаться ли на рыбалку на несколько дней? Самый сезон – за окном весна. Совершенно забыв при этом, что именно к этому дню он хотел увидеть на набережной бульвар, а если его не будет – обещал применить карательные меры к трем увлекающимся магам.

– Ваша светлость, – пророкотал гном, выходя с князем из бани под навес, где исходили паром горячие кружки с «взбодрином». – Простите вы этих дураков. Фанатики, а их заносит иногда. До рассвета ведь вышли на набережную – ждут, когда вы появитесь, как обещали.

Услышавшая это Птаха тихонько прыснула. Сам же князь сдержался. Не будет же он объяснять, что просто забыл в этой прекрасной роще обо всем. Пусть считают это воспитательной мерой. Да и понял он, что все равно с этими чудаками сделать ничего не получится. Прошел у них тот возраст, когда их еще можно было воспитывать. Его и самого в боевом угаре остановить сложно. А исследовательский зуд магов тот же угар для них, только научный.

– Сейчас допьем, обсохнем и двинемся, Твердыня, – кивнул князь и приложился к кружке, чтобы скрыть свою улыбку.

Аделиан, Ленард и Бруно сидели на деревянной скамейке под небольшим деревом с пышной шарообразной кроной и о чем-то беседовали, когда князь с сопровождающими подъехал к ним, чтобы оценить то, что они успели сотворить на берегу Золотого. А посмотреть было на что.

Широкая, мощённая камнем дорожка шла вдоль озера, повторяя его береговую линию, начиналась у рва, окружающего стену княжеского дворца, и тянулась почти до Левого бастиона, от которого начиналась внешняя стена Оплота. Через каждые пару сотен шагов к воде на небольшие пляжики вели гранитные ступени. От берега пешеходная зона была отделена небольшим кованым заборчиком, который уже монтировали работяги. На противоположной же стороне бульвара была высажена зеленая аллея и стояли деревянные скамейки, на одной из которых и сидели магистры, ведя неспешную беседу.